Фрагмент романа. Вступление Александры Кряжимской
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 3, 2009
Перевод Александра Кряжимская
Фрагмент романа[1]
Перевод с немецкого и вступление Александры Кряжимской
В поисках «незыблемого места»
Кристоф Рансмайр родился в 1954 году в Вельсе, Верхняя Австрия. Его книги переведены на тридцать языков, он лауреат двенадцати престижных литературных премий, в том числе премии имени Франца Кафки, Бертольта Брехта, Государственной литературной премии Австрии.
Кристоф Рансмайр — высокий мужчина с густыми усами и серьезным, слегка меланхоличным взглядом. По образованию он философ. Неудивительно, что всю жизнь его занимает один из центральных вопросов философии: вопрос о времени. Ток времени неизбежно ведет к смерти. Человек не может с этим смириться и тоскует по укрытию, «незыблемому месту», где время и смерть были бы над ним не властны, где, как в утробе матери, можно было бы почувствовать покой и защищенность. Но такого места нет: все течет, все меняется. В одном из интервью Рансмайр признался: «Все мои истории об одном: о бренности сущего. И о том, что в нашей власти лишь пронаблюдать обстоятельства и осознать закономерности, согласно которым происходят изменения».
В университете второй специальностью Кристоф выбрал этнологию, и это определило, где именно после окончания обучения он станет искать ответ на вопрос о времени: в путешествиях. Молодого человека не испугало, что на тот момент за его спиной были только детство в деревушке коммуны Ройтам округа Гмунден и короткие вылазки в горы, которые устраивал по воскресеньям для него и его младшего брата Штефана их отец, сельский учитель. В 1983 году Рансмайр побывал на полярном архипелаге Шпицберген в Северном Ледовитом океане и написал об этом два репортажа в журнал «Transatlantik». Последующие репортажи о его путешествиях публиковались в журналах «Extrablatt», «Geo» и «Merian». О полярной экспедиции и дебютный роман Рансмайра «Ужасы льдов и мрака», вышедший в 1984 году (на русский переведен Ниной Федоровой в 2003-м[2]). С одной стороны, Рансмайр всегда пишет, отталкиваясь от того, что видел и испытал сам (по форме его первый роман напоминает большой репортаж). С другой стороны, документально подтвержденные факты он искусно переплетает с художественным вымыслом — впоследствии это становится характерной особенностью его письма. «Ужасы льдов и мрака»ознаменовали переход творчества Рансмайра из сферы публицистики в сферу литературы.
От напряженного труда у писателя стала развиваться глазная болезнь: в поле зрения появились темные пятна. Впоследствии симптом исчез сам собой, но врачи поставили ему редкий диагноз: болезнь Китахары. Тогда Рансмайр подумал, что эти два слова — хорошее название для произведения. У него возник замысел романа про страдающего такой болезнью телохранителя. Через одиннадцать лет, в 1995-м, замысел воплотился: был издан роман «Болезнь Китахары» (на русский переведен Ниной Федоровой в 2003 году).
Во время работы над своим вторым романом «Последний мир»(1988,на русский также переведен Ниной Федоровой в 2003-м) Рансмайр углубился в изучение «Метаморфоз» Овидия. На советы продолжать писать в духе репортажа он отвечал, что литература в чем-то сродни путешествиям и как ему неинтересно все время возвращаться в одну и ту же страну, так неинтересно и писать похожие друг на друга книги.Но «Метаморфозы»только на первый взгляд кажутся неожиданным для Рансмайравыбором: в каком другом произведении столь же наглядно показана переменчивость и бренность сущего? Четыре года работы обернулись большим успехом. Вместе с мировой известностью появились деньги, а значит, долгожданная свобода. Рансмайр говорит: «У меня никогда не было желания иметь что-либо. Я всегда покупал за свои гонорары только время и возможность путешествовать, искать ответы на волнующие меня вопросы».
