Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 8, 2008
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ[1]
2008 год. В центре Москвы, напротив Большого театра, уже почти полвека неколебимо стоит гранитная глыба: памятник бородатому человеку с рукой, сжатой в кулак. Надпись на боковом пилоне гласит: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. В. И. Ленин». Тем временем белорусская группа «Ляпис Трубецкой» в песне под названием «Капитал» весело провозглашает: «В правой руке — ▒Сникерс’, в левой руке — ▒Марс’, мой пиар-менеджер — Карл Маркс». Тотальная апологетика вчерашнего дня мирно соседствует с тотальной иронией сегодняшнего.
Крайности имеют обыкновение сходиться. Поэтому уже не кажется удивительным, что биографию Карла Маркса (с впечатляющим подзаголовком Мировой дух) в 2005 году написал известный французский либерал (бывший советник Франсуа Миттерана, первый президент созданного в начале 90-х в Лондоне Европейского банка реконструкции и развития) Жак Аттали. По-русски книга вышла в популярной серии «Жизнь замечательных людей» (М.: Молодая гвардия, 2008. Перевод Е. В. Колодочкиной).
Место Маркса в контексте мировой истории (а точнее, в развитии того самого «мирового духа») Аттали расценивает скорее позитивно. На первый взгляд это парадоксально: один из активных сторонников современного капитализма вполне благожелательно анализирует идеологию его главного могильщика. Дело, однако, в том, что акцент Аттали делает не на долгосрочном прогнозе Маркса (кризис и крах капиталистической системы), а на краткосрочном (крах этот может наступить только тогда, когда капитализм достигнет последней стадии, а кризис приобретет глобальный характер). Иначе говоря, прежде чем погибнуть, системе требуется благополучно пройти полный жизненный цикл. Или: для того чтобы в конце концов проиграть, капитализм должен сначала триумфально победить, причем во всем мире. В силу этой довольно нетривиальной логики Маркс становится теоретиком и провозвестником современной глобализации.
Хотя, конечно, «гладко было на бумаге»… Сегодня мы видим, что реальная история развивалась в ХХ веке отнюдь не по Марксу. Антикапиталистические перевороты случились (начиная с России 1917-го) не в развитых странах, а на периферии европоцентричного мира. При этом Маркс — посредством изощренной демагогии — традиционно провозглашался революционерами главным идеологом «своих» социальных преобразований. Со временем имя Маркса превратилось в некий мифологический символ, а его тексты задним числом (и усилиями целых научных институтов) интерпретировались в соответствии со сложившимся статус-кво.
И тем не менее идеи Маркса безусловно переживают в начале нового века своего рода ренессанс. На обломках того, что называлось «мировой социалистической системой», возникли экономические отношения, к которым вполне применимы прежние Марксовы категории и инструменты. Глобализация действительно на наших глазах становится реальностью — а следовательно, и прогнозы Маркса вновь приобретают актуальность.
В этом отношении вполне актуальна и книга Жака Аттали. Другое дело, что логика развития «мирового духа» вступает в противоречие с реальной эволюцией «мирового тела». Любая математическая модель может быть стройной и безупречной, однако наложение модели на физический мир неизбежно ее корректирует, если вообще не ломает (достаточно вспомнить ньютоновские законы, не работающие на уровнях микро- и макромира). ХХ век, прошедший не по Марксу (хотя и под его знаменем), из истории уже не вычеркнешь. Да и нынешняя глобализация охватывает далеко не все сто процентов глобуса. И что делать в Марксовых моделях со странами «третьего мира»: надеяться на то, что они также достигнут стадии развитого капитализма, или же пренебречь ими как незначимым периферийным фоном? В XIX веке над этим вопросом еще можно было думать; сейчас, в начале XXI, уже ясно, что обе стратегии неадекватны.
Поэтому главным достоинством книги Аттали стоит, наверное, признать ее не идеологическую, а собственно биографическую составляющую. Если отодвинуть в сторону всю бронзу памятников и вековую мифологию, то перед нами возникнет образ европейского интеллектуала, страдающего от безденежья и телесных недугов, вынужденного заниматься журналистской поденщиной и с трудом выкраивающего из потока повседневных забот время для работы над своим opusmagnum, делом жизни.
Знакомясь с подробностями нелегкой судьбы Маркса, невольно думаешь: а может, дело как раз в том, что на роль «мирового духа» он замахнулся не вполне обоснованно, что напрасно он ввел во искушение «революционеров мира сего» и что, может, именно поэтому некий иной «мировой дух» отплатил ему страданиями. Например, в трагической судьбе детей Маркса (которой уделено в книге довольно много внимания) нетрудно усмотреть нечто мистическое.
