Перевод Светланы Силаковой
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 6, 2015
Briefly Noted
Перевод Светланы
Силаковой
Постоянная
рубрика “Briefly Noted” (ее
название можно вольно перевести как “Краткие заметки о книгах”) — своего рода
зеркало, в котором отражаются читательские пристрастия круга “Нью-Йоркера”: как сотрудников, так, вероятно, и аудитории. В
рубрике публикуются крохотные рецензии на книжные новинки, обычно без подписи
авторов. Мы отобрали из разных номеров за 2011-2015 годы рецензии, которые не
только дают представление о рубрике, но и максимально интересны нашему
читателю. Здесь и отзывы о современных российских писателях, и отклики на
произведения авторов, которых публиковала “Иностранная литература” (Берил Бейнбридж, Хилари Мантел, Колм Тойбин),
и тексты, из которых видна политическая линия и гражданская позиция “Нью-Йоркера” (например, взгляд на мемуары Дика Чейни или проект борьбы с глобальным потеплением). Сюда же
мы добавили рассказы о книгах, темы или сюжеты которых просто показались нам
оригинальными.
Андрей
Битов Преподаватель симметрии /
Перевод с русского Полли Гэннон (The Symmetry Teacher,
by Andrei Bitov, translated from the Russian
by Polly Gannon. — Farrar, Straus
& Giroux)
Этот роман,
написанный в манере Кальвино, — изобретательный,
местами просто умопомрачительный цикл историй, которые эхом откликаются одна в
другой. Текст якобы представляет собой небрежный перевод книги “The Teacher of
Symmetry” “неизвестного английского писателя”, а
книга эта в основном состоит из фрагментов произведений другого “неизвестного
писателя”, некого Урбино Ваноски.
Одна из историй повествует о “любовном треугольнике” на загадочном острове (Ваноски и две сестры-близняшки,
которые, возможно, на самом деле — одно и то же лицо и/или иногда оборачиваются
собакой). В другой истории человек, утверждающий, что свалился с луны, ведет
философские диспуты с молодым психиатром. Читатель, которому мила
головокружительная постмодернистская кутерьма, найдет здесь причудливые и
чудесные закольцованные сюжеты. (6
октября 2014)
Хилари Мантел Убийство
Маргарет
Тэтчер
(The Assassination of Margaret Thatcher,
by Hilary Mantel.
— Henry Holt)
Мантел
прославилась, написав портрет хитроумного мужчины, который ловко манипулировал
окружающими (Томас Кромвель, каким он предстает в ее романах из цикла “Вулфхолл”). Но в рассказах, включенных в этот сборник, Мантел обращается к образам женщин. Ее героини угрюмы,
стоически настроены, не ограждены от невзгод ничем, кроме таланта описывать
беды с беспощадной ясностью. Англичанка, живущая в Джидде,
открывает дверь неизвестному, и тот самым зловещим образом втирается в ее
жизнь; другая англичанка, в Лондоне, впускает в свою квартиру незнакомца и
заваривает ему чай, а он тем временем готовится выстрелить из ее окна в
Маргарет Тэтчер. Искусно выстроенные рассказы выдержаны в единой, приглушенно-“готической” тональности, которая “придает ощущениям
лихорадочную остроту и вгоняет в озноб” (совсем как атмосфера некого
полуразвалившегося отеля в восприятии одной из героинь Мантел).
(20 октября 2014)
Элизабет Кендалл Баланчин
и
утраченная
муза
(Balanchine and the Lost Muse, by
Elizabeth Kendall. — Oxford)
В балетном мире
никогда не прекращались разговоры о Лидии Ивановой, соученице Джорджа Баланчина
по Императорскому хореографическому училищу в Санкт-Петербурге. В 1924 году
Баланчин с несколькими молодыми артистами отправился из СССР на гастроли по
немецким курортам (для Баланчина это путешествие растянулось в целую жизнь в
изгнании). Иванова собиралась с ними, но незадолго до намеченного отъезда
поехала кататься на лодке в компании пятерых мужчин и, как позднее утверждали
ее спутники, утонула в результате несчастного случая. Многие полагали, что
Иванова была убита по приказу тайной полиции за то, что слишком много знала.
(Она часто бывала на вечеринках, которые посещали люди из правительственных кругов.)
Кендалл, по-видимому, усердно изучила материал, но ей
не удалось ни разгадать тайну смерти Ивановой, ни неоспоримо доказать, что она
была музой Баланчина. Тем не менее рассказ Кендалл об истории балета в первые послереволюционные годы
чрезвычайно ценен, поскольку сам Баланчин мало что поведал нам о своей
молодости. (12 августа 2013)
Дик Чейни В мое
время [соавтор Лиз Чейни] (In My Time,
by Dick Cheney, with Liz Cheney. — Threshold)
“В то утро,
проснувшись в тюремной камере, я осознал: если я не изменю
свой образ жизни целиком и полностью, то плохо кончу”, — пишет Чейни; на его счету два ареста за управление автомобилем в
нетрезвом виде, а также исключение из Йельского университета за неуспеваемость.