Он побывал в Северной и Южной Америке, на полуострове Индокитай, в Непале, Индии, Йемене, Тибете. Восходил на Известняковые Альпы, Анды и Трансгималаи[3]. Именно горы с малых лет притягивали Кристофа: из окна его детской были видны Альпы, в воображении мальчика неразрывно связанные с захватывающими приключениями. Рансмайр до сих пор воспринимает поход в горы как чудо, как возможность перехитрить время: «Тот, кто совершает восхождение на гору, совершает в некотором роде путешествие во времени, путешествие в прошлое. Чем выше он поднимается, тем дальше уходит в глубины человеческой истории: из цивилизованной долины в такие области, которые предстают перед современным путешественником в том же виде, в каком представали и перед охотником эпохи неолита, тысячи лет назад».
В путешествиях Рансмайр черпает не только вдохновение для творчества. Они помогают ему увидеть главное в жизни: «Все, что до сих пор казалось тяжелым, обременительным, важным, в том числе собственная работа, вдруг предстает перед тобой как пройденный этап, утрачивает значение. Когда ты выходишь из самолета в Бомбее или где-нибудь в Борнео, то чувствуешь, что оставил что-то позади, но не по-настоящему важные вещи, а то, что имеет значение только в месте, откуда ты прибыл. Нужно преодолеть себя, свои страх и леность, чтобы добровольно выпасть из крохотного привычного мирка, в котором ты родился, с которым связан языком, и оказаться в стране, где все по-другому, где ни ты не понимаешь, ни тебя не понимают, где ты чужой среди чужих, немой дурачок. Но только так можно достичь самосовершенствования, освободиться от всевозможных идеологий и догм, от веры в иерархию культур».
Между прочим, другое хобби Кристофа Рансмайра, астрономия, служит той же цели: помогает отбросить лишнее. Несколько недель в году он проводит за телескопами в маленьком домике в Альпах и утверждает, что это дает ему возможность «убеждаться в краткости и хрупкости нашего присутствия в этом мире, его незначительности в космических масштабах и в то же время невероятной ценности и важности каждого мгновения, независимо от того, чем именно мы в этот момент занимаемся».
Хотя Раснмайр объездил весь мир, он считает себя, как он выражается, «деревенщиной». Ему не нравится суетная жизнь больших городов: в 1994 году из Вены он перебрался в малонаселенную Ирландию: в Западный Корк, сельский район на юге страны, известный своими живописными полуостровами. Жизнь в прибрежных деревеньках напоминает писателю детство в Верхней Австрии. «Незыблемого места» не существует, но Западный Корк к нему максимально близок: «Конечно, современность неудержимо наступает и на Западный Корк. Просто не так быстро».
Произведения Рансмайра требуют медленного восприятия. Потому что пишет он очень медленно (между четырьмя его романами промежутки в четыре, семь и одиннадцать лет). В работе не терпит спешки: сначала создает текст и лишь после этого подписывает издательский договор. К творчеству Рансмайр относится очень серьезно: «Когда только обдумываешь замысел, в голове крутится множество смутных ассоциаций, вариантов и форм выражения. Когда пытаешься устно сформулировать мысль, наталкиваешься на некоторые ограничения, связанные с языком: высказать можно лишь то, для чего есть слова. А во время письма все варианты редуцируются до единственно возможной, точно соответствующей замыслу формы». Создание текстов занимает у Рансмайра так много времени, потому что пишет он сразу на чистовик: «Я не могу иначе, я должен найти такие формулировки, чтобы можно было уже не возвращаться к той или иной странице, тому или иному предложению, чтобы я знал наверняка: об этом я уже рассказал». В первый год работы над произведением рождается всего несколько десятков страниц, а работа над первым предложением может занять несколько месяцев. Дело в том, что первое предложение Рансмайр считает самым важным, от него зависит все остальное, «на нем держится вся история».
