Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 2006
Перевод Григорий Стариковский, Антон Нестеров, Ирина Машинская, Марина Бородицкая
Настоящие канадцы
В любую погоду — на свежем воздухе,
жалобы от них не услышишь,
неразговорчивые, зато прямодушные.
Несмотря на тесноту, места хватает на всех.
Им здесь привольно, среди цветов, деревьев;
жуки жужжат, резвятся кузнечики.
Законопослушные, добродетельные,
нет среди них воров, разбойников, насильников,
пьяниц, курильщиков;
они встают в хвост очереди
и не сходят с места.
они предоставят вам полную информацию о себе:
имя, возраст, годы военной службы, любящих сестер, братьев,
слова, утешения ради
начертанные,
о бессмертии,
теперь, когда все они
лежат в земле.
Перевод Григория Стариковского
Леонард Коэн
Письмо
Как ты
убил всех близких
что мне
до того
покуда
губы твои скользят по моему телу
Твои
мечты — я их знаю:
опустошенные
города, лошади в мыле
солнце
— всего в двух шагах
ночи
нет и не будет конца
но что
мне до того
когда
твое тело рядом
я знаю
— снаружи война
и ты
отдаешь приказы
вырезать
всех младенцев, казнить всех генералов
но что
мне до крови
если
заводит тебя не это
в
поцелуе твоем вкус крови
но что
мне до того
когда
волосы твои — вот
А что
будет потом — я знаю
потом,
когда
войско вырежут
и их
шлюхам — им вспорят брюхо
я пишу
это — чтоб ты не кичился
когда
утром меня повесят
с
генералами, прочей швалью
на
воротах дворца
я
предвидела это
так что
знай мне все равно
О доблестях и добродетелях
Будь у
меня сияющий нимб,
чтоб
водилы, забыв про дорогу,
таращились
на меня;
если б
я мог как струна
скользить
в прозрачной воде,
там,
где рыбы и водяные змеи;
если б
знал, каково оно — падать,
слишком
близко поднявшись к солнцу;
разве
торчал бы я в комнате,
читая
тебе стишки,
и
мечтая о… (промолчу), —
в такт
движению твоих губ?
Стихотворение
Слышал
я, жил один человек,
что
умел говорить так красиво —
стоило
ему назвать имя женщины:
она
падала в его объятья
Если
лежа с тобой молчу
и
тишина прорастает как опухоль между нами
просто
я слышал мужские шаги
на
лестнице и покашливание под дверью
Перевод Антона
Нестерова
Патрик Лейн
Городская тюрьма в Калгари
Сегодня
его увели.
От
нечего делать я разглядывал имена
избороздившие
стену
обрывки
темных
слов.
Увели
думал я
ну и
прах с ним.
Вчера
он отлавливал
тараканов
костлявую
сводило руку
а после
ужина
взял
железную кружку
и
раздавил их скопом.
Он
смеялся когда я вырезал свое имя над койкой.
На кой
тебе это надо сказал он
замажут
ведь.
Пир солнца
Сосна
пьет небесную муть
в
деревне старик
глаза
износились
вытянулся
на циновке
смерть
близка.
Камни
румянцем пышут когда им дышать легко
в роще
знахарка
скоблит
кору
чертовой
палицы
этой
весной
она
изведет смерть.
День на
излете.
Птицы
теряют голос.
Я
молчу, на далекий гляжу город.
Расскажи
все с
начала.
Из
предсмертья
ответишь
ли
начало
в чем оно
смотри
небо в
слезах
идет
женщина.
Отчего
истончается солнце
когда
горы вогнаны в землю
и мир —
плоский как блин
над ним
одинокий парит орел
рассекая
небо на ленты
прочерком
крыльев.
Она
Когда
они рядом, ночь
съедает
его лицо
до
самых костей, одни
глаза
наполняя той,
с
которой не сводит глаз.
Тому не
любовь виной,
и даже
не то, что весь
он знал
наизусть её,
какой
для него была.
Он
может её волос
касаться
теперь, но к ней
чем
ближе, тем от себя
все
дальше, кромешней он.
Когда
Когда
ночь замирает, когда
в
лунных бликах
пузырится
снег,
я сном
забываюсь,
как
птица, лечу без помех,
далеко-далеко,
от
безумья дневного
исцеляясь
легко.
В диком
поле меня продувало
пустотою
— насквозь,
падал
тихой ресницею свет
тускло,
вяло,
и
плескалась луна, темноте придавая
очертанья,
и мрак становился предметен,
но,
придав, пропадала,
меня
одного не отметив.
Кто я,
абрис неявный холма
или пойманный
зверь?
По норе
убивайся
и
ошейник на прочность проверь,
ослепленный,
как свет,
слепнет,
траченный тенью,
на
снегу оставляя
никакой
силуэт.
Перевод Григория Стариковского
Джо Розенблатт
Муза в начале февраля
в сознанье — только золотые рыбки
природа — кат
зима стирает глубину, сжирает
все «быть» — хвостатых головастиков, мелькавших
в веселой луже бытия (теперь под снегом)
рыбки скользят там где-то подо льдом
сознанье безразлично, как и снег
пространства — вытоптано немощною мыслью: следы галош
мелкий песок, грязно-зеленая вода
солнце ползет над самым горизонтом
чтобы застыть у тапочек владыки:
он богатей, владелец золотых полей Дремоты
это его зубища горят на дне голубоватой бездны утра
Перевод Антона
Нестерова
Плеритмяритм
плем
ритм
мя ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
пчел
ритм
ног
ритм
же ритм
лёз ритм
рук
ритм
рож
ритм день ритм я ритм
я ритм
зык ритм
пол
ритм
тел
ритм
рта
ритм
му ритм
зык ритм
душ
ритм
труд
ритм
се ритм
рдца ритм
нерв
ритм
кровь
ритм
ритм ду
ши ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
дым
да
дум
дум
дум
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
ритм
тум да
тум да
тум да
тум да
тум
да
ритм
ритм
ритм
ритм
просто
ритм
ног
ритм
глаз
ритм
рук
ритм
ритм же
лез
ритм
племяритмритмритм
Тогда земля
задвижется, мурлыча
Сады
порой — коты, и спят себе
до
вечера. Когда ж он настает —
из
своего изнеженного сна
мурлыка
выползает,
потягиваясь
на пуховике,
встает
на все четыре,
словно
призрак
изголодавшийся,
и
пляшущих вдыхает рой стрекоз.
