Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 7, 2007
Литературная хроника (июнь 1914). Рецензия на «Истории» Роберта Вальзера[5]
Люди добродетельные, равно как и весьма сердобольные женщины, воспримут тридцать коротких историй Вальзера как пустую забаву. Автору попеняют, что истории его не обнаруживают характера, что они причудливы, кокетничают с жизнью, лишены душевного тепла и впечатляют лишь тем, с какой головокружительной решимостью они помещают в центр мира самые незначительные вещи, к примеру, обычную садовую скамейку. В общем и целом читатели хотя и не скажут об этом вслух, но будут, как мне кажется, удручены: историям недостает серьезной морали. Дело тут, правда, совсем в другом: ко многим вещам мы подходим с особым, жестко определенным настроем, считая, будто наши оценки заранее содержатся в самих вещах, о которых мы судим. К примеру — и этот случай напрямую касается Вальзера, — сильный пожар в театре мы всегда оцениваем однозначно — как ужасную беду. А ведь может найтись человек, который отнесется к данному событию как к беде роскошной, а то и заслуженной! Поскольку же мы либеральны, мы не можем запретить ему подобные мысли, но вправе потребовать убедительных доказательств. Если же такому человеку безразличны причины и следствия его мыслей и он безо всяких околичностей воспринимает пожар как восхитительную беду, подобно тому как другие считают случившееся бедой ужасной, то поначалу мы решим, что он — человек порочный, а если затем обнаружим, что он — вполне мил и приятен в общении, то рассудим так: ему недостает моральной ответственности, или же он не понимает серьезности случившегося. Впрочем, мы требуем уважения к событию или к определенному предмету не только в печальных ситуациях. Мы призываем к ответственности и в том случае, когда речь идет о развлечениях. К примеру, поэт обязан вещать о том, что луг зеленый, с таким восторгом, чтобы мы сразу почувствовали, как вся душа его — одним махом — покрывается зеленью. Или пусть он заявляет, что такая лирика ему не с руки и что луг вовсе не зеленый, что он — причина бедственного положения в экономике, потому что из-за красивых лугов, которыми владеют аграрии, фабричные рабочие не могут питаться мясом. Но вот когда он начинает уверять, что луг — дурацки зеленого цвета, со смеху покатишься, и это, пожалуй, самое простое, что можно утверждать о красивой лужайке, то мы, понятное дело, вольны считать: с чувствами, навеянными сочной зеленью луга, обошлись слишком пренебрежительно. Вальзера никак не заподозришь в извращенном восприятии или в революционных помыслах, он — добропорядочен и любезен, хотя и не без чудачества. Однако он упорно отказывает предметам и явлениям внешнего и внутреннего мира в том, чтобы воспринимать их как реальные. Луг у него предстает то как реальность, то как продукт писательского вымысла. Мечтая и грустя, Вальзер никогда не забывает: мечты и грусть его возникают на бумаге, чувства подвешены за ниточки, словно марионетки. Он неожиданно лишает своих героев права голоса и дает слово разворачивающейся перед нами истории, словно она — некий реальный персонаж. Театр марионеток, романтическая ирония — все так, но есть в этой забаве нечто отдаленно напоминающее стихи Моргенштерна[6], в которых весомое полотно реальных событий вдруг начинает распускаться на нити словесных ассоциаций; вот только ассоциации у Вальзера никогда не бывают чисто вербальными, они всегда предстают как ассоциации смысловые, так что траектория чувства, по которой автор как раз движется, вдруг устремляется круто вверх, отклоняется в сторону и, вибрируя от удовольствия, движется к новой приманке. Я вовсе не хочу утверждать, что здесь нет никакой игры, однако в любом случае это — вопреки недюжинному владению словом, в которое можно без памяти влюбиться, — не писательская забава, а игра человеческая, обильно уснащенная мягкостью, мечтательностью, свободой и духовным богатством, которое дарит нам внешне бесполезный, словно застывший в неподвижности день — когда самые твердые наши убеждения вдруг размягчаются и оборачиваются приятным безразличием.
(1914)
ї А. Белобратов. Перевод, 2007
[5] ї Reinbeck bei Hamburg Rowohlt, 1978
[6] Кристиан Моргенштерн (1871-1914) – немецкий поэт и прозаик, автор гротескно-фантастических и сатирических стихов («Песни висельника», 1905).