Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 2005
Перевод Наталья Фёдорова
Кнут Гамсун[1]
Осецкий
«Тиденс тейн», 22.11.1935 г.
В 1935 году немецкий журналист и пацифист Карл фон Осецкий (1889-1938) был номинирован на Нобелевскую премию мира за свои смелые статьи, разоблачающие милитаризацию Германии и жестокие нацистские репрессии против инакомыслящих. В 1933 году, когда Гитлер пришел к власти, Осецкого арестовали и бросили в концлагерь. Его номинация на Нобелевскую премию вызвала острые дебаты «за» и «против» нацизма. Выступление Гамсуна в этой дискуссии привлекло огромное внимание и привело к тому, что позднее целый ряд коллег-писателей — в частности, Герман Вильденвей (1886-1959) и Томас Манн (1885-1955) — подверг его резкой критике.
Год за годом немецким властям шлют петиции, ходатайствуя об освобождении Карла Осецкого из концлагеря Ольденбург. И покуда немецкие власти оставляют их без внимания.
Год за годом в Норвежский нобелевский комитет шлют предложения присудить Осецкому премию мира. Если он получит эту премию, можно будет вырвать его из концлагеря, невзирая на сопротивление властей.
Вероятно, стоит напомнить, что г-н Осецкий вполне мог выехать из Германии как до, так и после прихода нацистов к власти. Но он не пожелал уехать. Рассчитывая, что народ встретит его арест бурным негодованием. И его расчет оправдался.
10 мая 1932 года он писал в своем журнале[2]: «Если я сяду в тюрьму, то не из лояльности, а потому, что фактически нынешним немецким властям крайне неудобно держать меня под стражей… Как узник я стану живым доказательством… Не дать этому протесту заглохнуть — мой долг перед теми, кто воспринял мое дело как свое собственное».
Его расчет оправдался, в разных странах нашлись люди, которые восприняли его дело как свое собственное и выступили с протестом. Причем весьма рьяно.
Странный пацифист — он служит своей мирной идее, постоянно доставляя «неудобства» властям родной страны!
И год за годом пишутся петиции по поводу того, что он «брошен в концлагерь и подвергается страшным пыткам». И год за годом его выдвигают на премию мира.
А не лучше ли г-ну Осецкому в это тяжкое время перемен, когда весь мир мечет громы и молнии по адресу германских властей, оказать хоть малую позитивную помощь великому народу, к которому он принадлежит? Чего хочет сей пацифист? Выступить против вооружения Германии? Выходит, этот немец предпочел бы увидеть родную страну растоптанной и униженной, отданной на милость французов и англичан?
Слово к соотечественникам в связи с началом войны
Это воззвание было написано для спецвыпуска и опубликовано в Осло 19.04.1940 года, а также перепечатано в бюллетене «Прессединст Норд» (Берлин, 1940).
Я пишу из самых лучших побуждений и вовсе не ищу популярности. Возраст позволяет мне сказать свое слово по поводу неслыханного смятения, в какое нас повергли события последних дней.
Из Швеции сообщили, что Карл Юаким Хамбро выступил с обращением к норвежскому народу. Да, персона самая что ни на есть подходящая! Человек из иммигрантской семьи, которой в свое время разрешили поселиться в нашей стране. Краснобай, говорильная машина. Конечно, он тоже имеет определенные заслуги, однако совершенно не подходит для того, чтобы именно сейчас наставлять норвежский народ. Ему недостает основы основ — исконно норвежского начала в душе. И эту нехватку норвежскости он демонстрировал неоднократно.
Говорун заявляет, что Норвегия находится в состоянии войны с Германией. Нет, он ошибается, но, даже сбежав в чужую страну, никак не может отказаться от своей треклятой пропаганды.
Пропаганда.
Долгие, долгие годы Норвегию науськивали против Германии, ибо та торпедирует корабли норвежских моряков. А что Германии остается? Кто-нибудь задавал себе этот вопрос? Ведь все дело в том, что Англия не желает отказаться от своего террористического владычества на море, стремится уморить голодом немецких женщин и детей, блокируя пути доставки продовольствия в Германию. Наши моряки, направляясь в Англию, попадают в опасную зону, и немцы их торпедируют. Торпедами Германия защищается от английской блокады. Вот какова правда!
Так ли уж велика вина Германии в гибели наших моряков? Но сколь велика вина Англии!
