Non-fiction c Алексеем Михеевым
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 9, 2012
Информация к размышлению
Non-fiction
с Алексеем Михеевым
Все говорят: бозон Хиггса, бозон Хиггса. “Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел”. И действительно, бозон этот — совсем как классический Веничкин Кремль, который вроде где-то здесь, ан никак не ухватишь. Хотя вот не далее как на днях (то есть в самом начале июля) по всем СМИ прошла сенсационная информация, что эту неуловимую частицу (для которой журналисты уже давно придумали эффектный термин — “частица Бога”) наконец-то удалось обнаружить: вот он, недостающий элемент в так называемой Стандартной модели Вселенной, последний кирпичик в стройной картине мироздания. Перед глазами нарисовалась картинка из полувековой давности фильма “Девять дней одного года”: обратный отсчет перед запуском синхрофазотрона; Алексей Баталов в белом халате, окруженный коллегами-физиками, пристально вглядывается в экран монитора; затем слышится эхо дальних раскатов грома (видимо, от столкновения нейтронов с позитронами); Баталов, закрыв глаза, утомленно откидывается от экрана — и вскоре довольные ученые, взгромоздившись кучей на компактную платформу, катят по рельсам опустевшего (после пролета нейтронов) закругляющегося тоннеля.
Что ж, возможно, именно так и было в реальном ремейке этой сцены, поставленном уже не в скромной подмосковной Дубне 60-х, а в 2012-м на границе Франции и Швейцарии, где-то у грандиозного адронного коллайдера, который строился много лет (и в который было вложено много миллиардов) именно ради этого мгновения. Впрочем, если открыть книгу Иэна Сэмпла В поисках частицы Бога, или Охота на бозон Хиггса (перевод с англ. Т. Лисовской. — М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2012. — 416 с. Серия “Galileo”), то можно испытать отчасти дежавю — поскольку об открытии чего-то похожего уже заявляли и прежде; просто в условиях масштабного эксперимента, когда фиксируются миллионы столкновений частиц, а искомая “высекаемая искра” живет миллионную долю секунды, трудно быть полностью уверенным, что след этой искры не является эффектом случайной флуктуации.
Хотя ладно, пусть действительно нашли. Но в чем ее “божественность”, почему именно этой частицы до сих пор не хватало? Широту диапазона частных интерпретаций сенсационного открытия можно было оценить, например, по откликам в Фейсбуке. Кто-то предлагал иронический тест, из которого следовало, что только в том случае, если ваша фамилия Хиггс, а имя — Питер, вы имеете шанс понять, что такое бозон (правда, предварительно пропустив нескольких “дринков” — то есть, возвращаясь к той же отечественной литературной аналогии, после стакана зубровки и стакана кориандровой). Другой комментатор на полном серьезе прогнозировал, что теперь мы окажемся способны управлять возникновением массы — а поскольку массу (если ее помножить на квадрат скорости света) можно превратить в энергию, то будет решена проблема топлива, после чего окажутся не нужны сначала автомобили, а потом и политики.
Чтобы вырваться из плена подобных наивных толкований, как раз и полезно обратиться к грамотной книжке. Сэмпл прибегает к метафорам, которые позволяют если не увидеть картинку наглядно (ведь человеческому сознанию в принципе недоступно адекватное понимание того, что происходит на квантовом уровне), то хотя бы сконструировать приблизительные аналогии. Представьте, например, рассыпанные по поверхности стола шарики для пинг-понга. Если на них подуть, то шарики разлетятся в разные стороны. Если же покрыть поверхность тонким слоем воды, то они, хотя и придут в движение, но уже не улетят. Так вот бозон Хиггса тем и отличается от других частиц, что это скорее некое поле (аналог водяного слоя), в котором лишенные массы частицы эту самую массу (как нечто, обладающее способностью к сопротивлению внешнему воздействию) приобретают.
В соответствии с гипотетической картиной сотворения нашей Вселенной, 16 миллиардов лет назад, в первую бесконечно малую долю секунды после “Большого взрыва” произошло соединение неких неизвестно откуда взявшихся невесомых частиц с неким потенциалом некоего поля — в результате чего и возник материальный мир. И, оставаясь в рамках метафорического дискурса, мы можем представить это как акт “космогонического зачатия”, в котором искомый бозон Хиггса представляет собой женское начало — то есть ту пассивную потенцию, которая становится живой плотью при вторжении внешнего активного элемента.
Когда строился адронный коллайдер, высказывались опасения, что планируемый эксперимент способен привести к возникновению искусственной “черной дыры”, которая может поглотить и уничтожить как минимум нашу планету, а то и вообще всю Вселенную. Тут снова уместно вернуться к Веничке: “Ото всех я слышал про них, а сам ни разу не видел” — то есть обыденные мифы о черных дырах широко известны, а вот о грамотном их представлении говорить не приходится. И опять на помощь приходит та же серия “Galileo” — а именно, книга Артура Миллера Империя звезд, или Белые карлики и черные дыры (перевод с англ. Т. Тихоновой. — М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2012. — 496 с.). Черные дыры — это одна из узловых критических точек острых дискуссий в современной физике: ведь для объяснения их существования приходится пересматривать фундаментальные космогонические представления. И книга Артура Миллера во многом посвящена научной кухне, где сталкиваются как теоретические концепции, так и личные судьбы их авторов и разработчиков: в данном случае главным героем становится выдающийся индийский астрофизик Субрахманьян Чандрасекар, постоянным оппонентом которого является лучший интерпретатор теории относительности англичанин Артур Стэнли Эддингтон.
И еще одна новинка, наглядно показывающая, что научно-технический прогресс движется вперед прежде всего благодаря креативным, энергичным и харизматичным личностям, вышла в том же издательстве: Внутри Apple Адама Лашински (перевод с англ. С. Алексеева; под ред. А. Александрова. — М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2012. — 304 с.). Суть книги о знаменитой фирме Стива Джобса исключительно полно отражена в подзаголовке: Как работает одна из самых успешных и закрытых компаний мира. Стоит отметить исключительную издательскую оперативность: русский перевод появился менее чем через полгода после выхода оригинала.