Душа
моя, древесный мотылек,
пульсируя
в ночи, прикрытой только
самой
собою траурною — ты
порхаешь
посреди зрачков агата.
Задвижется
земля, мурлыча, лапу
выпрастывает — и голова моя
клонится
к ней, смежает веки
на
каждом крылышке
Споем!
Филе-миньон
душе моей —
когда
коты поют по-фелинийски[2]
хоть
это и зависит
от
погоды:
иные
песни
прекраснее
в погожий день
Когда
коты поют по-фелинийски —
они в
обеденном бывают обалденье
Ну
сколько раз уже ты наблюдал
как
лыбится вдохнувший грызуна
не
прерывая песни
кот
И нам,
и нам бы петь по-фелинийски
и
обнаружив мышку
ликовать
она
танцует посредине песни
Да,
братья-сестры! будем петь и мы
по-фелинийски
В запущенном саду моего мозга
В
запущенном саду моего мозга
паучиха
в паутине слез.
сидит,
зырит
в
ультра-фиолет
сотнею
голодных глаз,
пока я
качаюсь да делю лазурь
с
остальными асами разлуки,
бубню
их нехорошие песни.
Пасмурно
— а мы свои печали
вывесили
на просушку.
Перевод Ирины Машинской
bpNichol
Из
книги «Поминальник»
***
морковка
лук сельдерей картофель
тертый
сыр
кусочки
мяса
соль
перец чеснок
ветреный
день
дверь
нараспашку
прохлада
на кухне
потушить
капусту
на
капустные листья
выложить
рис и овощи
сесть
за стол
болтать
о пустяках
чувство
покоя
выйти в
поля где ветер
только
синее небо вверху
молиться:
пусть так все и будет
***
женщина
которая была для меня всеми женщинами
женщина
которая подарила мне всех женщин
ритуал
перехода
выбор
имена
не имеют значения или
все
равно: нарицаю имя
минус
место — все места одинаковы
минус
время — время вечно одно и то же
где только
смазанные подробности навязчивые повторы
мы
живем в петле времени — или в застывшем кадре
течение
времени, в обе стороны
всегда
ныне и присно год 1 день 1 час 1 бога
славьте
его пишите имя его на песке
вода
или ветер да сотрут имя
един
океан в котором все океаны святы
вспомни
слова отца моего
отбороздившего
их от тихого до атлантики
«боже
мой как же мы далеки от дома»
вернись
к водам соль на жабрах мы полны морем
вскинув
руки сплетенные к солнцу
вдох
выдох
alokanorée
aloka norée
вдох aloka
выдох norée
неделями
наблюдать смену контуров на песке
припадая
пластаясь
наблюдать
как вскипает песок в кромке прибоя
я —
добыча волны
что
вбивает меня лицом в берег
отпечаток
лица каждый раз будто память по мне
Из
книги «ZYGAL»
творение
начала октября
есть в
этом мире колодец: на поверхность его выплывают
наши
лица, когда мы склонимся над ним:
будто
это сон, из которого можно вернуться
будто
зеркало, через которое приходишь к себе
есть
тропа к нему, через лес — я не раз шел по ней,
когда я
искал одиночеств
есть
леди, которая вся — плоть и ласка,
леди по
мне
есть
окно, в котором загорается свет
дверь,
в которую я стучу
песня,
чтоб петь
и тот, кто моложе — но это я,
я, которого так боюсь узнавать
поближе
иногда
ночами я отправляюсь к колодцу
вглядываюсь
в мое лицо, когда оно выплывает
возвращаюсь
в объятия леди
ведь не
будет же зла от того,
что я
смотрю в окно — на себя, играющего
бормоча
под нос — это ли ты?
это — и
все?
Перевод Антона Нестерова
Майкл Ондатже
Женщины из Боралесгамувы
На
середине реки
собирают
лотос
кожа в
ожегах пыльцы, замутившей воду
славят
о славят они омовенье
рук и
запястий
видел
бы муж, как смеется его жена
креветка
увивается возле ног
на
животе у них складки
вот
какие бывают красотки
пополудню
свежи
на
лодыжках браслеты
Экзамен по вождению
Две
миловались пичуги
алый
порыв перьев
летящие
клочья хлопка
из-под
машины;
все в
порядке, продолжаю движение.
Перевод Григория Стариковского
КРИСТИАН БЁК
Из
книги «Eunoia»
ГЛАСНЫЕ
ангел
гас
глас
ныл
гнал
сны
лес наг
снег ал
не англ
не галл
гены
снега
нега
сна
ТРУДОВОРОТ
Чешские чесальщики честно чешут
овечью шерсть. Краковские
кровельщики чешут языки, когда кроют крыши. Лондонские
лудильщики кроют
правительство, починяя кастрюльные
крышки. Челтнемские точильщики лудят
глотки, крича: «Точить ножи,
ножницы!» Карлсбадские краснодеревщики точат
лясы, вырезая фигуры для шахмат.
Трезвые шахматисты чешут разношерстные
затылки на чемпионате в Чешире.
Перевод Марины Бородицкой