Кстати, хоть кто-нибудь дал себе труд задуматься о важнейшем оружии Англии в войне — о голодной блокаде? Людям нечего есть, они не получают продовольствия, потому что таково желание Англии. Пока что они еще могут ходить, потом им придется сесть, потом — лечь. И ждать смерти. Некоторое время назад Англия выступила в оправдание голодной смерти, заявив, что такая смерть милосердна. Но дети… каково смотреть на детей, умирающих от голода! Что скажут на это матери и отцы? Британских матерей радует, что немецкие дети мрут от голода, причем в национальном масштабе. А Чемберлен недавно хвастал в парламенте, что скупил у Норвегии весь добытый за год китовый жир, чтобы Германии не досталось ни капельки. Мы поистине на грани всенародного безумия!
В давних войнах тоже морили людей голодом, окружая города и страны кольцом блокады. Но сейчас-то об осаде речи нет, речь идет о взятии городов и стран. Немцы именно так и действуют. Только Англия упорно не расстается со старым испытанным оружием. Последний раз она использовала его в войне с бурами: 27 тысяч женщин и детей умерли голодной смертью в английских концлагерях, пока мужчины пытались защитить страну от английской агрессии.
Может, и я сейчас занимаюсь пропагандой? Я смотрю, я слушаю. Мне недостаточно разглагольствований близоруких судовладельцев и парламентских политиков. И газет я выписывал так много потому, что хотел знать, каковы позиции другой стороны. Взвешивал «за» и «против». По моему разумению, норвежский народ совершенно несправедливо настроен против Германии. Моряки видят только одно — их торпедируют! И не видят другого — что виноваты в этом англичане.
Но разве мы воюем с Германией? Нет, не воюем. И будем молиться всем добрым богам, чтобы до этого не дошло. С Германией воюют западные державы, а мы нейтральны и нейтральными останемся.
Англии, однако, очень хочется распространить свою войну на норвежскую территорию. Одержимая неуемной кровожадностью, она грабежами и убийствами вторглась на нашу нейтральную землю в Ёссинг-фьорде. Затем она установила вдоль нашей границы минные заграждения и заблокировала нас, чтобы превратить Норвегию в поле битвы. Именно этому и воспрепятствовала Германия, осуществив упреждающую оккупацию страны. Король и правительство Нюгорсволла в этот миг отошли от дел и вместе со всем управленческим аппаратом покинули свой пост. Впрочем, есть надежда, что король вернется в страну.
Вот какова ситуация.
Со всех сторон мы слышим, что Германия встречает сопротивление норвежцев, что Норвегия-де ждет помощи от Англии. Неужто мы еще не усвоили, какова цена английским посулам и гарантиям помощи? Всего несколько месяцев назад англичане разъезжали по Европе, раздавая обещания и гарантии, а совсем недавно посетили Финляндию — и что же? Что из этого вышло? Объявлено, что 11 тысяч человек проходят в Канаде подготовку, чтобы затем оказать Норвегии помощь в борьбе с Германией. 11 тысяч человек, изволите видеть!
То сопротивление, каким немцев встречают у нас, есть, видимо, не что иное, как всеобщая реакция на силу. Едва ли можно истолковать это по-другому. Зачем мы упорствуем в своей глупости, разрушая мосты и дороги, фабрики и элеваторы? Мы что же, вздумали воевать с Германией? Упаси нас Господь от этого! Наверно, мы решили сопротивляться в ожидании обещанной помощи англичан. Упаси нас Господь и от этого, ведь в таком случае мы разделим участь Польши.
Норвежскому народу пора одуматься — пока Англия не привела к нам войну.
Что может сделать Англия? Если она начнет бомбить наши города, то никоим образом не вступит в противоречие со своей кровавой историей. Только вот на сей раз вмешательство Германии защитит нас от новых английских налетов. Германия взяла на себя нашу защиту. Мы нейтральны.
Причем правительство германского рейха клятвенно обязалось не ущемлять самостоятельность и целостность Норвегии.
14.04.1940
Кнут Гамсун
И вот опять!..
«Фритт фолк», 20.02.1943
В годы войны родственники осужденных на смерть обращались к Гамсуну, просили использовать его влияние, чтобы выхлопотать у немцев помилование. Эти просьбы глубоко волновали писателя.
Снова и снова меня просят о помощи, просят добиться пощады для осужденных на смерть.
Пишут родители и близкие родственники, а осужденные, которым грозит смерть, все без исключения люди молодые.
Что они сделали? Мы все это знаем: они вели борьбу, работали на Англию. И вот сегодня опять: 13 молодых людей сидят в лагере неподалеку от Осло и ждут смерти. Они работали на Англию.
