Пьеса. Перевод с немецкого и вступление Владимира Колязина
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 9, 2014
Бото
Штрауса, казалось бы, не следует представлять нашей читающей публике — в 2001
году в издательстве “ГИТИС” вышел том с пятью его пьесами, москвичи видели на
гастролях бесспорно удачную и запоминающуюся постановку новосибирского “Красного
факела” по пьесе “Время и комната”. Но знакомство, к сожалению, не
продолжилось.
За
четыре десятилетия работы Штрауса в театре, литературе и эссеистике критикой
предложена добрая дюжина эффектных определений и ярлыков, в каждом из которых
есть попытка приближения к сути: “анатом доброй старой Федеративной
Республики”, “летописец нашего безвременья”, “идеальный современный бульварный
драматург с высочайшим вкусом”, “поэт постмодернистской комедии дель арте”, наконец, “певец заката”, “любимое дитя немецких
культурпессимистов”.
И все же чаще всего критики называют его “аутсайдером и циником”, “алхимиком
слова”, “трудным”, “наиболее спорным”, “дискуссионным” автором, что в критериях
современного немецкого театроведения — высший класс.
Славу крупнейшего немецкого
драматурга Штраусу обеспечили постановки Петера Штайна, Люка Бонди, Клауса
Пайманна, Томаса Лангхоффа, Вильфрида Минкса, Патриса Шеро, Ингмара Бергмана.
Ему одинаково удаются и мужские, и женские персонажи. Историки театра давно уже
в один голос утверждают, что в своих пьесах “драматург воссоздал историю
немецкого послевоенного общества, изобрел новый метафорический язык и утвердил
критерии нового, постмодернистского стиля”. Да если бы он остался только лишь
завлитом Петера Штайна в “старом” Шаубюне на Халлешен Уфер, куда он пришел
молодым человеком, известным критиком журнала “Театр сегодня”, его имя уже
вошло бы в историю театра. Почти все крупные работы Штайна сделаны при таком
активном участии Штрауса, что его с полным правом можно было называть соавтором
постановок. Штайн ревниво отнесся к драматургическим опусам завлита, словно бы
предчувствуя скорый уход того в драматургию. Но, поставив
вскоре “Такую большую и такую маленькую” (1978) с блистательной Эдит Клевер в
главной роли, обеспечил ему череду драматургических триумфов — “Трилогия
свидания” (1977), “Парк” (1984), “Время и комната” (1989), “Финальный хор”
(1991)…
Штраус известен
своим экстравагантным поведением. Беспримерны его нелюбовь к публичности,
театральным и телевизионным “тусовкам”, отказ от
премий, статьи, иногда шокирующие критикой современного общества. И новое эссе
Штрауса “Огни ворот” (2013), в котором констатируется приход эпохи глупости и
нового человека массы — “идиота”, немецкое общество отвергло как оскорбительно
элитарное и мизантропическое. Последние годы писатель и вовсе уединился в
тихонькой деревушке в Уккермарке, на границе с
Польшей. Интервью он принципиально не дает, на премьерах не появляется (а если
и появляется, то инкогнито). Одним словом, его присутствие в интеллектуальной
жизни Германии заключается исключительно в спорах вокруг его произведений —
пьес, романов и эссе.
Как и вся
проникнутая “избыточным” интеллектуализмом немецкая драма, пьесы Штрауса трудно
усваиваются русским театром. Лишь одна постановка состоялась
в “Красном факеле” (1995 г., реж. Олег Рыбкин) — к счастью, очень удачная, выдержанная в стилистике
Штрауса. Руководитель одного известного московского театра, прочитав
представляемую ныне пьесу, прислал переводчику письмо следующего содержания: “Извините,
но я в жизни ничего более глупого не читал”.
Согласится ли с
этим вердиктом наш читатель?