Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 12, 2005
Великобритания
«Букер» для Золушки
В начале этого года в дополнение к знаменитому “Букеру” была учреждена Международная Букеровская премия (официальное название «The Man Booker International Prize»). «Международный Букер» будет присуждаться не за конкретное произведение, а за общий вклад в литературу. Лауреат, избираемый специальным жюри раз в два года, получит 60 тысяч фунтов стерлингов. В шорт-листе на данный момент осталось 16 кандидатов (в связи с кончиной из списка, увы, выбыл Сол Беллоу).
Тот факт, что более половины номинантов, вошедших в окончательный перечень, пишут не по-английски, подтолкнул организаторов к еще одному решению. В мае было объявлено об учреждении дополнительной премии за перевод. Лауреату “Международного Букера” (а в этом году им стал албанский писатель Исмаил Кадаре) предстоит самолично определить лучшего переводчика своих произведений на английский. Писатель вправе присудить всю сумму (15 тысяч фунтов) одному человеку либо разделить ее между несколькими.
Литературное сообщество воодушевилось — в мире еще не бывало столь весомой награды, присуждаемой за художественный перевод. Разве что в США с 1967 по 1983 год существовала подобная номинация Национальной книжной премии. Конечно, многие государства поддерживают зарубежных популяризаторов своей культуры, но все же, по мнению журналистов и экспертов, статус переводчиков художественной литературы на современном Западе унизительно низок. Их сравнивают с Золушками, которые трудятся в безвестности ради чужой славы. В интервью газете “Гардиан” секретарь Ассоциации переводчиков Великобритании Дороти Сим сообщает: «Издатели очень не любят включать в договоры с переводчиками пункт о потиражных отчислениях. Обычно гонорар выдается как единовременная выплата. Даже если книга станет бестселлером, переводчик больше никогда ничего за нее не получит». Симптоматично, что в сообщениях прессы о новой премии не упоминалось ни одного имени переводчика.
США
“Когда ты на вершине…”
В конце мая этого года в лос-анджелесской публичной библиотеке состоялось вручение награды американской писательнице Харпер Ли. О событии сообщили крупнейшие информационные агентства и газеты, преподнеся его почти как сенсацию. Подобная реакция вполне объяснима: за те сорок пять лет, которые минули со дня выхода в свет первого и единственного романа писательницы “Убить пересмешника” (1960), она дала считанные интервью и всего несколько раз появлялась на публике.
В 1966 году Ли присутствовала на танцевальном вечере, который организовал ее друг детства и коллега Трумэн Капоте в честь Кэтрин Грэм, издательницы газеты “Вашингтон пост”. В 1990-м Алабамский университет присвоил писательнице почетную докторскую степень — ни на самой церемонии, ни после нее Ли не произнесла ни слова. Семь лет спустя докторские регалии ей вручил Мобилский колледж, и опять виновница торжества хранила молчание.
В 1995 году Ли попросили написать предисловие к юбилейному 35-му изданию “Убить пересмешника” — она ответила вежливым отказом. Не удалось ее заманить и на спектакль по мотивам книги, который поставил любительский театр в ее родном Монровилле, штат Алабама.
Что же побудило 79-летнюю романистку нарушить затворничество? Дело в том, что приглашение ей прислала Вероника Пек, вдова актера Грегори Пека — исполнителя главной роли адвоката в экранизации 1962 года, которая в свое время была отмечена “Оскаром”. С семьей Пеков Ли подружилась во время съемок и сохранила добрые отношения на все последующие годы.
Вероника Пек назвала Ли “национальным достоянием”. “Ее книга изменила наше представление о жизни, — сказала она корреспонденту “Лос-анджелес таймс”. — “Убить пересмешника” по сей день изучают в школах. И я прекрасно помню, как после выхода фильма учителя буквально засыпали моего мужа письмами, он получал их тысячами”.
Надо сказать, что первые отклики на публикацию романа были весьма сдержанные. В частности, ежемесячник “Атлантик мансли”, похвалив авторский стиль, счел произведение довольно слащавым, хотя и не без юмора. Однако даже самые высоколобые критики не устояли перед обаянием книги.
