Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 4, 2009
Артур Миллер Фокус. Роман / Пер. с англ. В. Михайлина. — М.: Текст, 2007
Изданный в 1945 году «Фокус» — единственный роман известного драматурга Артура Миллера и одно из первых произведений литературы США, посвященных американскому антисемитизму. В тогдашних газетных откликах на книгу писали, что это, скорее, не роман, а лекция, и в виде лекции он принес бы больше пользы. Сюжет романа сводится к тому, что его герою, обычному американцу, недолюбливающему евреев и, кстати сказать, вовсе не еврею по происхождению, однажды приходится обзавестись очками из-за проблем со зрением, и тут уж он сам становится жертвой антисемитских предрассудков своего окружения. Ничего не скажешь, история поучительная!
Название наводит нас на всевозможные оптические ассоциации, а отечественный читатель, в связи с другим значением русского слова «фокус», возможно, будет ожидать какого-то циркового трюка и не ошибется. Ибо это — книга-перевертыш, книга-притча, да и от такого насыщенного повествования у современного читателя может попросту закружиться голова. Незадачливый герой словно вытаскивает одного кролика за другим из бездонного цилиндра обрушившихся на него горестей: вот его уволили с работы, он теряет уважение соседей, ссорится с женой, вот привлекает внимание весьма воинственной антисемитской организации и так далее.
По ходу повествования образ Ньюмена несколько раз меняется, и непонятно, сколько ему лет или каков он из себя, какую роль играет — пылкого ли любовника, стареющего обывателя, серой мыши… Впрочем, это не так важно. Важно, что действие происходит в конце Второй мировой войны, однако герои книги боятся не войны, а ее окончания, ибо затем снова может наступить депрессия. Сама же война с немцами никак не отражается на умах рядовых американцев, только сбежавшие из Европы евреи сокрушенно признают, что в Новом Свете — увы! — происходит то же, что и в Старом. «Жиды развязали ВОЙНУ» — красуется на стенах метро, и мистер Ньюмен с удовлетворением вчитывается в эту надпись по пути на работу. Словно по контрасту с маленьким человеком — героем романа — вырастает образ Нью-Йорка, большого города, в который Ньюмен каждый день боязливо погружается и где ищет себе подобных: таких же запуганных и обозленных на невидимую судьбу. Причину всех бед он и ему подобные ищут в таинственном враге — в том, кого легко обидеть и даже принято обижать; так они словно обретают уверенность в себе и власть над собственной судьбой. Ирония состоит в том, что настенные «знаки» солидарности в борьбе против главного врага — «жида» — оставляют «анонимные пачкуны»! Да-да, Америка предпочитает оставаться слепой.
Впрочем, со временем главный герой слепнет и в прямом смысле слова. Начальник отправляет его к окулисту, ибо служащий отдела кадров должен глядеть в оба, подбирая для фирмы новых сотрудников, иначе говоря — не допускать к работе евреев. Мистер Ньюмен надевает очки, после чего и впрямь «прозревает», но самым неожиданным образом. К тому же для чужого внимательного глаза он и сам словно бы меняется, многое в нем становится заметным. Вот, к примеру, фамилия Ньюмен вроде бы вполне обычная, но ведь это типичная фамилия эмигрантов-евреев. Или ставни в его доме светло-зеленые, но ведь у всех соседей — темно-зеленые. Да и еще он скупится на чаевые, не любит моллюсков, а ведь евреи тоже не употребляют в пищу моллюсков… Дело кончается тем, что соседи затевают против него войну, и каждое утро кто-то упорно опрокидывает мусорный бак на его лужайку — недобрый знак!
