Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 10, 2012
Статьи, эссе#
Марина Ефимова
К 200-летию американской “Войны 1812 года”
Попросите русского
и американца назвать страну, в истории которой была война, получившая название
“Война 1812 года”, чья территория во время этой войны была частично
оккупирована, столица сожжена, но которая, тем не менее, закончила войну
победоносно. Русский назовет
Россию, американец — Америку, и оба будут правы. Еще сходство — под
впечатлением от войны в обеих странах было написано по стихотворению: в России
— “Бородино” Лермонтова, в Америке — “Звездное знамя” Фрэнсиса
Ки, ставшее американским гимном.
На этом сходство кончается. Россия воевала с Наполеоном, Америка — с Англией, с колонистами Канады и с индейцами. И все два с лишним года война шла на ее территории. (По иронии судьбы, слова будущего американского гимна были положены на мелодию застольной английской песни).
18 июня 1812 года Соединенные Штаты объявили войну Англии, которая к тому времени уже больше десяти лет дралась с Наполеоном. Для объявления войны было несколько давно накопившихся причин и один повод — давний (1807 года) эпизод, но такой возмутительный, что американцы не могли его забыть. Читаем в книге Альберта Маррина “1812. Война без победителей”:
Атлантика, побережье вблизи
Виргинии. 22 июня 1807 года. Американский военный корабль “Чесапик”
(один из семнадцати судов, из которых состоял тогда военный флот Соединенных
Штатов) был остановлен у берегов Виргинии английским фрегатом “Леопард”. От
него пошла шлюпка. Капитан “Чесапика” ждал ее с
тревогой: воюющая Англия отчаянно нуждалась в матросах, и, по сложившейся
подлой практике, англичане останавливали и обыскивали американские торговые
суда якобы на предмет ареста своих дезертиров, а на деле для принудительного
рекрутства. Однако военные суда они пока не трогали — Америка была нейтральной
страной. Британский молоденький офицер, заикаясь от волнения, передал
требование своего капитана обыскать “Чесапик”, на котором якобы служат четыре дезертира.
Капитан “Чесапика” выполнить требование отказался.
Через час “Леопард” открыл огонь из всех пушек. На “Чесапике”
первым же залпом убило троих матросов и тяжело ранило восемнадцать. И его
капитан спустил флаг в знак сдачи. Его судили за трусость.
Это — повод. О причинах войны — профессор Доналд
Хики, автор книги “Война 1812 года. Забытый
конфликт”:
Англия,
находившаяся в состоянии войны, поставила Америке условие — не торговать с
Францией и ее союзниками, — что заметно подрывало американскую экономику. Кроме
того, англичане активно поддерживали индейцев Севера, объединенных вождем
племени шауни Текумешем
(или Тэкумсэ, как его называли индейцы), и его воины
начали нападать на фермы и истреблять поселенцев в районе Великих озер —
тогдашнего фронтира. Ну и, конечно, политика англичан
на море вызывала всеобщее возмущение. Понимая, что с семнадцатью кораблями
“Королеву морей” не победить, американские стратеги решили атаковать английские
войска в Канадских провинциях, полагая, что колонисты будут счастливы
помочь им — чтобы избавиться от британского владычества. А захватив Канаду, они
надеялись склонить Англию к прекращению морского разбоя[1].
Англия, уставшая от
сражений с Наполеоном, была не очень готова к новой войне. Но как была не
готова Америка!.. Регулярная армия насчитывала семь тысяч необстрелянных
солдат. Милиция состояла из фермеров и охотников, которые приходили и уходили,
когда хотели. Генералов — восемь на всю страну. Герои Революции, они постарели
на тридцать лет. Одного из них, генерала Дирборна,
даже прозвали Granny Dearborn
— бабуля Дирборн. Кроме того, тогдашние стратеги не
предвидели ни упрямой лояльности канадцев к Англии, ни того, что после первых
же поражений американцев индейцы сделают окончательный выбор, и все племена
Севера перейдут на сторону англичан. Первый год войны был годом сплошных
поражений на канадской границе.
22
января 1813 года колонна кентуккских militiamen под командой шестидесятилетнего генерала
Винчестера с трудом продвигалась по замерзшей реке Мауми
на соединение со своими силами. Они шли на взятие форта Детройт, который
бесславно сдался англичанам в августе. Ночью, в метель, колонна добралась до
городка Фрэнчтауна у реки Рэйзин
и расположилась на долгожданный ночлег. Винчестер был так рад укрыться от
ледяного ветра, что забыл расставить посты. Под утро 23 января больше тысячи
английских солдат и индейцев атаковали спящий лагерь. Канадский генерал Проктор
был галантен по отношению к пленным и щедр по отношению к индейцам. Он оставил
под их охраной всех раненых американцев. Винчестеру он сказал с улыбкой:
“Индейцы — замечательные врачи”. Индейцы поняли жест белого генерала по-своему:
они сняли несколько дюжин скальпов и послали их ему в подарок[2].
