Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 2005
Перевод Т. Шенявская
Фритьоф Нансен[1]
Неужели чувства людей притупились? Неужели люди и слышать не хотят о нужде и несчастье? Раньше, стоило случиться пожару, землетрясению или нападению разбойников, люди сразу приходили на помощь друг другу, а если в Атлантике тонул корабль, на борту которого было несколько сотен пассажиров, об этом ужасе писали газеты по всему миру.
Тысячи и тысячи бездомных беженцев, страдающих и умирающих, подают нам сигналы бедствия из самых разных стран. Люди их слышат, но остаются сидеть сложа руки.
Вот телеграммы из Мосула: тысячи изгнанных христиан, ограбленные и изнасилованные женщины и дети, беженцы, обреченные на страшные тяготы, болезни, на зимние холода и нищету; оставшимся в горах грозит голодная смерть. Из Марокко приходят похожие сообщения о тысячах беженцев, терпящих нечеловеческую нужду. Из Малой Азии мы слышим о тысячах и тысячах несчастных, отправленных на рудники; большинство из них пропали без вести, погибли — но никто не обратил на это внимания. По многим странам Европы разбросаны тысячи бездомных беженцев: русские, армяне…
Сегодня в мире так много горя и нищеты, что воли отдельных людей к самопожертвованию не хватает. Руку помощи должны протянуть правительства, особенно те, из-за которых люди оказались в беде. Но это так сложно! Сначала нужно проверить, в порядке ли бумаги, не приведет ли помощь к неблагоприятным последствиям, не помогал ли человек случайно советскому правительству, следует ли признать берберских рифов[2] воинственной группировкой. И лишь после этого можно оказать помощь умирающим беженцам, однако тут встают и другие вопросы, разумеется большой дипломатической важности. Тем временем страдающие умирают, а тех, кто помогает, остается все меньше.
Нам, живущим в спокойном буржуазном обществе, конечно трудно осознать удел беженцев. Лишенные дома и родины, гражданских прав и защиты правительства, они в любой момент могут быть высланы из страны пребывания, даже если никакая другая страна не захочет их принять. Приведу несколько примеров.
Когда в Польше скопилось слишком много беженцев, был издан указ: тот, кто незаконно пересек границу с Россией и не имеет доказательств, что он политический беженец, должен до истечения установленного срока покинуть страну. Жертвами указа стали тысячи российских евреев. Они не могли вернуться в Россию, где их ожидала смерть, или попросить убежище в какой-нибудь другой стране. Их перевезли в Данциг, но там их нельзя было оставить. Тогда их отправили назад, перебрасывая этих несчастных людей через границу, как теннисный мячик. Лишь по просьбе комиссара Лиги Наций, до тех пор пока не было достигнуто соответствующее соглашение, их содержание через свою организацию в Париже взяли на себя европейские евреи. Несколько тысяч людей были собраны и отправлены в лагерь беженцев под Данцигом, откуда они в конце концов смогли уехать в Америку.
Еще пример. Большая часть разбитой армии Врангеля (а с ней тысячи женщин и детей) бежала из Крыма в Константинополь. По соглашению с болгарским правительством около десяти тысяч человек переправили в Болгарию, где многие из них смогли найти работу. По соглашению с советским правительством в Москве почти семь тысяч ожидали возвращения в Россию. Нынешние болгарские власти испугались, что среди оказавшихся в стране беженцев есть коммунисты, и во избежание распространения этой опасной заразы предпочли от них избавиться. Прошлой весной 250 беженцев погрузили на маленькую жалкую шхуну «Тритон», едва вмещавшую 50 человек, дали им провизии на несколько дней и отправили из Варны в Одессу. Когда они туда прибыли, советское правительство не разрешило им сойти на берег, так как не получило никакого уведомления из Болгарии. «Тритон» снова вышел в Черное море. Но ни Болгария, ни Россия его не принимали. Оставалась Турция. Что претерпели эти люди, лишенные воды и пищи, на маленьком суденышке, перегруженном настолько, что оно с трудом держалось на плаву, представить невозможно. Наконец «Тритон» достиг Константинополя; на борту царило ликование, ведь впереди было освобождение! Но нет, и турецкие власти не захотели пустить в страну этих несчастных людей — беженцы должны были оставаться на корабле.
