Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 8, 2011
Адриано Дель Аста
Директор Итальянского института культуры в Москве
Решение посвятить специальный номер журнала “Иностранная литература” произведениям современных итальянских писателей как нельзя лучше вписывается в рамки перекрестного года — года русского языка и культуры в Италии и итальянского языка и культуры в России.
Подобное решение вызывает радость по ряду причин: престижность журнала, значительность отобранных авторов, а также то, что настоящий номер дает возможность продолжить и развить многолетнюю традицию, которая оставила заметный след в истории культур наших стран и отнюдь не ограничивается узкими рамками профессиональных сообществ.
За долгую историю межкультурных связей многие русские писатели посещали Италию и даже оставались там жить: достаточно назвать Гоголя, неоднократно приезжавшего в Рим, или Вячеслава Иванова, который после трагедии революции обрел в Италии не только достойное убежище, но и мощный стимул для дальнейшей творческой и частной жизни — в ней, говоря словами Иванова, которым суждено было стать крылатыми, он постепенно учился “дышать обоими легкими”. Нельзя не упомянуть в этом ряду “Доктора Живаго”. Публикация романа в Италии сыграла огромную роль в том, что Борис Пастернак был удостоен Нобелевской премии, и, хотя это решение вызвало немало споров, награда стала прежде всего свидетельством уважения бесспорных достоинств писателя, чей роман не получил должного признания на родине.
В истории наших культур переводы всегда занимали особое место: показательна в этом смысле судьба упомянутого выше романа Пастернака, поскольку она доказывает, насколько важна работа переводчика, который знакомит с произведением зарубежного автора того, кто не может прочесть его в оригинале, и сколь широкие возможности предоставляет она писателю, открывая перед его талантом новые, неожиданные пути развития.
В этом смысле история наших литератур знала немало ярких моментов, которые хочется вспомнить, говоря слова напутствия этому номеру “Иностранной литературы”, и которые и в будущем послужат нам путеводной звездой.
Я имею в виду тот глубокий след, который оставили Анна Ахматова — переводчик Леопарди и Ребора — переводчик Л. Андреева, Толстого и Гоголя. В случае Ахматовой и Леопарди поражает не только удивительное созвучие душ поэтов, но и готовность раскрыть душу, осознав ответственность перед историей. Леопарди обращается “К Италии” с призывом вновь стать свободной; говоря от имени своего народа, Ахматова в “Реквиеме” “смогла описать” трагедию столкновения с “веком-волкодавом”. В случае Реборы ответственность перед историей — неотъемлемое свойство русской литературы — определила тот путь, который сам писатель воспринимал как призвание: в своей жизни и творчестве он следовал “порыву” — такому же, какой ощущается у русских писателей. Ребора говорил, что русская литература, “приняв прекрасное обличье, ибо она была хороша, для того чтобы скорее достучаться до сердец, продолжала свое странствие, служа делу веры и стремясь открыть нам самим наше истинное лицо, проявляя невиданную твердость духа, чтобы даровать нам истинное искупление — свободу насладиться свободой”.
Этот призыв обращен к обеим нашим литературам, на этот вызов им придется ответить: дабы, будучи совершенно свободными от служения чему-либо, кроме прекрасного, они на самом деле сумели подарить своим читателям “свободу насладиться свободой”.