Подготовили Евгения Лакеева, Екатерина Кузнецова
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 1, 2012
По материалам зарубежной прессы
Milovan Danojlić Mein lieber
Petrović.
—
В романе в письмах “Мой дорогой
Петрович” Милован Данойлич от лица своего “альтер эго”, писателя Михайло
Путника, вернувшегося в Сербию после долгого периода жизни в США, описывает
нехорошие настроения и общее прискорбное положение вещей на родине.
Рассказывает он об этом в письмах, адресованных его другу Петровичу,
оставшемуся в Америке.
“На родине Путнику часто кажется, что вращение Земли в Сербии происходит медленнее, чем в Америке, — поясняет немецкая газета “Цайт”, — и ему порой мерещится, что в огромной массе ненужного и лишнего, свалившейся на него, есть нечто дурманящее”. Герой пишет по этому поводу своему другу Петровичу: “Да, мой дорогой друг, я пьянею от окружающей бесполезности. Это блаженство, которое тебе неизвестно. Для тебя важна каждая мелочь, для меня же порой теряет смысл даже самое важное. Из-за моего возвращения мы с тобой стали жить в разных веках”.
Герой переживает ощущения разрыва, причем на разных участках соединительной ткани жизни: это пропасть между родиной и Америкой, между Сербией, в которой он жил до отъезда в США, и Сербией, в которую он вернулся, это разрыв между героем и людьми, которые его окружают. Даже сама манера повествования — в письмах к другу, отделенному пространством и временем, — отражает эту идею разъединенности. Роман представляет собой размышление о серьезных социальных и психологических проблемах, но герой, эмигрант и интеллектуал, не может смотреть на окружающую его действительность без иронии. Немецкое радио “Культур” назвало книгу “мрачно-комичной хроникой из жизни одного разрушающегося общества”.
Joseph O’Connor Ghost Light. —
Новый роман Джозефа О’Коннора “Призрачный свет”, охарактеризованный газетой “Телеграф” как “увлекательная история запретной любви”, открывает в потоке воспоминаний главной героини Молли Олгуд ретроспективу из Лондона 1950 года в Дублин 1907-го. Героиня размышляет о своей жизни и карьере актрисы, о своем появлении в Дублине на премьере пьесы Джона Синга “Удалой молодец — гордость Запада ” и о непростом романе с Сингом. Этот отрезок между отправной точкой в карьере Молли и тысяча девятьсот пятидесятым годом наполнен разрушенными миражами, постоянно умирающими и возрождающимися надеждами, отчаянием и все же неумолимой верой в себя.
Безымянный рассказчик ведет речь так, что она становится, по сути, внутренним монологом Молли. Все события и персонажи изображены через восприятие главной героини, в том числе и Джон Синг. “Джозеф О’Коннор не проникает в мысли Синга, — пишет газета “Гардиан”, — потому что этот персонаж сам находится в мыслях Молли, он видится ее глазами”. “Айриш таймс” восторженно отзывается о манере повествования писателя и о книге в целом, утверждая, что “это виртуозная демонстрация литературного таланта”. Другие издания дают не менее положительные оценки. По мнению “Индепендент”, роман О’Коннора представляет собой “изящную историю любви, прекрасно написанную и чарующую”.
Peter Handke
Der Große Fall. — Berlin:
Suhrkamp Verlag, 2011. — 280 S.
Австриец Петер Хандке, автор авангардных романов и пьес, всегда вызывал противоречивую реакцию и немало споров. По большей части причиной тому — насыщенность его произведений политической проблематикой; в частности, позиция Хандке по вопросу войны в Югославии спровоцировала резкую и неоднозначную реакцию. Однако неоднозначен и интересен также его стиль, манера письма.
В своем новом романе “Большое падение” писатель рисует один летний день из жизни актера. Актер уже не молод, у него нет охоты продолжать лицедействовать, однако именно это предстоит ему в самое ближайшее время, буквально на следующий день. Он проводит ночь с возлюбленной, а утро встречает его сильнейшей грозой, которая будто служит дурным предзнаменованием. Герой, однако, начинает день вполне обычно: он завтракает, умывается, а потом садится читать книгу. Речь в ней идет о человеке, который сходит с ума, и по замечательному совпадению именно такова следующая роль главного героя. Продолжение романа — это череда открытий и потерь, в том числе и потеря героем самого себя, это запутанное движение по постоянно меняющейся реальности, это смешение реальностей, когда рассказ будто приобретает самостоятельность и творится по ходу повествования, движется, “путешествует внутри повествования”, как характеризует эту особенность книги немецкая газета “Цайт”.
“Язык, которым написано “Большое падение” Хандке, — энергичный, гордый, самоуверенный, но в следующий момент в нем может появиться удивительная нежность и скромность, тогда он будто шепчет на ухо”, — пишет “Цайт”.