В том же 2005 году, что и книга о Марксе, на Западе вышла биография человека, ставшего во второй половине ХХ века для левых сил еще одной мифологемой: «Неизвестный Мао» (русское издание: М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. Перевод с английского И. А. Игоревского). Авторы книги — супружеская пара Юн Чжан и Джон Холлидей (Юн Чжан знакома читателям «ИЛ» по фрагментам ее документальной книги «Дикие лебеди, или Три дочери Китая» — 2005, № 9 в той публикации ее имя транслитерировалось как Чжан Жун). «Неизвестный Мао» (в оригинале — Mao. TheUnknownStory) — капитальная монография, в которой, только список использованных источников занимает более 50-ти страниц. В 58-ми главах подробно описан весь жизненный путь Мао: от рождения в 1893-м в деревне Шаошань до кончины спустя 82 года, 27 из которых он находился во главе крупнейшей державы мира.
Мао пришел к власти как руководитель коммунистической партии; через 32 года после его смерти компартия все еще руководит Китаем, и система кажется более чем стабильной. В исторической перспективе эта ситуация выглядит как парадоксальный результат продолжительной работы грандиозного идеологического механизма, действовавшего по принципу «испорченного телефона». В начале ХХ века Ленин адаптировал к актуальной российской политической ситуации идеи Маркса, который и предположить не мог, что социалистическая революция впервые совершится именно в России — ведь это противоречило всем его прогнозам. После смерти Ленина уже Сталин адаптировал ленинские идеи к нуждам текущего момента, провозгласив программу строительства социализма в одной стране (что по отношению к идеям Маркса было уже диаметрально противоположно). А в середине века Мао при поддержке Сталина совершил революцию в стране, весьма далекой от промышленных лидеров — как географически, так и по уровню развития. Более того, после смерти Сталина именно Мао стал претендовать на роль мирового лидера коммунистического движения и, соответственно, главного идеолога марксизма-ленинизма. Что в связи с этим переживал «мировой дух» Карла Маркса, знает, наверное, только Жак Аттали.
Герой «Неизвестного Мао» предстает перед глазами читателя как хитрый прагматик, на всем жизненном пути следовавший принципу практической (и прежде всего политической) выгоды. В 30-е годы главным соперником Мао в борьбе за будущую власть в Китае был Чан Кайши, которого тогда (чтобы помочь Китаю в конфликте с Японией) поддерживал Сталин, однако Мао в итоге удалось завоевать благосклонность Сталина и стать в 1949-м во главе нового Китая. (Чан Кайши же довольствовался Тайванем и заслужил клеймо изменника, врага и «марионетки империализма».) Впрочем, отношения со «старшим советским братом» тоже были непростыми: за фасадом «великой дружбы» скрывались вполне банальные геополитические интриги. В книге наглядно показано, как в начале 50-х Мао использовал войну в Корее, чтобы достичь конкретных внутриполитических успехов, а проще говоря — получить от Советского Союза ресурсы на развитие страны и в первую очередь на вооружение. То есть дружить со Сталиным Мао соглашался в обмен на вполне банальную (хотя и ощутимую) финансовую поддержку. Впоследствии по той же схеме уже Мао аналогичным образом «покупал» поддержку со стороны так называемых прокоммунистических сил во всем (и прежде всего в «третьем») мире. А в 70-е, при новом политическом раскладе, Мао использовал в своей глобальной игре Киссинджера и Никсона…
От Марксовых же идей в этом прагматичном восточном изводе осталась лишь идеологическая оболочка, чистые лозунги. Вместо того чтобы стать (по Маяковскому) «свободным трудом свободно собравшихся людей», социализм реально воплотился в жесточайших деспотиях, где отдельный человек, вместо обретения права на счастье, терял право на обладание собственно жизнью. Благими намерениями Маркса оказалась вымощена дорога в сталинский ГУЛАГ и маоистскую «культурную революцию».
Впрочем, собственный позитивный имидж Мао поддерживать не забывал. Еще в 1936-м он пригласил к себе американского журналиста Эдгара Сноу и наговорил ему собственный вариант автобиографии. По-английски книга вышла под названием «Красная звезда над Китаем»; фрагменты ее публиковались в двух номерах «Интернациональной литературы» в конце 1937 года, а в 1938-м русский (конечно же, цензурированный) перевод вышел в издательстве «Молодая гвардия». А в 2008-м Автобиография Мао Цзедуна вышла в издательстве «Рубежи XXI века» в новом переводе А. В. Панцова.
Издание дополнено «Избранными автобиографическими заметками», куда, среди прочего, вошли фрагменты позднейших публичных выступлений Мао. Вот что в ноябре 1957-го он сообщал китайским студентам в актовом зале МГУ на Ленинских горах: Кое-кто из иностранцев говорит, что наше идеологическое перевоспитание является промыванием мозгов. Ну что же, на мой взгляд, это правильно. Именно промывание мозгов! Вот мои мозги тоже прошли промывание. После того как я принял участие в революции, мозги промывались постепенно, промывались несколько десятков лет. Я получил буржуазное воспитание и отчасти даже феодальное воспитание. Изучил немало книг Конфуция и его последователей. Мы в то время совершенно не знали Маркса, Энгельса, а знали лишь, что были Вашингтон, Наполеон… Вам вот хорошо. Вы счастливые. Вы, такие молодые люди, уже знаете Маркса, Энгельса, Ленина. Десять лет спустя этим молодым людям для счастья будет достаточно маленького красного цитатника.