Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 4, 2006
Перевод Е. Аралова
Эрнст-Йерг фон Штудниц[1]
Речь при вручении премии имени отца Александра Меня,
14 ноября 2005 года
Выступая на сегодняшней церемонии, я хотел бы прежде всего выразить глубокую благодарность за ту честь, которую мне оказали, присудив премию имени Александра Меня за 2005 год. Это, в первую очередь, благодарность премиальному жюри — коллегии, куда вошли представители таких достойнейших учреждений, как Академия католической епархии Ротенбург-Штутгарт в Штутгарт-Вайнгартене, Всеросcийcкая библиотека иностранной литературы в Москве, действующая в союзе с кругом друзей Александра Меня, Институт восточноевропейской истории и страноведения при Тюбингенском университете, семинар славистики Тюбингенского университета и московский журнал «Иностранная литература». В момент учреждения этой премии, как и сегодня, когда ее в очередной раз вручают, перед ними стояла общая задача — сохранить память об отце Александре Мене и его делах. Сегодня, когда мне присуждается премия его имени за особый вклад в духовное и культурное сближение народов России и Германии в интересах мирного и гуманного построения Европейского дома, я хотел бы сказать о том, как восхищал и вдохновлял меня духовный мир отца Александра Меня с тех пор, как я познакомился с деятельностью этого великого человека.
Мое знакомство с ним началось с того, что я узнал об обстоятельствах его смерти. Страшная гибель этого удивительного человека показывает, что он был истинным последователем Иисуса Христа, убитым именно за свое христианское свидетельствование. Евангелие называет таких людей истинными апостолами. Это был человек, действительно живший во имя своей христианской веры и принявший за нее смерть. Пути и судьбы людей настолько различны, что невозможно ни от кого требовать адекватного повторения того, что сделал Александр Мень. Ведь в его случае речь идет о человеке, который совершенно сознательно принес определенную жертву, и ждать от кого-то повторения того, что он сделал, мы не вправе. Жертву приносят по доброй воле: ее нельзя ни от кого требовать. Не бывает жертвы по принуждению. Однако такой человек, как Александр Мень, может своей жизнью и смертью призвать к преемственности — к той же безоговорочной ясности убеждений, с которой сам он прошел свой жизненный путь. В этом он стал примером для многих, и именно в наши дни.
Людям нашего времени свойственны самолюбование и нежелание следовать каким-либо образцам. Но это — следствие нескромности и завышенной самооценки. Нельзя определить критерий для своей деятельности, опираясь только на самого себя. Такой критерий будет сугубо индивидуальным, необязательным для других. Александр Мень, твердо верующий христианин, считал своим ориентиром Иисуса Христа и передал этот опыт всем людям, которые следовали за ним как при его жизни, так и после смерти. Благодаря тому, что они видели жизнь и деятельность Александра Меня, многие, очень многие люди смогли приникнуть к христианству как к источнику сил, из которого черпал силы для жизни и он.
В благодарственном слове, произнесенном по такому поводу, нельзя не коснуться личного. Поэтому позвольте мне сказать несколько слов о том, почему лично я убежден в необходимости внутренних ориентиров как в повседневной жизни, так и при исполнении служебных обязанностей, особенно таких, какими были мои обязанности посла Германии в Москве с 1995 по 2002 год. Уже очень давно вошло у меня в привычку каждый день читать Евангелие. О таких вещах обычно не говорят. Ведь это занятие дает внутреннюю энергию и спокойствие, необходимые для решения проблем, встающих перед нами изо дня в день, только в том случае, если не привлекать к нему излишнего внимания. Замечу все же, что такое чтение помогает мне смотреть на повседневную жизнь — на ее волнения, успехи и неудачи — с некоторой дистанции. Я всегда осознавал, что будничная жизнь преходяща. Очень важно каждый день добросовестно исполнять свои обязанности, но не менее важно и другое — не преувеличивать собственную роль. К моему удивлению, когда я несколько раз заговаривал об этих, очень личных, переживаниях с коллегами, они признавались, что смотрят на жизнь сходным образом. Мы пришли к выводу, что необходимо чем-то уравновешивать бури наших будней.
Из такой внутренней позиции вытекают и иные мысли, относящиеся к профессиональной деятельности. Духовный мир человека и мир ежедневной рассудочной деятельности не обязательно должны быть разделены — лучше сказать, их вообще не нужно разделять. Именно тогда, когда важно составить правильное мнение о людях — например, чтобы добиться плодотворного сотрудничества, — нужно опираться на ценностное сознание, пробуждающее в нас такие силы и мысли, о существовании которых мы и не подозревали. Самые лучшие идеи появлялись у меня, как правило, тогда, когда я не подходил к вопросу предвзято, с заранее сформированным мнением, а просто вникал в ситуацию или выслушивал аргументы других, чтобы потом охватить и продолжить их своей мыслью, — именно таким образом может возникнуть что-то действительно новое. Я сейчас поясню, чтó я имею в виду, на примерах из моей работы в России.
