Non-fiction c Алексеем Михеевым
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 3, 2011
И
нформация к размышлению
N
on-fiction
с Алексеем Михеевым
Издательство “Амфора” в своей этнографическо-культурологической серии “АМФОРА TRAVEL” выпустило сразу две книги, посвященные Англии. Одна из них — Англия: Портрет народа — написана англичанином Джереми Паксманом в 1999 году, а по-русски вышла только сейчас (перевод И. Егорова. — СПб., 2010. — 380 с.). Другая — Гуляния с Чеширским котом: Мемуар-эссе об английской душе (СПб., 2010. — 415 с.) российского (а точнее — советского) разведчика Михаила Любимова — впервые появилась еще в 2001-м и уже успела выдержать несколько переизданий. А поскольку Любимов (переквалифицировавшийся в писатели после завершения “шпионской” карьеры) достаточно часто обращается к книге Паксмана, то двойной взгляд на Англию — изнутри и снаружи — создает своего рода стереоскопическую картинку.
Англия (а если быть точнее — Британия) в сопоставлении с Россией обнаруживает как фундаментальные сходства, так и кардинальные различия. Сходство можно констатировать скорее во внешних признаках, в некоем совпадении исторических “траекторий”: от небольшого национального государства — через завоевание и освоение новых территорий — к последующему распаду имперских структур. Впрочем, и здесь есть принципиальная “геополитическая” разница: Россия, страна материковая, росла, расширяя свои “земные” границы, в отличие от Англии, которая, занимая островное положение, стала всемирной морской империей.
Вообще ощущение своей страны именно как “острова” является одним из ключевых для британского национального самосознания. На своем острове все устроено традиционно, разумно и “правильно”, а все нежелательные новации, беды и несчастья идут с материка (…лучшее из того, что есть между Англией и Францией, — это море, — читаем в эпиграфе к одной из глав книги Паксмана, которая называется Смешные иностранцы). Еще один достаточно неожиданный момент: при осознании ведущего (то есть в некоем отношении “столичного”) положения своей страны по отношению к остальному миру, “изнутри” настоящая Англия воспринимается ее жителями как “большая деревня”: именно традиционный деревенский уклад жизни англичане считают для себя наиболее естественным, органичным и адекватным.
По двум этим книгам можно сделать вывод, что один из важнейших концептов британской культуры — это “игра”: в данном понятии особым образом взаимодействуют разнонаправленные, по сути, векторы “традиции” и “свободы”. Любая игра ведется по строгим, давно установленным и практически неизменным правилам (нарушение которых строго карается), однако в рамках этих правил допускается максимальная свобода; впрочем, за пределами данной конкретной “игры” правила теряют силу и могут (при переходе к другого рода “игре”) меняться на противоположные. Не случайно такой классический английский вид спорта, как бокс, считается “игрой джентльменов”: допустимо сломать нос сопернику в честной борьбе, но недопустим “удар ниже пояса”, а предельная жесткость на ринге не исключает (и, напротив, даже подразумевает) предельную вежливость за его пределами.
То, что в терминах “игры” могут быть хорошо описаны разные стороны британского социального уклада, как раз отличает эту страну от нашей, где всё “всерьез”, где бокс на ринге оборачивается мордобоем за его пределами, а соблюдение правил неизбежно превращает любого “игрока” в аутсайдера, “лузера”: чтобы выиграть, в России принято правила нарушать (хотя это, впрочем, тоже можно рассматривать как своего рода правило). И в этом ракурсе особый интерес представляет книга Михаила Любимова. Будучи разведчиком, он работал (под легальным прикрытием советского посольства), конечно же, против Англии — что не помешало ему после завершения карьеры не только запросто возвращаться в эту страну, но и делиться ироничными и слегка циничными воспоминаниями и со своими друзьями, и со случайными знакомыми, получая в ответ что-нибудь типа: “Значит, вы собирали информацию против консерваторов? Так им и надо, никогда их не любил!”
Все очень по-английски: человек успешно выполнял свою функцию, дрался по определенным правилам на “геополитическом ринге”, а теперь, когда игра закончена, можно с бывшим “врагом” светски об этом поговорить, потягивая хороший шотландский виски. Кроме того, шпионаж, похоже, не так сильно ассоциируется в английском сознании (в отличие от российского) с понятиями “предательство” и “измена”: это всего лишь еще одна игра — исключительно сложная, требующая развитого интеллекта, а потому уважаемая. При этом самыми успешными (хотя при этом и самыми рисковыми) “игроками” становятся высокопоставленные двойные и тройные агенты — как это было в случае знаменитой “кембриджской пятерки” во главе с Кимом Филби (Любимов вспоминает в этой связи и таких известных англичан, как Уолтэр Рэли и Лоуренс Аравийский).
Еще один специфически английский парадокс: сочетание консервативности (как максимально строгого следования правилам) с регулярной (то есть вполне одобряемой и порой даже поощряемой) эксцентричностью (как формой проявления независимости и индивидуальной свободы). То есть в ситуации, когда обязателен темный костюм, будет приветствоваться треугольник яркого платка, якобы небрежно торчащий из нагрудного пиджачного кармашка. Хотя, конечно, нарушение правил, будучи предписываемым, тоже неизбежно превращается в жесткое правило — когда в свое свободное время, будучи формально не связанным какими-либо социальными нормами, англичанин тем не менее обязательно копается на своем участке в старом свитере и потертых штанах, после чего идет в местный паб, где выпивает с друзьями, ни в коем случае не отклоняясь от сценария поочередного угощения “по кругу”.
Одним из ярких персонифицированных британских символов является Уинстон Черчилль: консерватор и успешный “глобальный игрок” с легкой (и осознанно-ироничной) эксцентричностью облика, стиля поведения и образа мышления. Издательство “Текст” выпустило книгу Хельге Хессе Принцип Черчилля: Стань личностью — добьешься успеха (пер. с нем. Е. Зись. — М., 2010. — 221 с.). Хотя формальным каркасом является здесь биографический очерк, тем не менее написана книга с ярко выраженным прагматическим посылом (о чем недвусмысленно свидетельствует подзаголовок). Даже странно, что выпущена она во Франкфурте, поскольку ближайшими ее “соседями” можно считать выпускаемые в сериях “деловой” литературы американские пособия типа “Как сделать карьеру”. Эффектные афоризмы самого Черчилля (Оптимист в любой ситуации видит шанс, пессимист в любом шансе — опасность) чередуются здесь с банальными авторскими врезками (К борьбе Черчилль относился исключительно положительно). Что ж, даже Черчиллю не удалось предугадать, как его слово отзовется.