Чтобы отбуксировать «Тритон» через Босфорский пролив в Черное море, был вызван пароход; но когда буксировка началась, отчаяние на борту переросло в ярость. «Тритон» стал тонуть, вода почти накрыла его, и русские выпрыгивали за борт с криками о помощи. К счастью, неподалеку стоял на якоре английский пароход; капитан услышал крики и, увидев, что происходит, обвинил турецкую полицию в бесчеловечности и гибели людей. После этого турки не решились продолжить буксировку; они разрешили русским покинуть тонущий «Тритон» и отвели им небольшой огороженный участок на берегу, но еды не дали.
На телеграфное обращение автора этих строк с просьбой разрешить беженцам вернуться в Россию советское правительство ответило, что оно было вынуждено им отказать, поскольку ничего о них не знало, и считает, что виновато болгарское правительство, вовремя не уведомившее Москву.
Тем временем беженцы влачили жалкое существование под открытым небом, и многим из них суждено было умереть, если бы не мисс Анна Митчел, которой удалось получить деньги от добрых людей из американо-европейской колонии в Константинополе, а также от различных организаций; собранной суммы хватило на то, чтобы некоторое время поддерживать жизнь несчастных.
9 июня туда прибыл автор этих строк. Часть небольшого участка, по которому беженцы могли передвигаться, накрыли старой крышей, под ней прямо на земле лежали мужчины и женщины. У каждого из них был отмеченный кирпичами четырехугольник шириной в два фута и длиной в шесть футов, чтобы спать, кучка земли или камень служили подушкой, а расстеленные на земле тряпки — своего рода подстилкой. И все. Здесь родилось несколько детей, несколько человек умерло. Под крышей места хватило не всем, поэтому некоторые лежали на земле под открытым небом. Суточный паек состоял из маленького куска хлеба и миски жидкого супа. Но теперь последние собранные средства были истрачены.
Что можно было сделать? Болгарское правительство твердо отказало беженцам в возвращении. Турецкое правительство не разрешило им остаться в Константинополе, другие страны также их не принимали, ссылаясь на то, что хотеть вернуться в Россию могли только большевики.
Получив деньги от копенгагенского книготорговца Кристиана Эриксена, я смог некоторое время оплачивать содержание беженцев. Позже расходы на несколько месяцев взяла на себя большая американская организация «Near East Relief»[3] при условии, что будет достигнуто окончательное соглашение, эту гарантию автор взял на себя. Небольшое количество беженцев согласилась принять Франция, а остальных — в ответ на обращение автора — российское правительство.
Вот такие испытания выпадают иногда на долю беженцев. Раньше перед многими из них вставала и еще одна проблема. Добравшись до какого-либо места, они уже не могли уехать из него законным образом, поскольку для этого требовался паспорт, а если его не было, то соответственно не было и гражданства. По предложению комиссариата Лиги Наций правительства почти всех стран, в которых находились беженцы, согласились выдавать им удостоверения личности, приравненные к обычным паспортам. Тем самым беженцы получили возможность переезжать в места с благоприятными условиями жизни и перспективами найти работу.
Сегодня в Европе более миллиона русских беженцев. Сотни тысяч из них не имеют работы и в связи с этим представляют проблему для принявших их стран. В качестве выхода из создавшегося положения обсуждается возможность их переселения в Южную Америку, где, если возделать земли, места хватит для многих миллионов. Для подготовки этого переселения Международное рабочее агентство и автор этих строк направили туда комиссию. Условия были признаны благоприятными, и было выдвинуто предложение создать особый фонд, чтобы перевезти как можно больше беженцев, и выплатить каждому, кто захочет уехать, небольшую ссуду.
Для обсуждения различных вопросов, связанных с реализацией этого плана и с паспортами для беженцев, а также многих других проблем по инициативе Лиги Наций созвана встреча представителей правительств; трое их них приедут в следующем месяце в Женеву. Остается надеяться, что будут приняты важные решения, которые изменят к лучшему тяжелое положение беженцев.