Харпер Ли была не готова к свалившейся на нее популярности. “Я совершенно не рассчитывала на успех, — сказала она в последнем интервью, датируемом 1964 годом. — Честно говоря, я думала критики мигом разделают мою книгу под орех, хотя втайне надеялась услышать и несколько добрых слов в свой адрес. Главным образом, от читателей. Я, как уже говорила, мало на что рассчитывала, а все получилось совсем наоборот, но вообще-то успех оказался не менее пугающим, чем разнос критики, к которому я мысленно себя готовила”.
Литературная слава повлияла на Ли странным образом: она перестала писать. В журналах “Вог” и “Макколс” появилась парочка эссе, а затем — тишина на долгие годы. Что только не предпринимали литературные критики и журналисты, чтобы доискаться до истинных причин молчания писательницы, но поскольку авторский комментарий так и не последовал, им оставалось лишь строить догадки.
Пожалуй, наиболее убедительное объяснение нежеланию Харпер Ли продолжать литературную карьеру содержится в статье, опубликованной в 1999 году в “Вашингтон пост”. Двоюродный брат писательницы вспоминает, что как-то на его вопрос о следующей книге она ответила: “Ричард, когда ты на вершине, перед тобой открывается один-единственный путь”.
Жители Монровилла, однако, твердо верят, что их прославленная землячка трудится над новым шедевром. Время от времени их обнадеживает местная пресса, подбрасывая новость, что будто бы Харпер Ли пишет мемуары или собирает материал для книги о черном проповеднике, который убил нескольких своих родственников, дабы получить деньги по страховкам.
В действительности досуг писательницы более прозаичен: она охотно проводит время со своей старшей сестрой, которая до сих пор работает адвокатом, и не прочь сыграть партию в гольф.
На ил. Харпер Ли
Франция
Путешествие по издательскому царству
Легко ли во Франции стать писателем? Этой теме посвятил подборку материалов журнал “Лир”, рассказав об особенностях современного издательского дела и всяческих препонах, которые могут ожидать тех, кто мечтает испытать себя на ниве литературы. А число таковых не уменьшается. Даже мелкие издательства, выпускающие всего десяток книг в год, ежедневно получают по почте дюжины рукописей. В крупных же издательских домах рассматривается до десяти тысяч новых произведений в год. Несмотря на гигантские объемы, редакторы относятся к этой работе весьма добросовестно, считая ее главной частью издательского процесса. Правда, чаще всего мнение они составляют уже по прочтении первой пары страниц. Многочисленные истории об одиноких провинциальных старушках или девушках из предместий, равно как и модные ныне воспоминания о тяжелом детстве, забраковываются сразу, их авторы получают назад свою рукопись вместе со стандартным отказом. В неочевидных случаях текст проходит три инстанции, и если все отзывы положительные, автора приглашают на встречу.
Новичкам, однако, не стоит радоваться раньше времени: издатели не рискуют публиковать дебютные произведения чаще, чем раз в год. Говоря иначе, на одну одобренную рукопись приходится девять-десять тысяч отказов. Да и самых удачливых ждет весьма скромный гонорар и тираж, как правило, не превышающий 500 экземпляров. Помимо стандартных требований к тексту, существует еще и негласный свод правил, который касается личности писателя: он должен быть не слишком старым и не слишком провинциальным, обязан уметь хорошо держаться на публике, выступать по радио и телевидению и, главное, быть готовым регулярно поставлять в издательство новые произведения.
Чили
Зорро и Изабель Альенде
В августе 2003 года в калифорнийский дом Изабель Альенде постучали странные визитеры. “Мы — владельцы Зорро”, — заявили они, когда писательница показалась на пороге.