Sayed
Kashua Zweite Person Singular. —
Berlin: Berlin Verlag, 2011. — 432 S.
Роман израильского писателя арабского происхождения Саида Кашуа “Второе лицо единственного числа” концентрируется прежде всего на проблеме самоидентификации в мире запутанных личных, национальных и социальных отношений.
Герой романа Амир Лахав — молодой арабский социальный работник в Иерусалиме. Он бросает социальную службу и устраивается ухаживать за парализованным после попытки суицида еврейским юношей, молодым фотографом, Йонатаном Форшмидтом. Со временем Амир переезжает в дом Форшмидтов. Он перечитывает библиотеку Йонатана, слушает его пластинки и учится фотографировать. Помимо этого, он носит одежду Йонатана, пользуется его удостоверением личности, под его именем устраивается на работу и поступает в Академию художеств, Амир постепенно превращается в Йонатана. Когда Йонатан умирает, его хоронят на арабском кладбище под именем Амира Лахава. Амир же меняет фотографию в старом удостоверении личности Йонатана на свою.
“Несмотря на легкий тон и увлекательность повествования, книга открывает всю горечь и искреннюю печаль автора, сложность нахождения между двух враждующих культур, — пишет ▒Цайт’, — это та же меланхолия, с которой Кашуа отвечает на вопрос еврейских школьников о двойной национальности: ▒Я не принадлежу ни к той, ни к другой национальности. Как мне, рожденному арабом, удается жить в Израиле, это большой вопрос’”.
Подготовила Евгения Лакеева
Julian
Barnes Pulse. — London: Jonathan
Cape, 2011. — 240 p.
Новый сборник рассказов Джулиана Барнса “Пульс”, вышедший в начале года и выдержавший несколько переизданий, до сих пор активно обсуждается в англоязычной прессе.
В главном критики единодушны, в очередной раз подчеркивая присущее писателю стилистическое мастерство. В более частных вопросах, однако, оценки существенно расходятся. Так, газета “Телеграф” отмечает, что “Пульсу”, в отличие от предыдущих сборников Барнса, недостает целостности. Критик газеты “Гардиан”, напротив, считает, что именно на уровне сборника преодолевается фрагментарность, свойственная отдельным рассказам. Более того, в преодолении этой фрагментарности критик даже усматривает замысел автора: тема “непрерывности”, сохранения отношений неоднократно звучит на протяжении книги.
Состав сборника, как указывают рецензенты, отличается разнообразием. В основу одних рассказов легли исторические сюжеты (из них особенно отмечается критиками “Каркассон” — история любви итальянского революционера Гарибальди), действие других происходит в наши дни. Среди последних большинство рецензентов обращают внимание на цикл “У Фила и Джоан”, застольные разговоры людей средних лет. Британская газета “Телеграф” и американская “Нью-Йорк таймс” отмечают виртуозность этих диалогов (американский критик при этом сравнивает Барнса с Оскаром Уайльдом). Критик газеты “Гардиан”, напротив, оценивает цикл “У Фила и Джоан” невысоко, считая его слишком тенденциозным.
Наконец, большинство критиков считает нужным отметить, что новый сборник Барнса показывает известного писателя с новой, еще неизвестной стороны. В чем именно состоит эта новизна, каждый из рецензентов определяет по-своему, но само совпадение в данном случае показательно.
Judy
Golding The Children of Lovers: a Memoir
of William Golding by His Daughter. — Faber & Faber, 2011. — 256 p.
Новая биография Уильяма Голдинга “Дети любовников”, написанная его дочерью Джуди, появилась на волне возобновившегося интереса к жизни писателя. А потому рецензии в газетах “Гардиан”, “Телеграф”, “Индепендент” не обходятся без сопоставления новой книги с биографией Джона Кэри, вышедшей в 2009 году.
Различия достаточно очевидны: как пишет критик газеты “Телеграф”, мемуары, созданные детьми писателей, неизбежно представляют собой клубок сложных, подчас противоречащих друг другу впечатлений. Не стала исключением и Джуди Голдинг. Как отмечают рецензенты, книга подчеркнуто субъективна и, в сущности, представляет собой не столько жизненную историю Голдинга, сколько историю его отношений с дочерью. Джуди Голдинг дает читателю понять, что отношения эти были и теплыми, и весьма непростыми. Как указывает “Индепендент”, заглавие книги не случайно отсылает к известной поговорке: “Дети любовников — сироты”.
По собственному признанию, Джуди Голдинг ставила перед собой задачу совместить два образа отца, которые она знала. По мнению критика “Гардиан”, задача эта была выполнена, и, что немаловажно, дочери писателя удалось при этом избежать иллюзии “всепонимания”. Рецензенты “Гардиан” и “Индепендент” сходятся в том, что Голдинг в этой биографии предстает во всей своей сложности и неоднозначности.
Подготовила Екатерина Кузнецова