Молодые люди настроены проанглийски — это их дело! Они верят в победу Англии, желают этой победы и стараются ей способствовать — это тоже их дело! Но вдумайтесь: 13 человек, 13 пособников Англии! Да будь их даже 13 сотен — зачем помогать Англии, которая все равно победит? Есть ли разум и логика в подобном ходе мысли? За плечами у них три года кровавого опыта, что ведет их прямо к суду и смерти. Лучше бы сидели себе тихонько и ждали, пока Англия победит.
Пожалуй, некоторые присоединяются к опасному заговору, чтобы почувствовать себя настоящими мужчинами. Верные товарищи и заговорщики, безмолвные соучастники, посвященные в тайну, великую тайну, — в юности все это обычное дело. Но люди много старше годами, те, кому бы полагалось быть более зрелыми, — как обстоит с ними? Они не сумели обуздать свое отчаяние, действовали совершенно безрассудно и безответственно, обрекая себя на верную гибель. Да, именно так, они в ответе за себя и за всех.
Эти люди, столь неколебимо и безоглядно верящие в победу Англии, грешат против смысла собственной деятельности: хотят работать для Англии, но лишают себя такой возможности, ибо гибнут, действуя вопреки здравым советам, презрев риск, собственные чувства и доводы рассудка. А ведь гибель в их планы не входила.
Сорвиголовы старшего возраста не иначе как по-юношески слегка этим бравируют? Печально, однако, увы, вполне возможно. Им хочется произвести на товарищей впечатление, показать себя. Но все это слишком плохо кончается.
Чего они, собственно, рассчитывали добиться своей удалью? Возможно, ими двигала туманная идея большей свободы — откуда нам знать? Ну, скажем, некое представление о том, что работа для Англии в целом идет во благо. И вот темной ночью их вызывают получить партию оружия. Великая минута — теперь они кой-чего добьются. Начнут стрелять по оккупантам!
Но 13 человек — или пусть даже 13 сотен! — есть ли у них хоть крошечный шанс чего-то добиться своим оружием? Во всех без исключения случаях конец один, что прежде, что теперь, — немцы их прихлопнут. Они понятия не имеют, сколько солдат, охранников и полицейских охотятся за ними, не знают, сколько глаз держат их под наблюдением, не знают, что за ними, быть может, следят уже не одну неделю, не один месяц, что каждый их шаг под надзором, что для них расставлены ловушки, — они работают вслепую, не ведают ни о чем, пока однажды не грянет беда. Вот тогда они обо всем и узнают!
Я обращаюсь к людям, настроенным проанглийски. Может статься, они сохранили еще достаточно здравого смысла, чтобы одуматься. Хотят помогать Англии — ладно, их дело! Но разве же самоистребление помогает Англии? Они верят, что Англия победит, — да пожалуйста! Но зачем же прежде времени подвергать себя отчаянному риску? Ведь на поверку он бесполезен, на поверку оборачивается смертью. Но если Англия победит, они получат в дар все блага, о которых мечтали. Надо лишь подождать. Жить себе спокойно, заниматься будничными делами, держаться при своем доме, под своею смоковницей и ждать.
А не рисковать жизнью…
Тяжко получать письма от родителей и близких родственников несчастных осужденных, которые должны умереть. Здесь понапрасну гибнут молодежь и надежды молодости, это очень печально, ведь каждый может поставить на их место себя и своих близких. И эти письма — опять-таки простертые в мольбе руки и призывы о помощи.
Англию на колени!
«Фритт фолк», 24.06.1943
23 июня 1943 года Гамсуна пригласили в Вену выступить на Втором международном конгрессе литераторов и журналистов, организованном Союзами национальных объединений печати и информации. Конгресс был довольно представительный — 500 участников из 40 стран. В поездке Гамсуна сопровождали начальник отдела министерства внутренних дел Эгиль Холмбуэ, на которого возложили функции переводчика, и доктор юридических наук Херман Харрис Олл, которому тоже предстояло выступить с докладом. Поскольку Гамсун немецким не владел, его доклад после короткого вступления на английском языке, сделанного самим писателем, был зачитан главным редактором газеты «Фритт фолк» Арнтом Рисховдом. Этот доклад стал абсолютной кульминацией Конгресса. Собравшиеся встали и бурными овациями приветствовали Гамсуна, вошедшего в Церемониальный зал дворца Хофбург. «Вестланнске тиденне» опубликовала 25 июня 1943 года следующий репортаж об этом событии: «…Наш прославленный соотечественник [шел] по центральному проходу конференц-зала, все собравшиеся поднялись как по команде и приветствовали его бурей аплодисментов, которой не было конца. Выждав несколько минут на почетном месте в первом ряду, писатель встал. Внятным, четким голосом Гамсун прочел свое обращение к Конгрессу: ▒Надеюсь, вы простите мне, что я дерзнул появиться здесь. Я устал писать и слишком стар, чтобы держать речь. Хочу только попросить вас выслушать приветствие писателя из далекого северного края. Он писал книги, пока не состарился. И теперь может рассчитывать лишь на благосклонность народа. Он слишком стар’. После этих красивых слов на миг воцарилась мертвая тишина, а затем вновь грянули овации, на сей раз как выражение спонтанного восторга и безоговорочного почтения к выдающемуся представителю национальной норвежской интеллигенции». В последующие дни эта речь была опубликована в австрийских, немецких и норвежских газетах, имя Гамсуна было у всех на устах.