Я хорошо помню учредительную конференцию Российского Еврейского конгресса в январе 1996 года. Тогда я получил официальное приглашение, но даже не подозревал, что мне придется произнести на Конгрессе приветственное слово — эта просьба застала меня врасплох. Я выступил экспромтом и сказал, что очень рад как посол Германии присутствовать на таком мероприятии: ведь именно на немцах лежит немалая доля вины за то, что Еврейский конгресс не был учрежден раньше. Я сказал, что приветствую благоприятную перемену: времена изменились настолько, что теперь немецкий посол может принять участие в этой торжественной церемонии. Отклик на мои слова был положительным, и в результате в последующие годы меня всегда приглашали на подобные мероприятия. Люди, претерпевшие ужасные страдания, обратились ко мне с дружественным жестом. Я ответил им тем же и убежден, что между нами возникла новая человеческая связь.
Подобные чувства я испытывал и при общении с россиянами — как с должностными, так и с частными лицами — по поводу открытия немецких военных кладбищ. Как известно, возможность заниматься восстановлением кладбищ, где были похоронены немецкие солдаты, и созданием новых захоронений появилась лишь после окончания эпохи. Раньше существовали только отдельные кладбища военнопленных, практически неухоженные. Я участвовал во многих церемониях открытия, и меня всегда трогало, что российские граждане под впечатлением от хорошего состояния кладбищ советских солдат в Германии воспринимали достойное погребение павших в России немцев как дело своей чести. Знаменитые слова Суворова: «Война закончена только тогда, когда похоронен последний солдат» воспринимаются здесь как приказ. Выступая на подобного рода церемониях, я всегда в первую очередь благодарю россиян за этот — совсем не самоочевидный — поворот в сознании и к благодарности присовокупляю просьбу ухаживать за могилами. Здесь же я должен сказать и о чествовании павших в войну советских граждан. Я хорошо помню, как во время праздничного приема в Кремле 9 мая 1996 года один высокопоставленный российский политик с уважением и похвалой отозвался о том, что в столь знаменательный для России день я нахожусь рядом с ним и его коллегами.
В обеих описанных мною ситуациях для меня было и остается важным представить себя на месте людей, которым пришлось вынести столько несчастий из-за развязанной Германией войны. И когда мне это удавалось, позиция русских, с которыми мне доводилось общаться, менялась: я чувствовал, что они больше не испытывают вражды к немецкому народу, по-настоящему примирились с ним. Конечно, войну невозможно забыть — и ее нельзя забывать. Но в словах, которые мне говорили: оба народа, немцы и русские, перенесли в последней войне столько ужасных страданий, и об этом нельзя забывать, поэтому нужно совместными усилиями сделать все, чтобы такое не повторилось, — в этих словах чувствовалась готовность к примирению.
Эти слова показали мне, насколько сильна связь между немцами и русскими. В поисках истоков такой общности я пришел к мысли о том, что каждый из двух народов испытывает огромное уважение к культуре другого. Великие русские писатели, поэты и музыканты оказали огромное влияние на культурную жизнь Германии XIX и XX веков. А с каким уважением относятся в России к немецким философам, поэтам, композиторам и ученым! Радостно видеть, что и Вторая мировая война не разрушила этого почитания культурных достижений друг друга. Культурные связи между нашими народами всегда были сильнейшим стимулом в моей работе как в должности посла, так и сейчас, в Германо-Российском форуме, и я хотел бы способствовать укреплению этих связей. Я полагаю, что забота о культурных контактах на всех уровнях даже важнее — в долгосрочной перспективе, -чем впечатляющие государственные соглашения, эффект которых часто оказывается недолговечным. Мне приятно отметить, что руководители наших стран поняли это, и потому в 2003 и 2004 годах каждый из них попытался всесторонне представить свою культуру в другой стране. Я убежден, что эти семена со временем принесут полновесные плоды.
Все сказанное подводит нас к еще одному связующему звену между немцами и русскими, значение которого я всегда осознавал, считая своей важной задачей всячески его укреплять. Я имею в виду контакты нашей молодежи. Нам чрезвычайно повезло, что с концом советского режима возникла возможность для самых разных контактов среди подрастающего поколения. Сам я, участвуя в студенческом обмене между Германией и Америкой, на собственном опыте понял, насколько обогащает внутренний мир молодых людей их пребывание в другой стране. Попав туда, они своими глазами видят, что многое можно сделать иначе, на многое — иначе взглянуть; решения, найденные в другой стране, иногда оказываются лучше, чем то, чему мы научились дома. В результате возникает желание применить на родине то, с чем мы познакомились в гостях, следовательно, происходит культурный обмен и взаимное обогащение опытом. Мне было очень приятно, что Фонд немецкой экономики положительно отреагировал на мое предложение создать специальный стипендиальный фонд для российской молодежи. В результате с 1997 года нам удалось организовать годовую стажировку в Германии уже для нескольких сотен российских студентов, совместивших учебу в Германии с престижной производственной практикой.