Текст обнажает мелочность своего автора: Чейни доныне
гордится тем, как поставил на место бывшую мичиганскую
секретаршу президента Джеральда Форда, а также
утверждает, что был вынужден учтиво напоминать генералам об основных принципах
тактики. Скандал вокруг тюрьмы Абу-Грейб трактуется Чейни прежде всего как очередная веха в его странных
отношениях с Дональдом Рамсфелдом, продлившихся
четыре десятка лет. Ненадежность Чейни как
рассказчика очевидна: если принять на веру, что во время первой войны в
Персидском заливе он был вынужден подталкивать робкого генерала Колина Пауэлла
к активным действиям, удивляешься, почему позднее Чейни
поддержал назначение Пауэлла на пост госсекретаря США. О президентах и
конгрессменах Чейни предпочитает судить по тому,
насколько внимательно они прислушивались к его словам. А также по тому,
насколько толерантно они относятся к пыткам водой. (19 сентября 2011)
Берил Бейнбридж Девушка
в
платье
в
горошек
(The Girl in the Polka-Dot Dress, by
Beryl Bainbridge.
— Europa)
Последний роман Бейнбридж, туманный и ошеломляющий, был смонтирован из
фрагментов незаконченной рукописи, обнаруженной в 2010 году после смерти
писательницы. Его можно отнести к жанру “дорожной прозы” на американском
материале. Мужчина и женщина, слишком разные по характеру, чтобы ладить между
собой, вместе отправляются на Запад США по следам загадочного доктора — отчасти
пророка, отчасти шарлатана. У них есть тайные причины разыскивать доктора,
причем у каждого свои. Гарольд — человек с “непроглядной темнотой в душе”. Его
спутница, молодая англичанка Роуз, “разглагольствует невежественно и инфантильно”, но порой у
нее бывают проблески мудрости. Гарольд и Роуз живут
собственными воспоминаниями и разговаривают, не слыша друг друга, что влечет за
собой целый ряд мрачновато-комичных недоразумений. Путешествие (с перерывами на
ограбление банка, собрание теософов и прочие отступления от главной сюжетной
линии, выдержанные в духе плутовского романа) хронологически обрамлено двумя
убийствами политиков (Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди) и пропитано
зловещей параноидальной атмосферой. Сюжет несется к
страшной развязке, стремительный и неумолимый, как американские
хайвеи, которые, как выразилась Роуз,
“текли мимо в мешанине дней, испепеленных солнцем”. (3 октября 2011)
Рори Стюарт и Джерард Кнаус Может ли вмешательство сработать? (Can
Intervention Work? by Rory Stewart and Gerard Knaus.
— Norton)
В своей книге
Стюарт и Кнаус пишут о рискованности вмешательств США
в события, происходящие за рубежом, а в финале дают “недвусмысленный и обнадеживающий”
ответ на вопрос, поставленный в заглавии. Да, заявляют они, вмешательство может
сработать, “потому что оно сработало” в Боснии, где так называемый
“принципиальный градуализм” стал коронной чертой восстановления и национального
примирения после войны. Но этот ответ не очень-то успокаивает читателя, если
учесть то, что описано авторами в других главах. После урегулирования
боснийского конфликта чересчур ревностные консультанты по делам развития и
политики сочли: интервенционизм — точная наука, которая
дает универсальные рецепты. Потому-то в Афганистане американские политики
оказались в плену “метафизических абстракций”, которыми обосновывалось явно
неэффективное наращивание воинского контингента. Авторов тревожит, что в
Афганистане Обама потакает стереотипным решениям, но они хвалят его за
сдержанность в Ливии. Этот нюанс заставляет задуматься о более широкой
проблеме, которую проницательным Стюарту и Кнаусу стоило бы рассмотреть более детально, — о
внутриполитическом давлении на президента. (3
октября 2011)
Дел
Квентин Уилбер Кнут[1] выведен из строя (Rawhide Down, by Del Quentin
Wilber. — Henry Holt)
Уилбер
с точностью до минуты реконструировал покушение на Рональда Рейгана, которое
произошло 30 марта 1981 года у отеля “Хилтон” в Вашингтоне. Когда читаешь об
этом теперь, становится страшнее, чем в момент событий. Уилбер,
журналист “Вашингтон пост”, разыскал практически всех, кто как-то помог
защитить президента или спасти его жизнь в больнице. Прежде чем его состояние
стабилизировалось, Рейган потерял чуть ли не половину крови, но ни на миг не
утрачивал присутствия духа и артистического обаяния. Книга повествует о
