Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 12, 2006
Из века в век. Болгарская поэзия: Стихотворения / Сост., предисл., примеч. Е. В. Исаевой, С. Н. Гловюка, А. В. Герасимова; Предисл. к серии В. Г. Куприянова. — М.: Пранат, 2005. — 704 с. — (Серия «Из века в век. Славянская поэзия XX-XXI»). 1000 экз.
Чего греха таить: современная поэзия (да и проза, впрочем, тоже) некогда братских стран, объединенных «концепцией» Варшавского договора, в нынешней России практически неведома. Крушение паззла социалистического лагеря повлекло за собой и неизбежный разрыв культурных связей. И это, пожалуй, наиболее драматичное (если не сказать трагическое) из последствий социального и политического сдвига, случившегося в конце прошлого столетия. Поэтому нельзя не восхититься подвижничеству и даже мужеству коллектива авторов во главе с поэтом Сергеем Гловюком, затеявших масштабную, многотомную серию «Из века в век: Славянская поэзия XX — XXI». Идея ее сформулирована четко и просто: эта серия — «попытка восстановить утраченный “мост” между нашими пишущими на кириллице славянскими народами, такими близкими и такими разными. Ибо, как бы ни разъединяли политики, поэзия — это сила соединяющая…». При этом акцент составителями сделан на поэзии новейшей, берущей начало во второй половине века ХХ и продолжающейся в дне сегодняшнем.
Логично, что открывает серию антология Болгарии — страны, которую в России традиционно «почитают» как наиболее родственную нам — и культурно, и политически. Что ж, если отбросить надрывный пафос («Болгары и русские — братья навек!»), то объективно Болгария и в самом деле одна из немногих стран, где любовь к России, русскому человеку и русской культуре сохранилась вопреки всем чудовищным политическим и социальным экспериментам. Однако словесность южного соседа оказалась в числе первых, изъятых из «употребления» в новой России. Последний сборник болгарской поэзии на русском языке увидел свет аж в середине 80-х — совписовский «Звездный час» (1986).Даже и сегодня в кругах издателей и редакторов журналов сохранился взгляд на Болгарию как на «не заграницу». Автор этих строк не раз слышал от редакторов изумленное: «А что, в Болгарии тоже есть литература?» Увы для нас, современную прозу и стихотворчество болгар лучше знают в Западной Европе, где смогли по достоинству оценить мощный потенциал балканской литературы.
Рецензируемая антология дает подробную, панорамную картину современной болгарской поэзии. Подборка впечатляет своим размахом — на семистах страницах в хронологической последовательности (от самых старших, родившихся в 1920-х, до нынешних 20-летних) читатель знакомится с творчеством 165 поэтов нескольких литературных поколений. «В нашей книге мы представляем поэтов, — пишут составители, — творчество которых пришлось на вторую половину двадцатого века и уже начало двадцать первого. Болгарская поэзия этого периода… отражает всю историческую канву жизни Болгарии, не только в содержательном и эмоциональном смысле, но и в языковой поэтике, в развитии слова. От поколения, прошедшего войну, сквозь поколение, писавшее в аскетичные пятидесятые, — к раскрепощённости шестидесятых, к уходу в философию и лирическую свободу семидесятых, к поиску новых тем и форм восьмидесятых, к соединившим в себе всё на свете девяностым и зарождающимся неожиданным голосам начала XXI века».
Авторский состав в целом репрезентативен, хотя и встречаются досадные лакуны. К сожалению, не попали в антологию одни из лучших поэтов «шестидесятнической школы» Михаил Берберов и Калина Ковачева, нет блистательного минималиста Стефана Мавродиева (да-да, того самого — известнейшего болгарского киноактера), нет представителей нынешнего неоавангарда Ивана Сухиванова и Магдалены Костовой-Панайотовой (последняя, кстати, еще и филолог-славист — исследовательница русского поэтического авангарда). Конечно, невозможно вместить всех в один том, но, на мой взгляд, без этих имен картина послевоенной болгарской поэзии выглядит все же незавершенной. При том, что встречаются в антологии и поэты, и стихи, без которых подобное издание вполне могло бы обойтись. Их немного, но они есть, что наводит на мысль о некоторой случайности отбора авторов («что было под рукой»). Впрочем, этот недостаток простительный, общего впечатления он не портит. Тем более, что основной корпус болгарской поэзии все-таки представлен.