Волна ужаса и гнева
прокатилась по Америке. “Помни Рэйзин!” стало таким
же кличем этой войны, как ста тридцатью годами позже — “Помни Перл-Харбор!”
Уже в начале
второго года войны многим стало ясно, что план завоевания Канады провалился. На
счету американцев были большие по тогдашним временам потери в людях, немалые
потери пограничных территорий, отступающая армия и пустая казна. Однако война
1812 года была полна сюрпризов.
В феврале 1813 года
двадцатисемилетний коммодор Оливер Перри получил
приказ из Вашингтона — чрезвычайно короткий: “Немедленно отправляйтесь на верфи
озера Эри. Постройте военную флотилию. Разбейте английский флот. Исполняйте”.
Перри заехал домой попрощаться с матерью и с ее
неохотного согласия забрал с собой триднадцатилетнего
брата Алекса, который умолял взять его в поход. На верфи работа закипела. В
окрестных лесах валили каштаны, белый дуб, сосну… Дерево, срубленное утром, к
вчеру превращалось в мачту. Сам Перри
носился по всему Северо-Востоку и покупал якоря,
канаты, смолу, парусину… К осени 1813 года маленькая флотилия была готова. Но
она оказалась запертой в гавани, блокированной флотилией британцев. Только на
одну ночь английский адмирал Барклай снял блокаду — приняв приглашение канадцев
на бал в его честь. И в эту ночь американцы выскользнули в озеро. Атаковать
надо было сразу, пока Барклай не успел выстроить свою флотилию наилучшим
образом. На рассвете Перри разделил свои корабли на
две группы: впереди — он на фрегате “Лоуренс” и два
корабля поменьше. Арьегардную группу вел лейтенант Эллиот на фрегате “Ниагара”.
Вообще говоря, у Перри был перевес в огневой силе. На “Ниагаре” были
особенно мощные орудия, но — только ближнего боя. И Перри
решил атаковать, прикрывая “Лоуренсом” “Ниагару”,
пока она не подойдет на выстрел. Однако по неизвестной причине Эллиот отстал от Перри, и
англичане начали разносить “Лоуренс” в щепки прежде,
чем “Ниагара” смогла вступить в бой.
В один
миг на “Лоуренсе” все пушки, кроме двух, были
разбиты, мачты сломаны. Но Перри не терял
спокойствия. Увидев наконец подходившую “Ниагару”, он отдал приказ прекратить
огонь. Замолчали и англичане, ожидая спуска флага на “Лоуренсе”.
В тишине Перри скомандовал спустить шлюпку, спрыгнул
в нее и приказал матросам грести что есть сил. Англичане начали стрелять по
шлюпке, но не очень метко, и за несколько минут Перри
долетел до своего арьергарда. На “Ниагаре” Эллиот
встретил его странным вопросом: “Как прошел день, сэр?” — “Плохо”, — сказал Перри и повел “Ниагару” в атаку, маневрируя так, чтобы
беспомощный “Лоуренс” заслонял ее от англичан. Дойдя
почти без повреждений, он дал залп из всех пушек. Через 15 минут британский
адмирал спустил флаг. Только после этого Перри бросился
на подбитый “Лоуренс” искать Алекса. Оказалось, что
мальчик, потрясенный всем увиденным, заснул в своем гамаке и проспал победу
брата.
В тот же вечер Перри отправил по начальству рапорт — такой же короткий,
каким был приказ: “Встретился с флотилией неприятеля. Она — наша”. И — список
кораблей.
Несколько
неожиданных побед американцев на море еще не решили исхода войны. В апреле 1814
года Наполеон был побежден, Англия послала в Америку свежие силы, и 24 августа
ее войска вошли в американскую столицу. Вашингтон горел не так, как Москва: он
был сожжен частично, но намеренно — в отместку за городок Йорк в Канаде,
сожженный рьяным американским генералом.
Утром 24 августа
англичане были в нескольких милях от столицы, и город был пуст: бежали не
только жители, но и охрана Белого дома, оставив без всякой защиты Долли Мэдисон
— первую леди.
Вообще говоря,
первая леди была не пара своему супругу — рафинированному интеллектуалу Джеймсу
Мэдисону. Она любила наряды, балы и веселье. Но 24 августа 1814 года, оставшись
одна в пустом Белом доме, Долли доказала, что достойна своего титула. После
бегства охраны она, бросив все сборы, нашла в библиотеке и спрятала в своих
вещах оригинал Декларации независимости и вынула из рамы портрет Джорджа
Вашингтона работы художника Стюарта. И лишь после этого покинула Белый дом.
