Перевод Бориса Дубина, Дарьи Синицыной
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 1, 2015
Не
человек изобрел город, скорее город создал человека и его нравы. Испанское urbanidad,
означающее “хорошие манеры”, происходит от латинского слова “город”. Каким мы
его знаем, город зародился, возможно, между шестым и первым тысячелетием до
нашей эры в Азии. Но лишь в Греции город-государство, или полис — то есть сама идея города — достиг пика развития в том, что
Аристотель называл “жизнь сообща ради благородной цели”. Город Рим,
краеугольный камень Римской империи, выстроенный первоначально без всякого
плана и порядка, дорос до того, что стал примером для многих других городов,
созданных по его образу и подобию. При Антонинах Рим населяло почти два
миллиона человек, причем богатые жили в роскоши, а бедные — в нищете, последние
положили начало тому, что ныне зовется бараками, коммуналками или же соларами[1].
Но
не раз город разрушался человеком, возомнившим, будто создал его. По легенде,
Нерон сжег Рим, но Рим отстроился и живет в наши дни: уникальный город —
пособие по истории. Римские эпохи обосновались в его руинах. Это, разумеется,
Вечный Город. Другие города, такие, как Берлин и Гавана, были разрушены войной
или бездеятельностью своих правителей. Вообще-то Гавана сегодня более всего
напоминает город, подвергшийся бомбардировкам, только не с воздуха, а изнутри.
И если Берлин, как Рим после пожара, восстановился, то Гавана хранит странную
красоту в развалинах. Хотя, вслед за Горацием, я всегда повторяю, что руины не
возмутят моего спокойствия.
Поэтому
в других городах я ищу великолепие того, что было Гаваной.
[1] Соларом в Гаване называется старое здание, зачастую дворец колониальных времен, разделенный на множество маленьких комнат. (Здесь и далее — прим. перев.)