Стихотворение. Перевод с венгерского, вступление и послесловие Юрия Гусева
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 8, 2014
Жизнь Гезы Дёни коротка, внешне
проста и, по-моему, очень символична. Прожил ровно (день в день) тридцать три
года (1884-1917). Готовился стать священником, но стал журналистом. С юных лет
писал стихи, но катастрофический поворот истории (начало Мировой войны) скомкал
и прервал его жизненный и творческий путь. На фронт Дёни отправился с
воодушевлением, которое побуждало его сочинять патриотические стихи в таком
роде:
Не
плачьте, матери! Невесты, улыбнитесь
И
поцелуем освятите острый меч:
Ведь
с ним пойдет на бой ваш храбрый витязь,
Чтоб
ваше счастье от врага сберечь.
Франц Фердинанд ведет в сраженье
нас,
июль 1914 г.
В
составе австро-венгерских войск участвовал в обороне крепости Перемышль — и,
когда крепость пала, оказался в плену. Два года, проведенные в Сибири,
закончились печально: Геза Дёни, с помраченным
рассудком, умер в Красноярском лагере. Война и плен перевернули все его видение
мира. Уже осенью 1914-го он осознает бесчеловечную суть войны, лживость и
эгоизм тыловых патриотов, восхвалявших страшную бойню как воплощение
благородства и мужества.
Маяковский
примерно в то же время писал:
Вам,
проживающим за оргией оргию,
имеющим
ванную и теплый клозет!
Как
вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать
из столбцов газет?!
Вам!
Начало 1915 г.
Вот и
Геза Дёни стремится отразить ужас фронтовых будней и
ненависть к апологетам войны, с комфортом устроившимся
в тылу. Об этом — самое известное его стихотворение “Пусть хотя бы на день”
(ноябрь 1914).
О,
как их заставить, патриотов этих,
Родину
любить не в теплом кабинете,
А
у нас, в окопах?
Как
бы их хоть на день, на часок иль на два
Погрузить
во чрево фронтового ада?
Пусть
услышат, как жужжат над головами
Пули,
словно пчелы, злобными роями!
Посреди
разрывов, копоти и вони
Пусть
они узнают, что такое войны, —
Здесь,
у нас, в окопах!
Пусть
земля сырая, смешанная с кровью,
Вместо
одеяла ночью их укроет!
Пусть
они увидят, как седая Висла,
Взбухшая от крови, из
пределов вышла!
Господи,
к Тебе взываю я из бездны:
Зашвырни
всю свору патриотов резвых
К
нам, сюда, в окопы,
Где
снаряды воют и ложатся рядом,
Сыплются
осколки раскаленным градом,
И
солдат, что был отцом, кормильцем, мужем,
Пулеметом
скошен, как сорняк ненужный.
Господи,
сорви их с шелковой постели,
Брось
на фронт — отведать яростной шрапнели,
К
нам, сюда, в окопы!
Пусть
они увидят, как земля дымится,
Как
в огне мелькают раненые птицы,
Как,
теряя разум в грохоте и громе,
Бредит
наш солдатик о родимом доме.
Господи,
пошли их, выбритых и гладких,
Провести
хоть ночь в изодранной палатке
Иль
на дне окопа!
Пусть,
когда ракета в небе загорится,
Ужас
исказит холеные их лица…
Кто
и где за кровь венгерскую заплатит?
И
невольно губы их прошепчут: “Хватит!..”
Пусть
хотя бы на день, на ночь, на полночи!
Пусть
заглянут смерти в огненные очи —
Здесь,
у нас, в окопах!
В
слякоти кровавой посидевши с нами,
Пусть
трясутся в страхе, клацая зубами!
И
потом, заплакав, крикнут через силу:
“Боже
Всемогущий, сжалься и помилуй!
Мы
на все согласны, все отдать готовы,
Только
бы живьем домой вернуться снова
Из
окопов этих…”
Спесь забыв былую,
слезно молят Бога:
Отдадим,
что хочешь, только нас не трогай!
Отдадим
отчизну, отдадим Европу…
Господи,
хоть на день к нам бы их, в окопы!
Фигура Гезы Дёни — поэта, с
воодушевлением встретившего войну, а потом ставшего одной из миллионов ее
жертв, настолько характерна для тех (а может быть, и не только для тех) времен,
что уместно будет сказать о нем еще хотя бы несколько слов. В 1985 году журнал
“Литературное обозрение” (№ 7) напечатал статью Л. Н. Васильевой “В
историческом водовороте”, посвященную трагической судьбе венгерского поэта и
изменчивой судьбе его стихов на его родине. Особенно останавливают внимание в этой
статье подробности лагерной жизни поэта и его смерти. Стихи, которые Дёни
сочинял в лагере (он их называл “Письма с Голгофы”), военнопленные знали
наизусть, переписывали в тетради, каждый слышал в них свое горе, свою тоску,
свою надежду. Хоронить его пришел едва ли не весь лагерь, вместе с пленными шли
конвойные — без оружия. На тело Дёни надели металлический пояс с выбитым на нем
именем, чтобы его можно было опознать — когда поэта решат перезахоронить на
родине (видимо, многие были в этом уверены). Позже те из пленных, кому удалось
вернуться домой, привозили с собой его стихи; кто-то привез карандаш Дёни,
другие — горсть земли и засушенные цветы с его могилы. Все эти “личные вещи”
хранятся в будапештском Литературном музее им. Шандора Петефи.