Я приехал сюда, не выдвигая никаких условий. И не буду пытаться выступать с докладом — другие способны сделать это куда лучше. Я не могу сказать и ничего такого, чего бы уважаемое собрание уже не знало. Но как норвежец, как человек и германец я просто хочу дать свидетельские показания.
Я не собираюсь выходить за пределы вопросов, стоящих на повестке дня, или обходить их молчанием, но соединю их все и назову одним словом — Англия. Прошу вас ненадолго уделить внимание моему свидетельству об Англии.
Я до глубины души англофоб, антибританец и, сколько себя помню, никогда этим убеждениям не изменял. Не подумайте, будто я ставлю это себе в заслугу, нет, речь идет просто о позиции. Мне рано довелось уехать из родной страны, и я встречал чужестранцев, в том числе и англичан. Кое-что читал, кое-что наблюдал, пытался обдумывать увиденное. Очень странное, незнакомое ощущение охватывало меня, когда люди отдавали англичанам предпочтение, выделяя их среди других людей, причем происходило это не в порядке исключения, а, наоборот, как правило, особенно среди моряков. Мне такая позиция была непонятна. Сам я никогда не сталкивался с народом более неучтивым, нежели англичане, самодовольные, спесивые, заносчивые.
Позднее — уже взрослым, по возвращении на родину — я узнал, что большинство наших соотечественников симпатизируют англичанам как никакому другому народу в Европе. И ныне эти симпатии ничуть не уменьшились.
Неужели мои дорогие соотечественники вовсе не умеют ни читать, ни думать? Конечно, все мы учились в школе, читали книги и имели возможность непосредственно познакомиться с англичанами, с их историей и кровавым их шествием по всему земному шару — но тем не менее упорно лелеяли англичан в своих сердцах!
Можно это объяснить? Можно понять?
И мы не одиноки. Франция и многие другие страны страдают тем же психозом, это прямо-таки повальная болезнь. И я совершенно уверен, ничуть не удивительно, ничуть не загадочно, что народы привыкли видеть в Англии опору, — таков результат английской политики и английских вторжений. Англия ретушировала и фальсифицировала духовность наций, оглупляла людей, делала их слепыми. За долгие века она мало-помалу умудрилась обманом втереться к людям в доверие — вопреки их собственному опыту, вопреки всему, что они видели собственными глазами. Вот в чем жуткий секрет политики Альбиона — в предательской смеси пышных обещаний и мер принуждения, лицемерной богобоязненности и порабощения, SecretService[3], террора и убийства. Кто мог устоять против такой мощи? Никто. Ни моя бедная страна, ни другие… Посмотрите на Францию. В ходе веков ни одна страна не имела бóльших оснований освободиться от английского сотрудничества и английской «дружбы». Наполеон это видел, да-да, видел, но посмотрел бы он на свою страну сейчас, когда над нею поработала английская политика: страна мертва, политически бездыханна, более того, глубочайшим образом бездыханна национально, меж тем как генералы и войска служат англичанам. Каков будет конец? Мы не знаем. Однако французы ныне, похоже, утратили жизнеспособность. Они даже пальцем шевельнуть не в силах.
Только одна страна противостояла отраве английской политики. Великая и могучая страна. Германия. Но как раз потому, что Германия велика и могуча, она всегда вызывала у Альбиона яростное раздражение. Однажды у Бисмарка спросили: «Что вы будете делать, если Англия высадит на территории Германии несколько дивизий?» Бисмарк ответил: «Я их арестую!»
Но время шло. В начале нового века внезапно прогремел выстрел — один-единственный выстрел, эхом прокатившийся по всему миру и быстро, очень быстро ввергший множество стран в бурю войны. Пришлось и Германии вступить в войну, хотя она этого не желала; немцы, как всегда, сражались храбро, но не выстояли против четырех частей света и потерпели поражение. Англия поражения не потерпела. Она всегда извлекает выгоду из чужих поражений. В немецкое население с годами мало-помалу просочились чуждые элементы, которые инфицировали и ослабляли в народе германский дух — а ослабление Германии было Англии весьма на руку. Страну заполонили негерманские народности и расы, подменив собою измученное войной исконное население. Мрачные это были годы для Германии, обложенной немыслимым бременем миллиардных репараций, лишившейся флота, потерявшей колонии, терзаемой безработицей и нищетой.