Поскольку рамки рецензии не позволяют о каждом заметном поэте говорить отдельно, позволю себе «грех перечня», назову центральные фигуры поэтических поколений Болгарии. Среди поэтов старшего поколения (первая волна), пришедших в литературу еще в 1940-50-е, в книге присутствуют такие имена, как Валерий Петров, Николай Зидаров, Блага Димитрова, удивительным образом соединявшая в себе тонкий поэтический дар и должность вице-президента Болгарии, почетный доктор Университета штата Айова и лауреат итальянской поэтической премии Божидар Божилов, Иван Давидков, в России больше известный как прозаик, Иван Радоев, Найден Вылчев и др. Вторая волна (шестидесятые-семидесятые) представлена именами (называю, конечно, не всех, но самых заметных) Ивана Динкова, Слава Хр. Караславова, лауреата поэтической премии Международной академии искусств Константина Павлова, кавалера ордена Золотого Льва Королевства Финляндии Нино Николова; трагически погибшего, одного из самых значительных поэтов 60-х Владимира Башева, чье имя теперь носит одна из самых престижных поэтических премий Болгарии; широко известного в Европе Любомира Левчева, Николая Кынчева, Екатерины Йосифовой, Ивана Методиева. Из третьей волны, поднявшейся в середине-конце 80-х, в сборнике присутствуют ее очевидные лидеры, остающиеся и сегодня законодателями поэтической моды в Болгарии: Бойко Ламбовски, Георги Господинов, Мирела Иванова, Кристин Димитрова. О поколении совсем молодых, родившихся в конце 70-х — начале 80-х, я не говорю. Эти авторы еще не стали самостоятельным явлением, а в поэтическом плане находятся под явным влиянием установленных поэтических правил третьей волны (прежде всего, Ламбовски и Господинова).
Хронологический принцип (от старшего поколения к младшему) антологии добавляет чтению увлекательности: действительно интересно и познавательно наблюдать динамическую эволюцию поэтических традиций. И здесь обнаруживается некая общность и с русской поэтической «линией жизни»: если старшее и среднее поколение, за крайне редким исключением, сохраняют преданность традиционному, регулярному стиху, то уже к началу 80-х начинается стремительная и тотальная верлибризация всей болгарской поэзии.
Впрочем, не могу не согласиться с авторами предисловия: «…и белый стих, и верлибры болгарских поэтов своей звукописью и лирической магией все равно тяготеют к традиционному стиху».
мой любимый
меня украшает в центре комнаты
вата стекло и электричество
вата
стекло
и электричество
а после вместе мы воспеваем
электрическое тело…
Надежда Радулова. Перевод. М. Блиновой
Или вот еще фрагмент — уже из стихотворения Лиляны Стефановой «Ненасытные женские души»:
Такие слабые мужчины
Пересекали мне дорогу.
Не будь же слабой, нет, не смей!
Ведь знаешь, женщины когда-то
До сумасшествия — так было —
Влюблялись в змей…
Перевод Е. Исаевой
При этом у болгарской поэзии есть какая-то удивительная, неразрывная общность: ей присуща почти восточная медитативность, внутреннее спокойствие, даже отрешенность.
Откуда эта глухота? Не слышу, как
последних дней земных бежит песок унылый.
Глухим — легко! И я средь них. Вот так
меня опять Благоволение осенило.
Крыстё Станише. Перевод Д. Веденяпина
Я умру в пути, летая
в белых, гибельных туманах —
без прощаний долгих, слезных,
без погоста над рекой…
Владимир Башев Реквием. Перевод Ю. Юрченко
Отсюда же сильное тяготение к утонченной пейзажности. Кроме того, болгарским стихам свойственна погруженность в историческое и мифологическое пространства — причем касается это не только культурных пластов родной Болгарии. У болгарской поэзии (особенно у новейшей) на удивление мощный культурный бэкграунд.
Несколько слов хотелось бы сказать о переводах. Билингвистический принцип (оригинальные стихи и переводы даны параллельно) антологии позволяет человеку, знакомому с болгарским языком, в полной мере оценить уровень перевода. К сожалению, как раз переводы очень неровные: с действительно художественными вариациями известных поэтов и переводчиков (в их числе, например, Евгений Винокуров, Римма Казакова, Галина Климова, Наталья Ванханен, Борис Слуцкий) в немалом количестве соседствуют выполненные очень топорно подстрочники, серьезно искажающие звукопись оригиналов. Но тут, скорее, не вина составителей, а общая проблема — сегодня чудовищно мало осталось профессиональных переводчиков с восточноевропейских языков. А тем более переводчиков поэзии. Хотя, мне думается, вполне можно было бы обратиться к поэтам с просьбой «аранжировать» подстрочники.
Придется сказать и о другом недостатке данного тома. Это отсутствие алфавитного указателя имен — очень не лишнего при таком количестве авторов. А чтение помещенных в конец книги биографических справок (наличие их — как раз большой плюс), выстроенных не в алфавитном порядке, а в хронологическом, вызывает зубовный скрежет.
Впрочем, не хочется заканчивать рецензию перечнем недостатков. Одно очевидно: все эти мелкие недочеты никоим образом не умаляют значимости и своевременности антологии.
Дай Бог, чтобы свет увидели и последующие тома этого удивительного проекта.
Евгений Харитонов