Возглавлял группу Джон Герц. В 1920 году его отец заключил сделку с автором дешевого авантюрного романа о похождениях благородного мексиканского аристократа по прозвищу Зорро, которая закрепила за покупателем единоличное право использовать образ главного героя. Совместно с кинокомпанией “Дисней” Герц развил бурную деятельность — и человек в маске замелькал в телевизионных сериалах, кинофильмах, на страницах комиксов. Идя по стопам отца, Герц-младший усердно продолжал популяризировать Зорро, но как-то поймал себя на мысли, что персонаж представлен почти во всех жанрах, кроме серьезной литературы. И начались поиски автора, который смог бы увлекательно написать о детстве мексиканского Робина Гуда. Таковой, согласно правообладателю, помимо легкого пера должен был обладать целым рядом достоинств, а именно: как и Зорро, великолепно знать Калифорнию, говорить на родном испанском и чувствовать себя латиноамериканцем не только по происхождению, но и по духу. Перебрав немало кандидатур, Герц остановил выбор на Изабель Альенде.
Первое побуждение Альенде было отказаться. Она считала себя серьезным автором, которому не к лицу заниматься развлекательной литературой. Но, посмотрев видеокассеты с записями старых кинолент и полистав комиксы, она — к ужасу своего агента — дала согласие. “Я обожала Зорро в детстве, — сказала Альенде корреспонденту газеты “Гардиан”, — и теперь влюбилась в него заново”.
Писательница особо упирает на то, что работу ни в коей мере нельзя считать заказной. Это бы противоречило ее творческим принципам. В прошлом ей доводилось отклонять предложения издателей, в том числе и довольно заманчивые. Не соблазнила ее даже перспектива написать книгу воспоминаний о своем дяде Сальвадоре Альенде. “Я не умею быть беспристрастной, — призналась она, — а потому не гожусь в биографы. Натура у меня неподходящая. Я никудышная журналистка — не могу держаться голых фактов, все время тянет приукрасить реальность”.
В романе “Зорро”, который недавно вышел в американском издательстве “Форт эстейт”, не стоит искать исторического правдоподобия. Романтическое повествование переносит читателей в Калифорнию XVIII века, где среди индейцев и миссионеров растет ребенок-метис. Книга полна невероятных приключений, к которым примешан элемент магии. “Иногда люди задают мне такие серьезные вопросы о моем герое, что я вынуждена напоминать, что речь идет о Зорро, а не о Че Геваре”, — замечает Изабель Альенде.
На ил. И. Альенде
Япония
Сотовая связь и литература
В Японии абонентов сотовой связи не удивишь технологическими новшествами: их аппараты давно уже позволяют просматривать электронную почту и заголовки новостей равно как и узнавать прогноз погоды. А недавно ряд компаний задумал приобщить владельцев мобильных телефонов еще и к чтению.
Правда, чтобы воспользоваться этой услугой, требуется определенная сноровка: экран современного аппарата настолько мал, что на нем умещается всего несколько строк. Однако японцев, видимо, такое неудобство не пугает, тем более что предусмотрительные разработчики снабдили последние модели устройством, автоматически перелистывающим страницы. По отзывам некоторых, чтение с экрана не только не мучительно, но даже приятно: оно помогает абстрагироваться от действительности и полностью сосредоточиться на тексте.
Уже действуют несколько специальных электронных библиотек, где можно выбрать книгу себе по вкусу из нескольких сотен наименований. Среди них — классика, современные популярные произведения, а также литература, написанная специально для распространения по сотовой связи. Поиск осуществляется по фамилии автора, жанру и названию. За небольшую плату текст скачивается в аппарат и хранится в памяти.
Кто же главные пользователи подобных библиотек? Вечно занятые бизнесмены? Или студенты-технократы? Недавнее исследование показало, что более половины читателей “сотовых книг” — женщины, причем многие читают их дома.
По сравнению с рынком видеоигр, рынок книг для мобильников еще мало освоен, и это прекрасная ниша для начинающих авторов, которые хотят испытать свой талант. Тем более что читательская реакция на их сочинения, как правило, не заставляет себя ждать.
По материалам информационного агентства “Би-би-си ньюс”, газет “Гардиан”, “Индепендент” [Великобритания], журнала “Лир” [Франция].