Только благодаря ей две эти реликвии не стали британскими трофеями.
Второй целью
англичан на постнаполеоновском этапе “Войны 1812
года” был порт Балтимор. 12 сентября 1814 года английский флот встал в заливе Чесапик напротив маленького форта “Мак-Генри”, закрывавшего
своими пушками подход к городу. К британскому флагману подплыл на лодке
тщедушный американец, юрист и поэт-любитель Фрэнсис
Ки, чтобы просить адмирала за друга, попавшего в плен. И сидя в лодке в зоне обстрела,
этот тщедушный смельчак стал свидетелем знаменитой осады.
У
англичан было самое разрушительное оружие по меркам 1814 года. Пушки с
огромными ядрами, начиненными несколькими килограммами пороха. Именно от них
холодели сердца жителей Балтимора. И за сутки на форт Мак-Генри были выпущены
сотни таких ядер. Однако вмешалось множество обстоятельств: непробиваемые стены
форта, стойкость гарнизона, недостаточная меткость англичан и… везение.
Пожары в форте залил ливень. Одно ядро попало в пороховой погреб, еще минута и
форт взлетел бы на воздух. А если бы пал форт, то, скорей всего, пал бы и
город. Но именно это ядро не взорвалось. И вообще — в форте за всю осаду
погибло шесть человек[3].
Целые сутки жители
города не отрывали глаз от огромного американского флага на башне форта. Пока
он там — форт не капитулировал. Иногда его затягивало дымом. Но дым
рассеивался, и флаг был на месте. В 4 часа утра 14 сентября пушки форта вдруг
замолчали. Англичане продолжали обстрел еще три часа. В семь утра, после двадцати
пяти часов обстрела, — тишина. Все вглядывались в дымную даль. И вдруг в
просвете — флаг.
Со стен Балтимора
раздались такие ликующие вопли, что они были слышны в заливе, и под эти крики
британские корабли развернулись и ушли. А Фрэнсис Ки
тут же, в лодке, начал писать: Oh, say, does the
star-spangled banner yet wave?.. (Скажи, веет ли еще
звездное знамя над землей свободных, над домом отважных?) Неловкость текста в
том, что среди защитников Балтимора были и черные рабы. Но чей гимн не без
греха?
В американской
“Войне 1812 года” участвовали четыре силы: американцы, англичане, канадские
колонисты и индейцы. О том, как все они оценивали эту войну, — профессор Хики:
Есть
старое выражение о войне 1812 года: “Эта война всех удовлетворяет. Американцы
довольны, потому что они думают, что они выиграли. Канадцы довольны — потому
что они знают, что они выиграли. А счастливее всех англичане — потому что они
эту войну абсолютно не помнят”. И это верно, если не считать индейцев —
единственных по-настоящему проигравших. У американцев в этой войне родились
армия и военный флот, и было много ярких побед. Канадцы отстояли свою
лояльность к Англии, лояльность, которая была через полвека награждена
получением статуса доминиона. А для Англии это была война на задворках наполеоновских
войн[4].
В новом юбилейном
фильме телекомпании PBS о войне 1812 года выступил американский историк
индейского происхождения, который сказал, что если бы их вождя Тэкумсэ не убили в одном из сражений в начале войны, то
объединенные племена индейцев в содружестве с Англией могли бы совершенно
изменить ход американской истории.
Нет, не
думаю, — говорит об этом профессор Хики. — Тэкумсэ был великим индейским вождем, но объединение
разных, часто враждующих племен не могло продержаться долго. Демографическое
время северо-американских индейцев истекало. Тем или
иным путем американцы взяли бы над ними верх — даже если бы Тэкумсэ
не погиб. Сейчас мы, рассуждая с позиций современной нравственности, склонны
приписывать гибель индейцев и исчезновение их образа жизни исключительно
жестокости тогдашнего американского общества. Никто уже не пытается поставить
себя на место людей, которые жили тогда в Америке. Нам несравненно легче быть
совестливыми и прозорливыми, чем тогдашним американцам.
Война 1812 года
полна примеров отчаянной доблести и отчаянных нелепостей. И самой доблестной
нелепостью была ее последняя битва.
Англия мечтала
поскорей закончить войну, но ее стратеги, отбив Канаду, решили отбить у
американцев еще и устье Миссисипи с Новым Орлеаном, отрезать таким образом
Соединенные Штаты от Дальнего и даже Среднего Запада, и остальную часть
континента сохранить в качестве английской колонии.