событиях 30-летней давности, но портрет Джона Хинкли совершенно
актуален. Хинкли, одержимый своими идеями одинокий волк, чье сознание
помрачила психическая болезнь, — один из американских убийц, словно бы
скроенных по единому лекалу. Увы, это лекало до сих пор в ходу. (28 марта 2011)
Людмила
Петрушевская Жила-была мать, которая
любила своих детей, пока они не переехали обратно к ней[2] / Перевод с
русского Анны Саммерс. (There Once Lived a Mother Who Loved Her
Children, Until They Moved Back In, by Ludmilla Petrushevskaya, translated from the Russian by Anna
Summers. — Penguin)
Для большинства
писателей изнасилование, тюремное заключение, сумасшествие, алкоголизм и
убийство — темы для трагедии. Но Петрушевская, которая в семьдесят шесть лет
наконец-то обрела достойного ее читателя, находит их комичными. Как-никак для
ее персонажей, живущих в тесноте и абсурде советского быта, все это — банальные
жизненные обстоятельства. Ученый Андрей, отправляясь в океанскую экспедицию,
говорит друзьям, что доносить на них будет “только на корабле, на суше он не
нанимался”. Анна (полоумная мать, упомянутая в названии сборника) кричит о
растлении малолетних, увидев, что в автобусе какой-то
мужчина целует ее дочь. Петрушевская управляет этим хаосом бесстрастно и умело,
словно предводительница мятежа. (15
декабря 2014)
Дженни Эрпенбек Конец
дней
/ Перевод с немецкого Сьюзен Бернофски (The End of
Days, by Jenny Erpenbeck, translated from the
German by Susan Bernofsky. — New Directions)
Сюжетная линия
романа следует по Европе ХХ века за странствующей героиней, которая несколько
раз умирает, но автор немедленно ее воскрешает. Девочка, рожденная в бедной
еврейской семье в Галиции под властью Габсбургов, умирает в младенчестве.
Подростком в Вене, отчаянно стыдясь своего происхождения, героиня заключает
пакт о самоубийстве. В молодости становится жертвой сталинского террора. В
последней части пожилую героиню находят без сознания у подножия лестницы. У нее
есть сын, она знаменитая писательница. Композиция романа подталкивает к выводу,
что побег от истории невозможен. Утешает лишь то, что бремя истории свалилось
на плечи не тебе одному: совсем, как в антикварной лавке, “все собрано вместе,
плотно втиснуто в шкафы, и каждая вещь отбрасывает тень на
соседнюю”. (5 декабря 2014)
Ричард Форд Позвольте быть
с
вами
откровенным[3] (Let Me Be
Frank with You, by Richard Ford. — Ecco)
Четвертая книга
Форда о Фрэнке Баскомбе, спортивном журналисте, а
позднее риэлторе, — квартет новелл, действие которых
происходит в штате Нью-Джерси вскоре после урагана “Сэнди”[4]. Баскомбу шестьдесят восемь лет, он отошел от дел. “Я просто
жду, пока придет смерть или пока жена вернется из Мэнтолокинга
— смотря кто раньше управится”, — говорит он. Лейтмотив каждой новеллы —
утрата: бывший клиент Баскомба лишился дома, смытого
наводнением; незнакомка, рассказывающая о своем жестоком родственнике, когда-то
жила в доме, где теперь обитает Баскомб; бывшая жена Баскомба страдает болезнью Паркинсона; его старый друг
болен неизлечимым раком. Баскомб в этой книге
остается интересным, категоричным в оценках, проницательным наблюдателем. Тема
бренности звучит вновь и вновь — впрочем, как и тема выживания. “От
нешуточного, беспощадного урагана есть кое-какая польза: он заставляет жизнь
трепетать от страха, и в ней все само становится на свои места”, — замечает Баскомб. (1 декабря
2014)
Наоми Кляйн Это меняет
всё (This Changes Everything, by Naomi Klein.
— Simon & Schuster)
Автор увлеченно
исследует проблемы климатических изменений и пылко призывает к немедленным, радикальным
реформам. Предыдущие книги Кляйн создали ей репутацию
видного критика корпоративизации. Здесь она
предлагает целую гамму политических мер: ввести “климатические пошлины” и
создать специальные фонды облигаций, помочь коренным народам воспользоваться их
правом на сопротивление добывающей промышленности; провести продуманное изъятие
капиталовложений из традиционной энергетики и реинвестировать эти деньги в
экологически чистые проекты. Самое оригинальное в книге — не столько
рекомендации Кляйн, сколько репортажные фрагменты,
где автор с головой погружается в материал (например, рассказы об экологическом
движении “Блокадиа” и футуристических идеях геоинженерии), а также яркая прямодушная манера изложения.
