Перевод с немецкого и французского
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 4, 2005
Перевод Татьяна Баскакова
Пауль Целан — Жизели Лестранж[1]
[Париж], понедельник [7.1.1952], десять часов
Майя, любовь моя, хочу тебе сказать, как я желаю, чтобы все это оставалось, чтобы мы оставалось, чтобы мы оставалось всегда.
Видишь ли, у меня впечатление, что, когда я иду к тебе, я покидаю какой-то мир, слышу, как двери хлопают за моей спиной[2], двери и двери — их ведь так много, дверей этого мира, состоящего из недоразумений, ложных очевидностей, издевок. Может быть, для меня остаются и еще какие-то двери, может, я еще не пересек все пространство, на которое наброшена эта сеть сбивающих с пути знаков, — но я иду, слышишь, я приближаюсь, ритм — я чувствую — ускоряется, обманки одна за другой гаснут, лживые рты, закрываясь, перестают пускать слюни — нет больше никаких слов, никаких шорохов, ничего, что бы сопровождало мои шаги —
Я буду здесь, рядом с тобой, через мгновение, через одну секунду, с которой начнется настоящее время,
Пауль
Пауль Целан — Ханне и Герману Ленцам[3]
Воскресенье [Париж, 11.4.1954]
Дорогие мои, друзья мои!
Итак, я снова дома — вернее, не дома, а здесь, в Париже, просто здесь, здесь, где я теперь привык жить. В целости и сохранности прибыл я сюда: поговорка о последнем желании осужденного оправдала себя, оказала благотворное воздействие, и ничего дурного со мной не приключилось: Темное, Наитемнейшее (очень часто включающее в себя и то, что мы думаем) может быть «снято» только посредством Темного же, Темного в превосходной степени. Однако довольно об этом: вы меня понимаете, а потому ограничимся полунамеками.
Я много рассказывал о вас Жизели, моей жене, я думаю о вас и вашем доме, который раскрылся передо мной — гостеприимно, как ни один дом прежде. Еще только раз, один раз хочется мне повторить это раз и навсегда: со мной очень редко случалось, чтобы мои надежды оправдывались в такой мере, как это получилось, когда я гостил у вас. Я буду вам благодарен до конца жизни.
В спешке и из-за излишнего возбуждения я забыл подарить вам мои неопубликованные стихи; теперь им надлежит последовать за этими строками, точнее — надлежит их сопровождать.
Я все еще слегка опьянен, одурманен, отуманен всеми этими встречами и разговорами, а также словами, внушенными мне только что пережитым мгновением; еще не совсем остыл мой внутренний пыл, воспламенявший эти слова, а потому не решаюсь пока благодарить вас за тишину и безмолвие, которыми вы со мной поделились. Но опьянение скоро пройдет, я чувствую; так позвольте же мне и впредь делить с вами тишину и безмолвие, позвольте думать о вас, когда мои дни обезлюдеют!
Пауль
Пауль Целан — Герману Ленцу
Париж, 12 июля 1955 г.
Дорогой Герман,
прежде всего хочу сообщить тебе, с благодарностью за твои добрые слова: у нас теперь есть сын Эрик, родившийся 6 июня недоношенным. Мы только успели выехать в сельскую местность — Жизель после всех этих переменчивых, волнующих весенних недель нуждалась в длительном отдыхе, — только собрались было сменить свой парижский образ жизни на сельский бессобытийный, как наш сын, на целых два месяца раньше, чем было предусмотрено, вдруг начал заявлять о себе, сперва довольно невнятно, но вскоре весьма решительно и безо всякой оглядки на то, что доктору из соседнего местечка понадобится не меньше трех часов, чтобы добраться до его мамочки. Когда же доктор наконец объявился, было самое время отправляться в Париж, правда, осуществить это оказалось непросто, потому что сперва нам пришлось искать машину. Наконец машину нашли, и мы со всей скоростью, какая приличествует нашему столетию, помчались в Париж, куда, по счастью, успели как нельзя вовремя: четверть часа спустя разразилась сильная гроза.
Итак, наш сын родился без десяти одиннадцать при очень тревожных обстоятельствах и вовсе не тяжеловесом, но тем не менее с твердым намерением помериться силами с этим миром. Позволь мне теперь перескочить через наши начальные волнения и просто сказать, что за истекший период Эрик добился замечательных результатов и что в пятницу, то есть уже через три дня, мы будем иметь честь поселить его у себя. У себя — в квартире матери Жизели, точнее, в двух комнатках этой квартиры на ул. Монтевидео, 29, Париж, 16-й округ. Как замечательно, что именно теперь вы оба собрались в Париж! До 7 августа мы планируем оставаться в городе, а потом опять отправимся «на природу», в Рошфор-ан-Ивлин, это на полпути между Парижем и Шартром. Я конечно приеду в Париж, как только узнаю, что вы уже здесь, но было бы очень неплохо, если бы и вы сумели нас навестить: дом, где мы намереваемся жить — он принадлежит матери Жизели, — когда-то был мельницей: мельничный ручей, или Fluder, все еще наличествует, а вот «скрип-скрип» мельничного колеса вам придется домысливать самим; дом расположен у проселочной дороги, ведущей через лес Рамбуйе, а по соседству в деревне имеется очень красивая романская церковь: для любителей старины — как раз то, что надо. И — lastnotleast[4] — в этом доме будут обитать ваши неизменно думающие о вас (что подтверждается их леностью по части написания писем) друзья.
Дорогой Герман, публикации, запоздавшей публикации моей книги, предшествовала весьма неприятная переписка с издательством «ДЕФА», так что, когда наконец книга была готова, я почувствовал, что и сам «готов». (Письмо, которое я тебе тогда написал, по сей день лежит в ящике моего стола; я не отправил его единственно потому, что не хотел обременять тебя заботами, с которыми сам я умею справляться только одним способом — безропотно с ними смиряясь.)
Меня очень позабавил твой рассказ о том, как вы беседовали с Томасом Манном: в подобных ситуациях всегда нелишне вспомнить, что и у тебя есть собственный опыт общения с Румпельштильцхеном[5], причем приобретенный отнюдь не вчера.
Уже сейчас, имея в виду, что вскоре увижу вас, займусь раздобыванием проездных билетов и тому подобного, дабы ты потом мог с чистой совестью поведать высокочтимым господам в Бонне, как их великодушные дары помогают поэтам создавать остальное…[6]
Так что, приезжайте скорее, а пока примите
самые сердечные пожелания
от
вашего Пауля
(Далее см. бумажную версию)