Значение молодежных контактов для роста взаимопонимания еще более прояснилось для меня, когда я познакомился с работой молодых немцев, выбравших альтернативную гражданскую службу вместо службы в армии. Эти молодые люди обязались в течение целого года практически даром ухаживать за тяжелобольными, оказавшимися в особо неблагоприятных обстоятельствах — в домах для престарелых или домах инвалидов, — облегчая по мере сил их участь. Такие решения меня всегда восхищали, и со своей стороны я старался помогать избравшим подобный путь всякий раз, когда считал это необходимым и когда — что случалось нередко — у меня была такая возможность. В этом меня неустанно поддерживала, в первую очередь, моя жена.
Содействие молодежным проектам осталось для меня потребностью и после окончания моей деятельности как посла Германии в России. Прекрасную возможность для такого занятия дает мне работа в Германо-Российском форуме. Основное направление деятельности Форума — это именно содействие молодежи. В качестве примера могу сослаться на семинары для подрастающих руководящих кадров, проходящие два раза в год по неделе — в Германии и в России. Здесь встречаются молодые люди, которым предстоит в скором времени взять на себя ответственность за судьбы наших стран. Важно, чтобы они познакомились как можно раньше, чтобы у них сложились доверительные отношения в том возрасте, когда человек еще только формируется. Именно эта идея, возникшая в период моей работы послом, послужила стимулом для работы Форума. Например, существует ощутимая потребность и желание — прежде всего со стороны российских школ — укреплять партнерские отношения между школами. Дружба, возникшая в школьные годы, нередко оказывается самой прочной. Контакты между школами России и Германии вызывают у учеников интерес к иностранному языку и могут стать отправным пунктом для выбора будущей профессии с международной перспективой. Эта инициатива нашла живой отклик во время съезда школьников в июне 2004 года, связанного с визитом госпожи Путиной в Берлин, к госпоже Шредер-Кепф, в рамках которого было заключено сразу 12 новых договоров о партнерских отношениях между школами. Это начинание будет продолжено, хотя, принимая во внимание разделяющие партнеров расстояния, контакты потребуют и от учительского персонала, и от родителей учеников очень активного участия, в том числе финансового. Мне приятно отметить, что нам удалось включить пункт о школьниках и школах-партнерах в соглашение о молодежных обменах между нашими странами, за это активно выступал и Германо-Российский форум.
Хотелось бы поговорить также о городах-побратимах, то есть о партнерских отношениях между городами России и Германии. На сегодняшний день таких пар уже около ста. Казалось бы, это немало — но и немного, если сравнить, например, с Францией, где существует более 600 городов-побратимов с немецкими городами и поселками. Существенные препятствия для возникновения подобных российско-германских контактов — географическая удаленность и языковой барьер. Однако и здесь мне известно много положительных примеров. Гораздо проще завязывать контакты "снизу", так, чтобы они развивались силами самих граждан или, как я уже говорил, школ, — чем строить их на основе соглашений "сверху", идущих от мэра и городской администрации. Во втором случае партнерские связи зачастую не выходят за рамки официальных встреч, работающих вхолостую и не приводящих к реальным контактам. В итоге отношения вскоре угасают. И наоборот, контакты на основе личных связей между гражданами, поддерживаемые разнообразными совместными проектами, развиваются и крепнут. Им охотно оказывают посильную помощь и официальные городские власти. Разумеется, и Германо-Российский форум считает эту область возможной сферой приложения своих сил и расширения германо-российского диалога.
Все то, что я описал здесь, связано и с Александром Менем, в память которого мы проводим сегодняшнюю встречу. В своей деятельности он всегда ориентировался на конкретного человека, русского человека советской эпохи. Отдельный человек в тот период значил ничтожно мало. Но Александр Мень знал, что отдельный человек — это и есть самое главное. Поэтому он обращался к отдельной личности, укрепляя ее силы и дух, помогая ей справляться с жизненными трудностями. Он понимал, что попытка вселить мужество в конкретную личность воспринималась тогдашней российской властью как вызов. Но он понимал и то, что хочет оставаться верным себе, и поэтому не свернул с раз избранного пути вплоть до своей ужасной гибели. Внимание к отдельному человеку, как малому, так и великому, и помощь тем, кто в ней нуждается, — это завет, оставленный нам отцом Александром Менем. И если все мы, каждый на своем месте, будем стремиться сделать целью и содержанием своих земных дел благополучие человека — внимая тому же духу, который вел Александра Меня, — мы сумеем придать нашей Земле более мирный и достойный человека облик.