Перевод с французского Натальи Шаховской
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 2013
Коринна Бий [Corinna Bille, 1912-1979] не нуждается в представлении: русскому читателю уже полюбились ее поэтичные сказки и похожие на сказки рассказы, где быль так искусно переплетается с небылью. Имя Коринны неразрывно связано с кантоном Вале, где прошло детство и юность писательницы и куда она, и трех лет не вытерпев в парижской суматохе, однажды перебирается насовсем. Любовью к Вале пронизано все ее творчество. “Я вернусь сюда после смерти”, — говорила она.
Поэма в прозе “Россия, моя спящая любовь” — одно из последних произведений Коринны. В России она побывала трижды, в 1974-м и два раза в 1979 году; вернувшись из поездки по маршруту Москва-Хабаровск — это была ее давняя мечта: прокатиться на Транссибирском экспрессе, — Коринна узнает о том, что смертельно больна. Она достает свои путевые наброски и принимается за работу. Сгустки образов, пунктир мыслей, из которых муж Коринны, поэт Морис Шаппаз, составит сборник поэм и коротких рассказов “Русь, Россия!”.
Читатель не увидит в поэме картин советской действительности: Россия здесь преломляется сквозь “магический кристалл” творчества. Так, от реки Амур в поэме осталось одно название, восхищавшее Коринну: река Любовь, а сам Амур преображается в струю водопада, клокочущего в Вале, в долине Реши. И так же каскадами низвергаются на читателя образы…
Среди произведений Коринны — книга стихов “Весна” [“Printemps”, 1939], романы “Теода” [“Théoda”, 1944; рус. перев. 2006], “Венерин башмачок” [“Le sabot de Vénus”, 1952], “Гости из Москвы” [“Les invités de Moscou”, 1977], сборники новелл и сказок “Черная земляника” [“La Fraise noire”, 1968; рус. перев. 2012], “Овальный салон” [“Le Salon ovale”, 1976; рус. перев. 2000] и др.
Перевод выполнен по изданию Rus, Russie! [Editions Empreintes, 1995].
I
Я видела, как валились на меня таежные ели, я принимала их на руки, подбрасывала в воздух. Ветер налетел из-за болот, он снес меня на лед, по которому я скользила быстрее телеги.
Реки казались красными, а потусторонний мир был неким чернеющим островом, где не разглядеть ни человека, ни дома. Но я знала, что мне не нужны больше ни дома, ни люди.
Березы очерчивали круг, а я вращалась в его центре, словно ось. О да, господа хорошие. Все вы будете съедены, все переварены. Мир — это маленький камешек в праще. И вам не ведомо, кто его метнет. Вы не знаете, что пала уже звезда Полынь, что мы теперь всего лишь прозрачные летучие семена.
Я-то хотела бы сбежать. Угомона на тебя нет! — говаривала моя бабушка. Если бы не ее благоразумие, какая была бы авантюристка! Ей бы не пони на Елисейских Полях, а малорослых лошадок Урала.
И диадему из александрита, а сквозь пальцы — зеленые лучи.
Мой розарий — заросли шиповника. Мой здешний дворец — хибарка среди ольх. Но я могу петь, могу мечтать. Я никому не завидую, ибо, раз шагнув, перемахиваю семнадцать гор, двадцать четыре потока и пять радуг моей долины.
Тихо-мирно обходя целый мир.
(Далее см. бумажную версию.)