БиблиофИЛ

Новые книги Нового Света

с Мариной Ефимовой

Совместно с радио “Свобода”

 

Rivka Galchen Wild West Germany. Why do cowboys and Indians so captivate the country? // The New Yorker, 9 апреля 2012

 

В Германии на рубеже XIX и XX веков был и свой, немецкий Фенимор Купер, который по популярности у немцев не уступал американскому. Звали его Карл Май, и он написал пятнадцать романов из жизни охотников и индейцев американского Дикого Запада. Постоянными их героями были вождь апачей по имени Виннету и белый охотник из немецких иммигрантов по прозвищу Сокрушительная Рука.

В Америке вряд ли бы вспомнили этого автора (тем более, что его книги читают только немцы), если бы не его популярность в Германии, которая достигает вершин, небывалых для писателя такой тематики. Ривка Гэлчен, автор публикации “Дикий Запад в Западной Германии. Почему Германия так очарована ковбоями и индейцами”, пишет в “Нью Йоркере”:

 

В наше время ежегодные фестивали Карла Мая в городе Бад Сигеберг собирают по 300 000 посетителей. Его книги распроданы в количестве 100 миллионов экземпляров и гораздо шире известны, чем произведения Томаса Манна. В Германии даже есть издательство, которое специализируется исключительно на книгах Мая. В 60-х годах XX века по его романам была создана серия фильмов, настолько популярных, что она одна спасла киноиндустрию Западной Германии. В 2002 году Верховный суд Германии на процессе, связанном с авторскими правами, признал, что индеец Виннету стал именем нарицательным — символом душевных свойств, характерных для благородного индейского вождя.

 

Музей Карла Мая находится в городке на территории бывшей Восточной Германии. В советское время он назывался Индейским музеем, поскольку в ГДР Карл Май не был в почете. Директор музея так это объяснил:

 

Я думаю, в ГДР не жаловали Мая по трем причинам: во-первых, его книги вызывали в читателях опасное желание путешествовать. Во-вторых, в них было многовато христианства, чего не скрыть никаким редактированием. И в-третьих, было известно, что книги Мая любил Гитлер. Их любил и Альберт Эйнштейн, и многие коммунистические немецкие лидеры, но в ГДР упор делали именно на Гитлера. Перед возведением Берлинской стены удалось перенести музей в Западную Германию. А в ГДР книги Мая были хоть и не запрещены, но не рекомендованы, поэтому ими можно было обмениваться только с очень близкими друзьями.

 

Не исключено, что эти же ограничения существовали и в России, поскольку книги Мая стали издаваться по-русски только с 1991 года.

Европейское увлечение индейцами — давняя история. Началась она с прибытия в Англию в 1616 году индейской принцессы Покахонас, поразившей воображение британской аристократии и богемы. Еще до этого в Европе устраивались передвижные выставки типажей и сцен из жизни индейцев. Во Франции XVI века после коронации Генриха II были разыграны сцены в джунглях Бразилии. В представлении участвовало несколько индейцев и 150 крестьян, голых и соответственно раскрашенных. В XIX веке появились книги Фенимора Купера.

 

Приключения Кожаного Чулка стали в Европе, как и в Америке, бестселлерами. Говорят, Франц Шуберт, умирая, жалел, что не дожил до публикации очередного романа Купера. Европейский колониализм, несмотря на то что привел к вольному и невольному уничтожению индейских племен, сопровождался благоговением (разгоряченным фантазией) перед их красочной культурой и магической властью над силами природы.

 

В 1890 году до Мюнхена добралось знаменитое американское ковбойское шоу Баффало Билла. В нем участвовали 200 ковбоев и индейцев, исполнялись ритуальные “танцы духов”, проводилось родео и ставилась инсценировка реальной битвы 1876 года между индейцами и американскими кавалеристами у реки Литл Бигхорн — инсценировка, в которой якобы играли бывшие участники битвы. Немцы проводили ночи перед шатрами Баффало Билла — чтобы утром купить билеты. 5000 мест мгновенно распродавались на все 18 представлений. Даже баварский король Людвиг II его посмотрел. Вскоре после шоу и появились на свет романы Мая.

 

Карл Май был саксонцем, пятым из четырнадцати детей в семье ткача. Он писал, что до шести лет был слепым, а потом мистическим образом исцелился. В этом, как и во всем, что писал или говорил Карл Май, была лишь доля правды, но одна болезнь у него наверняка была в детстве — хроническое недоедание.

 

И хроническая склонность к воровству. Карл Май был сначала исключен из школы за воровство свечей, потом, в юности, уволен с должности учителя за воровство карманных часов, а когда ему перевалило за двадцать, за ним числилось столько мелких преступлений, что его посадили в тюрьму на шесть лет. Его образование началось с тюремной библиотеки, и там же родилось желание писать. Он начал публиковаться в тридцать лет, писал под разными псевдонимами и помещал один и тот же рассказ под разными названиями в разные журналы, чтобы получить двойной или тройной гонорар. Успех пришел к Маю в пятьдесят лет, но к тому времени он так погряз в судебных процессах, что все его деньги уходили на эти тяжбы.

 

Проза Карла Мая чуть напоминает прозу американского писателя Грэя (писавшего о Диком Западе), но иногда посверкивает юмором в духе Марка Твена. Однако, несмотря на некоторое сходство с американской литературой, произведения Карла Мая — отчетливо и безошибочно немецкие. Отличительная черта немецкой литературы XIX века — склонность к экстремальным ситуациям: все писали истории о Каспаре Хаузере — мальчике, выросшем одиноким узником в темной комнате; герой рассказа Гофмана “Песочный человек” боролся со злодеем, ворующим у детей глаза; другая вещь Гофмана написана с точек зрения сумасшедшего композитора и кошки. Направление это началось с поэта Гёльдерлина, жившего в мрачной башне в полном одиночестве. У Мая экстремальная ситуация — американский Запад.

 

Герой Мая, немецкий иммигрант Сокрушительная Рука, дома, в Германии, — скучный и унылый человек. Только Дикий Запад вскрывает его истинный, великолепный характер. Сам Май считал этого героя своим альтер эго, а его приключения — отголосками своих путешествий. Но Карл Май был таким же вралем, как барон Мюнхгаузен. До последних лет жизни он практически не путешествовал и потому всячески избегал встреч с настоящими индейцами и ковбоями, приезжавшими в Германию, — чтобы они не вывели его на чистую воду. Он был такой враль, что даже две любимые книги, описанные им в автобиографии, оказались несуществующими. Романы Мая полны исторических ошибок, тем не менее они сыграли в Германии образовательную роль — поклонники его романов часто путешествуют по Америке и знают историю индейцев лучше самих индейцев. Почему сейчас именно немцы принимают историю индейцев так близко к сердцу? Гэлчен пишет:

 

Пока я жила в Германии, многие немцы спрашивали, почему в Вашингтоне есть Мемориальный музей Холокоста, но нет музея индейского геноцида. И я подумала, что средний американец до сих пор не торопится разобраться с этой стороной своей истории. В отличие от немцев, мы не чувствуем себя под судом.

 

Оставляю сравнение Холокоста с трагедией американских индейцев на совести тех, кто решается приравнивать ситуацию европейских поселенцев XVII-XIX веков, оказавшихся на неизведанном континенте, населенном воинственными племенами с несовместимыми обычаями, и мощного государства середины ХХ века, которое намеренно и с техническим совершенством уничтожало миллионы ничем ему не угрожавших, безоружных и беззащитных людей.