Каждый текст Рансмайра — стилистический шедевр. Нидерландский журналист Андре Спур высказался о «Болезни Китахары» так: «В последние годы ни один автор не писал на таком исполненном фантазии, гибком, напряженном и красивом немецком языке. Высокое качество рансмайровского письма проявляется в том, что он, обладая талантом стилиста, не поддается соблазну вычурности… Он пишет очень экономно. В его книгах нет ни одного лишнего слова». Рансмайр в доступной, но не плоской форме говорит о вечных и злободневных проблемах — например, о проблеме времени или об угрозе экологического кризиса. Он пишет легко и уверенно, любит приводить географические названия и точные данные. А описания природы в его текстах отличаются редкой живописностью.
В романе «Ужасы льдов и мрака» есть такие строки: «Кто вправду желает восхищаться природой, пусть наблюдает ее в крайностях. В тропиках, в полном ее расцвете и изобилии, в роскошном летнем уборе, любуясь которым очень легко проглядеть главное, и у полюсов, во всей скудности, каковая, однако ж, куда как ясно и отчетливо выявляет великолепную внутреннюю структуру».Действие всех четырех романов Кристофа Рансмайра разворачивается на фоне экстремальных природных условий: холод, скалы, лед. Враждебная человеку среда играет в его произведениях не менее важную роль, чем герои, которые блуждают по свету, пытаясь найти решение какой-то загадки. Автор помещает своих персонажей в опасную для жизни пограничную ситуацию (если воспользоваться выражением Карла Ясперса), когда чувства предельно обострены и может наступить прозрение, выход на более высокий уровень духовного развития. В то время как многие писатели XX века заставляли своих героев пережить пограничную ситуацию войны (чаще всего — Первой или Второй мировой), персонажи Рансмайра, по сути, ведут войну с окружающей средой. Помещая героев в такой ландшафт, где человеку не место, автор лишает их поддержки цивилизации и заставляет сбросить маски.
В 2006 году вышел в свет новый роман Кристофа Рансмайра «Летучая гора». Книга, над которой писатель работал одиннадцать лет, стала в Германии и Австрии лидером продаж. Замысел «Летучей горы» возник у Рансмайра в середине девяностых годов, когда, передвигаясь на грузовике, внедорожнике и пешком вместе с пасущими яков кочевниками, он проделал путь от города Чэнду китайской провинции Сычуань до Лхасы, исторической столицы Тибета. Писатель был потрясен, узнав, что, согласно верованиям жителей восточнотибетского региона Кхам, горы Гималаев, то есть самое тяжелое, массивное и неподвижное, что человек нашей культуры может себе вообразить, когда-нибудь поднимутся в воздух и улетят — так же, как однажды, в доисторическое время, опустились со звезд на землю. По словам Рансмайра, эта легенда связана с возникающим в Трансгималаях визуальным эффектом: «Когда заснеженная вершина возвышается над покровом облаков, а горизонтальный взгляд теряется в голубом тумане, действительно создается впечатление, будто огромные горы парят — удивительное зрелище».
Жанр «Летучей горы» можно определить как роман путешествий. Повествование ведется от лица Патрика, которого брат Лиам уговаривает отправиться с южных берегов Ирландии в Тибет. На китайском — многолетней давности — аэрофотоснимке Лиам обнаружил до сих пор не отмеченный на картах семитысячник в Трансгималях, именуемый местным населением Пур-Ри, Летучая гора, и загорелся желанием его покорить. Вершины Пур-Ри на самом деле не существует — ее Рансмайр придумал, и все же текст дает полное ощущение достоверности. Автор прекрасно разбирается в том, о чем пишет: восхождения в горы явно описаны альпинистом, природа Западного Корка и жизнь в восточнотибетском регионе Кхам — человеком, который там побывал. Рансмайр разрушает обывательское представление о Тибете как о стране, близкой к небесам и далекой от современности: «Тибет — оккупированная территория, испытывающая давление всех законов глобализированного мира: экономических, технологических, военных. Неблагоприятные последствия вторжения современности в архаичное общество, доселе державшееся на мифах и верованиях, видны на примере жизни тибетских кочевников, видны особенно отчетливо».
