Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 3, 2013
БиблиофИЛ
Новые книги Нового
Света
с
Мариной Ефимовой
Совместно
с радио “Свобода”
Rivka Galchen Wild
В
Германии на рубеже XIX и XX веков был и свой, немецкий Фенимор Купер, который
по популярности у немцев не уступал американскому. Звали его Карл Май, и он
написал пятнадцать романов из жизни охотников и индейцев американского Дикого
Запада. Постоянными их героями были вождь апачей по имени Виннету и белый охотник
из немецких иммигрантов по прозвищу Сокрушительная Рука.
В
Америке вряд ли бы вспомнили этого автора (тем более, что его книги читают
только немцы), если бы не его популярность в Германии, которая достигает
вершин, небывалых для писателя такой тематики. Ривка Гэлчен, автор публикации
“Дикий Запад в Западной Германии. Почему Германия так очарована ковбоями и
индейцами”, пишет в “Нью Йоркере”:
В наше время ежегодные фестивали Карла Мая в городе Бад
Сигеберг собирают по 300 000 посетителей. Его книги распроданы в количестве 100
миллионов экземпляров и гораздо шире известны, чем произведения Томаса Манна. В
Германии даже есть издательство, которое специализируется исключительно на
книгах Мая. В 60-х годах XX века по его романам была создана серия фильмов,
настолько популярных, что она одна спасла киноиндустрию Западной Германии. В
2002 году Верховный суд Германии на процессе, связанном с авторскими правами,
признал, что индеец Виннету стал именем нарицательным — символом душевных
свойств, характерных для благородного индейского вождя.
Музей
Карла Мая находится в городке на территории бывшей Восточной Германии. В
советское время он назывался Индейским музеем, поскольку в ГДР Карл Май не был
в почете. Директор музея так это объяснил:
Я думаю, в ГДР не жаловали Мая по трем причинам: во-первых,
его книги вызывали в читателях опасное желание путешествовать. Во-вторых, в них
было многовато христианства, чего не скрыть никаким редактированием. И
в-третьих, было известно, что книги Мая любил Гитлер. Их любил и Альберт
Эйнштейн, и многие коммунистические немецкие лидеры, но в ГДР упор делали
именно на Гитлера. Перед возведением Берлинской стены удалось перенести музей в
Западную Германию. А в ГДР книги Мая были хоть и не запрещены, но не
рекомендованы, поэтому ими можно было обмениваться только с очень близкими
друзьями.
Не
исключено, что эти же ограничения существовали и в России, поскольку книги Мая
стали издаваться по-русски только с 1991 года.
Европейское
увлечение индейцами — давняя история. Началась она с прибытия в Англию в 1616
году индейской принцессы Покахонас, поразившей воображение британской
аристократии и богемы. Еще до этого в Европе устраивались передвижные выставки
типажей и сцен из жизни индейцев. Во Франции XVI века после коронации Генриха
II были разыграны сцены в джунглях Бразилии. В представлении участвовало
несколько индейцев и 150 крестьян, голых и соответственно раскрашенных. В XIX
веке появились книги Фенимора Купера.
Приключения Кожаного Чулка стали в Европе, как и в Америке,
бестселлерами. Говорят, Франц Шуберт, умирая, жалел, что не дожил до публикации
очередного романа Купера. Европейский колониализм, несмотря на то что привел к
вольному и невольному уничтожению индейских племен, сопровождался благоговением
(разгоряченным фантазией) перед их красочной культурой и магической властью над
силами природы.
В
1890 году до Мюнхена добралось знаменитое американское ковбойское шоу Баффало
Билла. В нем участвовали 200 ковбоев и индейцев, исполнялись ритуальные “танцы
духов”, проводилось родео и ставилась инсценировка реальной битвы 1876 года
между индейцами и американскими кавалеристами у реки Литл Бигхорн —
инсценировка, в которой якобы играли бывшие участники битвы. Немцы проводили
ночи перед шатрами Баффало Билла — чтобы утром купить билеты. 5000 мест
мгновенно распродавались на все 18 представлений. Даже баварский король Людвиг
II его посмотрел. Вскоре после шоу и появились на свет романы Мая.
Карл Май был саксонцем, пятым из четырнадцати детей в семье
ткача. Он писал, что до шести лет был слепым, а потом мистическим образом
исцелился. В этом, как и во всем, что писал или говорил Карл Май, была лишь
доля правды, но одна болезнь у него наверняка была в детстве — хроническое
недоедание.
И
хроническая склонность к воровству. Карл Май был сначала исключен из школы за
воровство свечей, потом, в юности, уволен с должности учителя за воровство
карманных часов, а когда ему перевалило за двадцать, за ним числилось столько
мелких преступлений, что его посадили в тюрьму на шесть лет. Его образование
началось с тюремной библиотеки, и там же родилось желание писать. Он начал
публиковаться в тридцать лет, писал под разными псевдонимами и помещал один и
тот же рассказ под разными названиями в разные журналы, чтобы получить двойной
или тройной гонорар. Успех пришел к Маю в пятьдесят лет, но к тому времени он
так погряз в судебных процессах, что все его деньги уходили на эти тяжбы.
Проза Карла Мая чуть напоминает прозу американского писателя
Грэя (писавшего о Диком Западе), но иногда посверкивает юмором в духе Марка
Твена. Однако, несмотря на некоторое сходство с американской литературой,
произведения Карла Мая — отчетливо и безошибочно немецкие. Отличительная черта
немецкой литературы XIX века — склонность к экстремальным ситуациям: все писали
истории о Каспаре Хаузере — мальчике, выросшем одиноким узником в темной
комнате; герой рассказа Гофмана “Песочный человек” боролся со злодеем, ворующим
у детей глаза; другая вещь Гофмана написана с точек зрения сумасшедшего
композитора и кошки. Направление это началось с поэта Гёльдерлина, жившего в
мрачной башне в полном одиночестве. У Мая экстремальная ситуация — американский
Запад.
Герой
Мая, немецкий иммигрант Сокрушительная Рука, дома, в Германии, — скучный и
унылый человек. Только Дикий Запад вскрывает его истинный, великолепный
характер. Сам Май считал этого героя своим альтер эго, а его приключения —
отголосками своих путешествий. Но Карл Май был таким же вралем, как барон
Мюнхгаузен. До последних лет жизни он практически не путешествовал и потому
всячески избегал встреч с настоящими индейцами и ковбоями, приезжавшими в
Германию, — чтобы они не вывели его на чистую воду. Он был такой враль, что
даже две любимые книги, описанные им в автобиографии, оказались
несуществующими. Романы Мая полны исторических ошибок, тем не менее они сыграли
в Германии образовательную роль — поклонники его романов часто путешествуют по
Америке и знают историю индейцев лучше самих индейцев. Почему сейчас именно
немцы принимают историю индейцев так близко к сердцу? Гэлчен пишет:
Пока я жила в Германии, многие немцы спрашивали, почему в
Вашингтоне есть Мемориальный музей Холокоста, но нет музея индейского геноцида.
И я подумала, что средний американец до сих пор не торопится разобраться с этой
стороной своей истории. В отличие от немцев, мы не чувствуем себя под судом.
Оставляю
сравнение Холокоста с трагедией американских индейцев на совести тех, кто
решается приравнивать ситуацию европейских поселенцев XVII-XIX веков,
оказавшихся на неизведанном континенте, населенном воинственными племенами с
несовместимыми обычаями, и мощного государства середины ХХ века, которое
намеренно и с техническим совершенством уничтожало миллионы ничем ему не
угрожавших, безоружных и беззащитных людей.