Что же, тогда ставка на то, что Германия погибнет? Конечно нет… Германия — всем соседка, Германия — срединная держава! И происходившее тогда говорило о чем угодно, только не о гибели. Потому что в Германии началась эпоха национал-социализма, в страну пришла жизнь, деятельность, повсеместный подъем. Случилось откровение, чудо воли и германской мощи. Под водительством фюрера — Адольфа Гитлера.
Но вернемся к нити наших рассуждений: Англия не могла допустить такого подъема Германии, и потому понадобилась новая война. Гитлер долго уступал, просил хоть немного пойти ему навстречу, просил только щелочку, коридор к отдаленной части немецкой земли. Но Англия не желала пойти навстречу, Англия хотела войны.
И мы снова видим ту же многовековую игру британской политики: Англия не хочет воевать сама, нет-нет, она, как водится, предпочитает, чтобы за нее воевали другие. Она давала обещания и «гарантии» одной европейской стране за другой, чтобы они противодействовали устремлениям Германии, и одна страна за другой бились до последнего на службе Англии! И здесь мы опять-таки видим, чего стоят английские обещания и гарантии, но еще отчетливее видим, что народы поддаются своему застарелому проанглийскому психозу и отказываются верить собственным глазам. Английская политика в конечном счете сумела до основания разрушить у этих народов здравую способность суждения.
Итак, Англия хотела войны, и Гитлер обнажил меч. Он, крестоносец и реформатор, желал создать новую эпоху и новую жизнь для всех стран, прочное международное единство на благо каждой страны. Вот чего он хотел. И труды его не пропали даром, народы и нации поддержали его, стали с ним плечом к плечу, народы и нации решили бороться вместе с ним и победить. Мы были тому свидетелями.
Он держится, Адольф Гитлер, этот выдающийся человек, который потихоньку-полегоньку поставил весь мир на ребро и теперь переворачивает его на другой бок! Он справится! С ним рядом его великий итальянский соратник, с ним главные континентальные державы Европы. Сообща они справятся — и войне придет конец!
Но я совершенно убежден: Англию надо поставить на колени. Недостаточно победить большевиков и янки, необходимо одолеть Англию, иначе миру на земле не бывать. Я не гадал по звездам, мои выводы основаны на виденных мною действиях Англии — по всей земле. Моя родная забытая Богом страна тоже из поколения в поколение ощущала на себе силу Англии и злоупотребления этой силой: британцы держали в тисках нашу торговлю, грозили нашему морскому судоходству, их SecretService словно бы караулила у наших дверей. Нам ли не знать!
Нет, я не гадал по звездам, но за мою долгую жизнь я, думается, сумел разглядеть, что именно Англия есть источник большей части всех тревог, всех бедствий, гнета, нарушенных обещаний, насилия и международных конфликтов. Даже всемирным бедствием теперешней войны мы обязаны Англии, Англия — ее исходная точка.
Англию на колени!
Приветственная телеграмма по случаю финляндского
вечера в пресс-клубе
«Афтенпостен», 23.02.1944
В 1939 году Советский Союз напал на Финляндию, начав тем самым так называемую «зимнюю войну». Невзирая на ожесточенное сопротивление, превосходство русских оказалось слишком велико, и в марте 1940 года правительство Финляндии было вынуждено просить перемирия. Финнам пришлось уступить СССР значительные территории. Когда в 1941 году Гитлер вторгся в Советский Союз, финны сочли, что у них появилась возможность вернуть себе утраченные земли, вступили в союз с Германией и продолжили свою войну. Финские и германские войска долго вели успешные операции, перешли старую границу и оккупировали новые территории Восточной Карелии. В феврале 1944 года там шли ожесточенные бои. Гамсун хотел выразить поддержку народу Финляндии.
Мне довелось побывать в Финляндии и прожить там целый год. Было это во времена Бобрикова, в те годы, когда финны явили миру великий пример патриотизма.
С тех пор я всем сердцем с этим народом. Много лет я следил за его переменчивой судьбой и видел, что Финляндия неизменно выдерживает все испытания.
Финские редакторы постоянно шлют мне свои газеты, обеспечивают информацией. Я читаю их фронтовые сводки. И на стене у меня висит карта Финляндии.
Ничего нового не случится — Финляндия, как и прежде, выстоит.