Роман имеет необычную структуру: повествование разворачивается в двух временных пластах (в прошлом и настоящем), и с каждым из этих пластов связано определенное место действия. Живущий в Ирландии Патрик вспоминает пережитое год назад в Тибете; кроме того, в его рассказ периодически вплетаются эпизоды из детства, раскрывающие характеры героев и проливающие свет на их взаимоотношения. Автор описывает события, нарушая хронологическую последовательность: начинает с кульминации, а потом переходит к предыстории путешествия. Читатель с самого начала знает, что, раз герой все это рассказывает, значит, он благополучно пережил свои приключения. Но этот факт отнюдь не снижает накала страстей в напряженные моменты повествования.
Кристоф Рансмайр признается: «Истории о братьях завораживают меня с тех пор, как в родной деревне я впервые услышал от священника легенду о Каине и Авеле. Меня потряс тот факт, что соперничество между братьями может привести к убийству. Но в истории гражданских войн (достаточно вспомнить братоубийственную войну в Ирландии), как и в истории географических открытий, можно найти массу трагических примеров другого рода: когда братья вместе устремлялись к какой-то политической утопии или географической цели, а в итоге лишь одному из них удавалось избежать гибели».
Хотя Лиам и Патрик братья, их можно назвать антиподами. Cтарший, Лиам, — сын своего отца, любит организуемые им походы в горы, имитирующие военные вылазки, невозмутим, никогда не теряет самообладания, имеет прозвище Господин Хладнокровие, увлекается астрономией, презирает людей, амбициозен и тщеславен (впрочем, не без оснований), во всех начинаниях добивается успеха, в отношениях с людьми привык доминировать, рядом ему необходим более слабый Патрик; Лиам не признает никаких авторитетов, из-за комплекса превосходства стремится к всемогуществу; подспудным мотивом путешествия для него становится желание утвердить, покорив гору, свою власть над природой. Младший, Патрик, больше привязан к матери, его прозвали Ковриком-для-мыши, он с детства не любит горы, ему ближе морская стихия; он — ранимый, подверженный переменчивым настроениям, находится под влиянием брата (поэтому и отправляется в Тибет); чтобы возвыситься в глазах Лиама, Патрик разделяет его увлечения, в то же время ощущает себя вечным статистом, так как всегда жил в тени брата; Патрик приписывает Лиаму множество недостатков, но, возможно, это лишь проявление обиды и свойственного ему самому комплекса неполноценности; впрочем, он никогда не высказывал Лиаму свое недовольство, хранит неприязнь в себе. Разлад в душевной жизни обоих братьев, возможно, объясняется тем, что мать ушла из семьи, когда они были еще детьми, а воспитывал их фанатик-отец со множеством нереализованных амбиций.
Казалось бы, противоречия между братьями неразрешимы. Патрик считает, что, кроме фамилии, у них нет ничего общего. Но во время восхождения на гору герои преодолевают пропасть во взаимоотношениях, освобождаются от накопившейся за всю жизнь враждебности и обретают друг друга. История Каина и Авеля получает неожиданный конец: один из братьев-соперников не убивает другого, а спасает ему жизнь.
Еще одна отсылка к Библии в романе Рансмайра — мотив наречения: тот, кто дает имя какому-то объекту, обретает над этим объектом власть. Братьям действительно удается написать свои имена на заснеженной вершине «покоренной» горы, но власть человека над природой иллюзорна — через несколько мгновений ветер стирает буквы, а стихия доказывает зазнавшемуся дитяти цивилизации свое превосходство. Лиам наказан за свои заблуждения. C Патриком же связан гуманистический пафос романа: путешествие в Восточный Кхам помогает ему продвинуться на пути к себе, герой постигает, что истинный смысл существования — в человеческих отношениях, и находит в любви свое «незыблемое место»: покой и защищенность.