(20 октября 2014)
Арман Мари Леруа Лагуна
(The Lagoon, by Armand Marie Leroi. — Viking)
В зрелом
возрасте Аристотель несколько лет прожил на острове Лесбос, где изучал
обитателей внутреннего моря, именуемого заливом Каллони.
В своей увлекательной книге, где сочетаются жанры травелога
и истории науки, Леруа доказывает, что именно на
Лесбосе философ разработал метод осмысления природного мира — то есть
фактически изобрел науку. Аристотель порвал со спекулятивными теориями более
ранних натуралистов и решительно заявил, что предположения о предназначении
живых существ и причинах их возникновения должны опираться на наблюдения. В
результате своих штудий Аристотель создал лишь
обширные неупорядоченные каталоги, массивы непереработанной
информации. Но Леруа, профессиональный биолог,
демонстрирует, что суть методологии Аристотеля выдержала испытание столетиями.
(20 октября 2014)
Бен Тарнофф Люди
богемы
(The Bohemians, by Ben Tarnoff. — Penguin Press)
Занимательный
исторический труд о нескольких писателях, которые в начале 60-х годов XIX века
отправились в Сан-Франциско в поисках девственного литературного ландшафта, не
скованного “чрезмерной цивилизованностью”, которая, по их мнению, царила на
восточном побережье США. Брет Гарт провозгласил себя
“человеком богемы”, а Марк Твен (уклонявшийся от призыва в армию и мобилизации
на Гражданскую войну) “сменил кожу”, избавившись от обличья Сэмюэла
Клеменса. Общими усилиями Гарт и Твен способствовали
формированию новой американской национальной добродетели — веселого нрава. Их
рассказы, сочинявшиеся между пирушками, мгновенно обрели популярность у
читателей на востоке. Но созданная этими писателями литературная среда
оказалась столь же хрупкой, как земная кора в этой сейсмически опасной
местности, и начала приходить в упадок после “великого землетрясения”,
разрушившего Сан-Франциско в 1868 году. Книга Тарноффа,
как и проза его героев, полна юмора и экспансивности. Автору удалось уловить
опьяняющую атмосферу блестящих возможностей, которая одно время сложилась на американском фронтире. (23 июня 2014)
Колм
Тойбин Нора Уэбстер
(Nora Webster, by Colm Tóibín.
— Scribner)
В романе ярко и
детально описана жизнь в сельской местности в Ирландии конца 60-х годов ХХ
века. Тойбин повествует о скорби и мытарствах молодой
вдовы, которая растит двоих сыновей и двух дочерей. Пытаясь хотя бы отчасти
вновь почувствовать себя индивидуальностью (иногда в ущерб душевному
спокойствию своих детей), героиня лавирует среди материальных проблем,
конфликтов на работе, отзвуков междоусобицы в Северной Ирландии, а также
всевозможных мелких жестокостей, характерных для “светской жизни” маленького
городка. В неспешное повествование вкраплены красивые фразы. Например, в разгар
вечеринки героиня размышляет об одиночестве: “Ах, вот каково это — быть одной,
подумала она. <…> Блуждать в людском море, подняв якоря”. (20 октября 2014)
Марлон Джеймс Краткая
история
семи
убийств (A Brief
History of Seven Killings, by Marlon James. — Riverhead)
Этот роман с амбициозным замыслом, охватывающий несколько десятилетий
(правда, главное место отведено событиям 70-х годов ХХ века в Кингстоне,
столице Ямайки), — глубокая и неоднозначная панорама общества, где насилие
решает все. В центре повествования Боб Марли (именуемый просто — Певец).
История о покушении на Марли в 1976 году привлекает внимание к тому факту, что музыкант
занимал глубоко символическое, амбивалентное место в политической жизни Ямайки
среди социалистов и правых политиков, агентов ЦРУ и разнообразных гангстеров.
Автор ни разу не дает Марли высказаться напрямую — текст черпает энергию из
рассказов многочисленных повествователей (“Список действующих лиц”, приложенный
к роману, занимает четыре страницы). Главари банд и их “шестерки”, журналисты и
шпионы, просто рядовые ямайцы, пытающиеся как-то выжить, — все они образуют
своеобразный хор, обогащающий книгу массой ярких подробностей. (22 декабря 2014)
[1] Кнут (Rawhide) — кодовое имя президента Рейгана, присвоенное ему Секретной службой США. (Здесь и далее — прим. перев.)
[2] В книгу включены повести “Время ночь”, “Конфеты с ликером” и “Свой круг”.
[3] В названии заключен каламбур: “Позвольте быть с вами откровенным”/ ”Позвольте побыть с вами Фрэнком” (имя главного героя).
[4] Мощный тропический циклон, который осенью 2012 г. затронул, в частности, штат Нью-Джерси.