Non-fiction c Алексеем Михеевым
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 9, 2011
Информация к размышлению
Non-fiction
с Алексеем Михеевым
На сайте YouTube можно найти ролик “1000-летняя история Европы за 5 минут”. В качестве отдельных кадров выступают варианты политической карты континента: в динамике на этой карте меняются границы, сталкиваются соседи, появляются, растут, распадаются и исчезают отдельные государства, напоминающие амебообразные организмы. И сколь бы стабильными ни казались современникам империи с вековой историей, благодаря подобному мультдайджесту наглядно видишь, что любая из них имеет начало и конец.
Это утверждение более чем справедливо для государства, которое всего лишь каких-то сто лет назад было одним из крупнейших в Европе. В Первую мировую войну Австро-Венгрия вступала в 1914 году как вторая по площади и третья по численности держава Европы, а уже через четыре года от нее остались в буквальном смысле одни осколки. Истории этой страны посвящена книга журналистов Андрея Шарого и Ярослава Шимова Корни и корона: Очерки об Австро-Венгрии: судьба империи (М.: КоЛибри, 2011. — 448 с.).
О предмете исследования авторы пишут с безусловным знанием дела: оба давно занимаются проблемами славянских территорий бывшей Австро-Венгрии: Шарый — Сербии и Хорватии, Шимов — Чехии и Словакии. Продукт их совместного труда удачно сочетает в себе черты разных жанров и стилей — истории, социологии и политологии; академической монографии, эссеистики и травелога. Опорные географические точки здесь — это, помимо столичных Вены и Будапешта, также Прага и Триест, Сараево и Львов (последний — слегка в ущерб Кракову, который с не меньшим основанием мог претендовать на звание “столицы” Галиции).
Судьба державы, простиравшейся от Прикарпатья на Востоке до Адриатики на Западе, конечно же, не может не натолкнуть и на исторические аналогии, и на соображения о жизнеспособности империи и плюсах и минусах подобной формы государственности. Для нас слово “империя” традиционно обладает негативной коннотацией: империя — это “тюрьма народов”, где сильные, “титульные” нации угнетают слабые. Пример Австро-Венгрии отчасти подтверждает этот стереотип: “слабыми” здесь были прежде всего нации славянские, которые после распада империи получили независимость (в свою очередь то разделяясь, то объединяясь: как Чехия и Словакия или Хорватия и Словения). Соседняя империя, Российская (где, напротив, “базовыми” нациями были славянские: русские, украинцы и белорусы), просуществовала на несколько десятилетий дольше, однако тоже оказалась недостаточно устойчивой.
Естественно, образование своего собственного, национального государства для более “слабой” нации представляется несомненным историческим достижением: здесь и независимость, и сохранение национальной культуры и языка, и восстановление исторических традиций. Однако, как показывает практика, оборотной стороной этих позитивных процессов становятся конфликты с соседями и национальная изоляция, способная порождать и ксенофобию, и шовинизм. И в этом контексте понятие “империя” потенциально может иметь и положительную коннотацию — если рассматривать его как альтернативу “национализму”, когда включение в общую государственную структуру позволяет гасить агрессивные националистические инстинкты.
Одна из наиболее нетривиальных “исторически пульсирующих” в геополитическом смысле европейских наций — венгерская. Венгры пришли в Европу более тысячи лет назад с Востока: с точки зрения жителей Западной Европы они были отчасти “варварами”, однако сами венгры считали себя форпостом и оборонительным щитом Запада в его противостоянии реально угрожавшим Европе варварам. Динамика государственных границ на протяжении минувшего тысячелетия была для венгров позитивной, и в ХХ век они вошли как нация имперская: вторая по значимости в “двойной” Австро-Венгерской монархии. Ситуация радикально изменилась после Первой мировой войны: империя распалась, и в соответствии с Трианонским мирным договором (который венграми и по сей день воспринимается как источник незаживающей исторической боли) Венгрия стала одним из рядовых национальных государств, потеряв при этом ряд обширных территорий, отошедших к соседним Румынии, Словакии и Хорватии, венгерские жители которых получили статус национального меньшинства.
Осенью 1939 года, через два десятилетия существования в ранге независимого государства, в Будапеште вышел в свет сборник статей “Что есть венгерское?”, в котором представители венгерской духовной элиты размышляли над проблемами национальной и культурной идентичности. Следующие полвека сложились для венгерской нации крайне неблагоприятно: формально сохраняя независимый статус, Венгрия стала союзницей фашистской Германии во Второй мировой войне, а после ее окончания на несколько десятилетий попала в сферу влияния советской империи, существуя в рамках так называемой “доктрины ограниченного суверенитета”. Лишь после распада этой империи Венгрия стала независимой не формально, а реально; и через 15 лет новой независимости венгры решили повторить проект сборника “Что есть венгерское?”, собрав под одной обложкой статьи и эссе полутора десятков современных венгерских интеллектуалов, которые рассматривают разные аспекты все того же постоянно волнующего их вопроса о сущности “венгерского”. По-русски этот сборник вышел под названием Венгерский гений (пер. с венгерского О. А. Володарской, Д. Ю. Анисимовой. — М.: Логос, 2011. — 420 с.): слово “гений” понимается здесь в смысле “дух, выражающий сущность места своего обитания” (русское издание снабжено подзаголовком Венгры, как они видят себя, Венгрию, свое место в истории и современном мире).
О малоизвестных страницах из жизни другой бывшей части Австро-Венгерской империи — той, которая стала независимой Чехословакией, рассказывает в своих очерках польский журналист МариушЩигел: в издательстве “Новое литературное обозрение” вышел сборник Готтленд(пер. с польского О. Козеренко. — М.: 2009. — 264 с.; фрагменты книги печатались в “ИЛ”, 2009, № 1). Здесь и рождение и расцвет знаменитой “обувной империи” Антонина Бати (годы тридцатые), и недолгая жизнь самого большого в мире памятника Сталину (пятидесятые), и невеселая история популярной эстрадной певицы Марты Кубишовой (шестидесятые), которая — в отличие от своих коллег Карела Готта и ХеленыВондрачковой — выбрала судьбу нонконформиста, и еще много неожиданных и любопытных частных сюжетов и личных судеб.
Ну, а о специфических нюансах обыденной жизни тех, кому суждено было по факту рождения стать представителями какой-либо из европейских королевских династий, можно узнать из информативной и ироничной книги потомка древнего графского рода Александра фон Шёнбурга Все, что вы хотели знать о королях, но не решались спросить (пер. с немецкого Е. Зись. — М.: Текст, 2010. — 254 с.).