Очки для Миллера — предмет почти волшебный, вроде шапки-невидимки. Наденешь шапку-невидимку — станешь невидимым, наденешь на Ньюмена очки — и его увидят все. В психологии подобное волшебство именуют социальной перцепцией: люди воспринимают себе подобных в рамках установленных социальных стереотипов (или как говорит сам мистер Ньюмен: «Ты мне не нравишься потому, что у тебя лицо человека, которому положено вести себя не лучшим образом»). Вот, например, недавний эксперимент, в ходе которого контрольной группе американцев предлагалось по нескольким пунктам оценить две фотографии — женщины в хиджабе и той же женщины без него. В результате женщина в хиджабе оказалась, по мнению американцев, и богаче, и красивее, но значительное количество участников опроса предпочло бы, чтобы эта женщина жила не в их родном городе, а лучше — и вообще вне пределов США. Подобный пример, но обратного действия, мы встречаем и в романе «Фокус». Мистер Ньюмен случайно попадает на фильм о фашизме, где «персонажи были сплошь евреи, но их играли по большей части симпатичные актеры. Да, волосы у всех были темные, но ни крючковатого носа, ни кривой ухмылки не было ни у одного, и залу это не понравилось». Стереотип восприятия не только управляет нашим отношением к окружающим, но и может подвигнуть на многое: ради него мы готовы менять мир, даже если чаемые перемены не реализуемы и даже если мы осознаем истинные и весьма неблаговидные мотивы своих действий.
«Вы смотрите на меня, но вы меня не видите. А видите что-то другое. Что вы видите? Вот чего я никак не могу понять, — говорит мистер Финкелстайн, еврей, владеющий лавкой в квартале мистера Ньюмена и неожиданно для себя отказывающийся играть роль традиционного мальчика для битья: — Я ни в чем не виноват. <…> Мне нечего прятать и нечего стыдиться. Пускай прячутся те, кому есть чего стыдиться, и ждут того, что будет, пускай играют отведенную им роль, пускай, как настоящие преступники, ждут расправы. Мне нечего стыдиться, и я не стану прятаться, как будто в доме у меня краденые вещи…» Все беды из-за этого Финкелстайна — если Лоренс Ньюмен не пойдет громить его лавку, то жители квартала выживут из дому его самого; почему бы этому еврею просто не собрать вещи и не уехать?
Вот в чем главная стратегия Миллера — описывать частный взгляд, частную ситуацию, частного человека. В романе нет места общим вопросам: здесь идет речь не о борьбе с антисемитизмом или нацизмом, а о личном выборе рядового гражданина — вызывать ли полицию, если на помощь зовет женщина, которая говорит по-английски с акцентом, поступать ли на работу в компанию, где служат ирландцы и чернокожие, если других предложений нет и не будет, идти или не идти на митинг Христианского фронта в клуб по соседству и хлопать ли на этом митинге священнику-антисемиту, оставаться ли в квартале, где тебя считают евреем, или переехать подальше ради безопасности своей семьи… Простой вопрос: что именно я, мистер Ньюмен, чувствую по отношению к моему соседу, мистеру Финкелстайну?
И напоследок главный «фокус» романа: надев очки, герой в первый раз сам себя «видит», оказывается способен осознать, кто он такой, и наконец вырваться из безликой толпы, что оставляет антисемитские надписи на стенах метро и знает, «как надо». Его внутреннее зрение начинает фокусироваться на человеческих лицах, и теперь, глядя на Финкелстайна, он видит Финкелстайна, а не какую-то другую, стереотипизированную личность, он видит реального, а не придуманного человека и испытывает нечто новое: то были «первые пять минут, которые он прожил без страха, — за всю жизнь». А все началось с того, что обычный человек в один прекрасный день сходил на прием к окулисту, и тот прописал ему самые обычные очки.
Да, возможно, «Фокусу» как роману многого недостает, герои этого первого опыта Миллера порой чересчур схематичны и зачастую служат лишь иллюстрациями к его мысли, философской и житейской. И, возможно, мысль эта сильнее тех художественных приемов, которые начинающий писатель избрал для ее выражения. И все же он сумел показать, как сквозь будничное и обыкновенное проглядывает нечто большое и значимое. Савонарола сказал, что хорошие очки открывают зрение уму, но лучшие очки для жизни — «очки смерти», с их помощью можно увидеть людей вокруг и избежать многих грехов. Похоже, именно такие очки и приобрел мистер Ньюмен.
Александра Осина