На архетипическом уровне повествования Рансмайр сталкивает контрастные понятия: Восток и Запад, современность и архаика, пространство и время, вода и суша, тяжесть и легкость, жизнь и смерть. При этом автор намеренно размывает границы, показывает, как противоположности переходят друг в друга, сеет в душе читателя сомнения относительно традиционных для западной культуры представлений о мире. Ирландия и Тибет не столько противопоставляются, сколько сопоставляются: между английской колонизацией и китайской оккупацией усматривается параллель. Путешествие в пространстве становится для братьев путешествием во времени, причем время обращается вспять: из дома, оснащенного по последнему слову техники, они отправляются в первобытность. Земля — противоположность водному пространству, но в то же время кочевники именуют одну из гор «Мать рек». Гималаи, как пушинки, поднимаются в воздух. Жизнь переходит в смерть и наоборот: герой воскресает.
В тексте также присутствуют два представления о времени: современное, линейное, и архаичное — циклическое. В последнем можно обрести своего рода «незыблемое место»: если воспринимать время не как реку, в которую нельзя войти дважды, а как замкнутый водоем, где все смешивается, преобразуется, но сохраняется, то конца можно не бояться.
Об отсутствии абсолютных границ между противоположностями говорит и форма романа. Два традиционных способа организации литературной речи — проза и поэзия. Одно из главных отличий между ними состоит в наличии/отсутствии ритма. Проза чаще всего неритмическая, то есть делится на отрезки, которые не обязательно соизмеримы, так как определяются исключительно синтаксическим членением. Поэзия же характеризуется cтрогой ритмикой — наличием ритмических единиц разных уровней (слог, стопа, строка и строфа). За каждой стихотворной строкой и строфой следует пауза. Чтобы отразить ритм на письме, поэтические произведения с древних времен записывали рядами, в столбик (само слово «стихотворение» этимологически связано с греческим ηστίχος — «ряд, строй»). Прозаический текст «Летучей горы» тоже записан в столбик и разбит на строфы, в результате чего получается совершенно особенный, промежуточный способ организации речи — ритмическая проза. Разбивка на строфы подчеркивает значимые моменты повествования. На содержательном уровне роман Рансмайра тоже сочетает в себе элементы, характерные, с одной стороны, для прозы (повествование о событиях, сюжет), а с другой — для поэзии (эмоциональная насыщенность, лиричность). Сам автор объясняет использование столь необычной формы так: «Где сказано, что только поэтический текст может быть написан в виде строф с флаговым набором, то есть со строчками разной длины? Мой └летучий“ набор соответствует ритму, с которым я рассказываю, и моему представлению об удовольствии от чтения гораздо больше, чем набор с выравниванием по обоим краям. А что приятно мне, я полагаю, приятно и людям, которые слушают или читают мою историю. Разве хорош тот писатель, который превращает свое произведение — для читателя — в бег с препятствиями? Летучий набор, без сомнения, призван облегчить чтение».
Рансмайр считает, что правильнее всего воспринимать «Летучую гору» на слух: он сам читает свой роман со сцены и на диске аудиокниги, которая вышла одновременно с печатной версией. Устная передача текста, характерная для фольклорной традиции, в самом деле как нельзя лучше подходит для произведения, в котором рассказывается о жизни тибетских кочевников. Кроме того, флаговый набор напоминает описанные в романе молитвенные флаги, на которых буддийские монахи пишут мантры, чтобы ветер их непрестанно «произносил». В книге отчетливо звучит мотив сакральности написанного слова. Ведь именно письменность дает человеку возможность в некотором роде уподобиться Богу, стать бессмертным: тому, кто умеет записывать свои мысли, даже смерть не может помешать обращаться к людям.
Выходит, «незыблемые места», где можно укрыться от времени, все-таки существуют. Творчество Кристофа Рансмайра проливает свет на четыре (по меньшей мере) способа победить время: можно поселиться в таком уголке земли, где веками ничего не меняется; построить гармоничные отношения с другим человеком; воспринимать время циклически; или — создать текст.
(См. далее бумажную версию)