Новый Орлеан
защищал сорокасемилетний генерал Эндрю Джексон (будущий президент) по прозвищу
Старый Орешник — Old Hickory.
Прибыв на место, он обнаружил, что город открыт для атаки — в окружавших его
болотах проложено много каналов (байу на местном
диалекте), по которым легко пройдут британские баржи с пехотой и амуницией. По
приказу Джексона все эти каналы были завалены деревьями. Но один случайно
пропустили…
Между тем Джексон
готовил оборону. У него было мало солдат, поэтому он набирал защитников города
буквально на улицах: франко-говорящих креолов кейжунс,
рабов, индейцев и пиратов с Мексиканского залива (оказавшихся лучшими
артиллеристами). Словом, народное ополчение. Платил он одинаково, как он
говорил, “белым, черным, кофейным и чайным”. Главной его силой были теннессийские и кентуккские
охотники — такие дикие и грязные, что солдаты просили не ставить их с
наветренной стороны. Зато они были снайперами и стреляли не из неуклюжих
мушкетов, а из ружей.
Англичане довольно
быстро обнаружили чистое байу, дошли до первой
плантации, высадились, арестовали майора местной милиции Габриеля Гильера и заперли его в пустом доме. Но Гильер
выбил окно и под пулями англичан нырнул в прибрежные заросли. Англичане его не
преследовали, потому что боялись крокодилов, и Гильер
успел предупредить Джексона.
Old Hickory умело
выбрал оборонительную позицию между рекой и болотом — так что прорвать его
оборону можно было только опасной лобовой атакой по пустому пространству
высохшего болота. Его солдаты стояли в обманчиво открытом строю, но за ними был
высокий земляной бруствер, а на нем восемь пушек — маленьких, но заряженных
картечью.
Англичанами
командовал сэр Эдвард Пакенхам. Его солдаты воевали с
Наполеоном и были испытанными ветеранами, особенно знаменитый шотландский полк
“Хайлендерс”. Пакенхам был
опытным генералом, но он высокомерно недооценил Джексона — не только его
военный талант, но и личность командира. Он не знал, что ополченцы Джексона
больше боятся его, чем противника.
Англичане
атаковали 8 января 1815 года. Картечь сразу нанесла значительный урон
наступавшим, а когда англичане подбежали на выстрел, раздался условный сигнал
Джексона — музыканты грянули “Янки-Дудл”. По этому
сигналу стрелки попрыгали за бруствер и начали стрелять под его прикрытием.
Красные мундиры на открытом поле падали, как трава. Оставшиеся в живых
повернули, было, назад. Не выдержав позора, Пакенхам
на коне рванулся на поле и тут же был убит. Остались только хайлендеры
— высоченные красавцы, как на подбор, они не привыкли сдаваться и рассчитывали
на рукопашную… Но не добежали.
Один
английский офицер в пылу битвы добежал до бруствера и вскочил на него. Он
увидел десяток направленных на него ружей и мушкетов. Но никто не стрелял, и
несколько пальцев указывали на что-то за его спиной. Офицер оглянулся и увидел,
что за ним никого нет[5].
Зрелище
разбросанных по полю сотен убитых и раненых вызвало у английских офицеров такой
шок, что они собрали остатки сил и вернулись на корабли. В битве за Новый
Орлеан англичане потеряли 386 убитыми, 1500 ранеными и 500 пленными. У
американцев было убито 55 человек и ранено 185. Самым нелепым и трагичным в
битве за Новый Орлеан было то, что эта битва произошла через две недели после
заключения мира. Его подписали в Европе, в Генте, но средства связи-то были
медленными.
Война
1812 года имела чрезвычайно важные последствия, — считает профессор Хики. — Она сформировала две нации: будущую Канаду и
Америку. Она показала, что из “соединенных”, но разрозненных американские штаты
превратились в единую страну, которую ее жители готовы защищать и с которой
надо считаться. Именно эта война определила будущую позицию Англии. Она никогда
больше не строила планов относительно Америки и раз навсегда признала
независимость Соединенных Штатов. Поэтому Войну 1812 года называют еще Второй
войной за независимость. И мы, историки, надеемся, что в юбилейном 2012 году ее
вспомнят и в Америке, и даже в Англии[6].
[1] Интервью, данное М. Ефимовой профессором Доналдом Хики (Wayne State College), 2012.
[2] Albert Marrin. 1812. The War Nobody
Won. — Atheneum Books, 1985.
[3] Из документального телефильма 2004 г. “The War of 1812” (History Channel).
[4] Здесь
и далее отрывки из интервью Доналда Хики.
[5] Albert Marrin. 1812. The War Nobody
Won.
[6] Из интервью Доналда Хики.