Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 8, 2004
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ
Прогулки по Лондону с сотовым телефоном
Отныне те, кто хочет посетить исторические места Лондона, могут вместо экскурсовода воспользоваться услугами мобильной связи и прослушать по телефону инсценировку «Биографии Лондона» Питера Акройда (отрывки из нее опубликованы в “ИЛ”, 2002, № 10). Замысел использовать книгу в качестве своеобразного путеводителя принадлежит корпорации Би-би-си, ранее уже выпустившей ее телевизионную версию.
Пока разработано пять маршрутов, каждый из которых охватывает семь достопримечательностей. Чтобы услышать, что писал Акройд по поводу каждой из них, необходимо набрать определенный номер. В будущем организаторы проекта собираются включить в программу отрывки из произведений Уильяма Шекспира, Уильяма Блейка, Чарльза Диккенса и Вирджинии Вулф.
Неизвестный рассказ Киплинга
В весеннем номере журнала, издаваемого обществом Киплинга, впервые увидело свет неоконченное произведение английского классика, написанное более ста лет назад.
Рассказ «Сцилла и Харибда» принадлежит к тому же циклу, что истории о школе, вошедшие в сборник «Стоки и компания», который был опубликован в 1899 году. В Англии книга неоднократно переиздавалась, хотя в свое время критики сочли ее вредной: покоробило их то, что школьные будни в ней описывались глазами троих озорников, не ставивших ни в грош авторитет взрослых. В «Сцилле и Харибде» Стоки и его друзья выводят на чистую воду заносчивого полковника, который жульничает во время игры в гольф.
Рукопись была найдена в архивах Имперского колледжа госслужбы, преемницы заведения, где учился писатель. Исследователям понадобился почти год на то, чтобы расшифровать почерк Киплинга — в напечатанном виде текст занял 62 страницы.
Рассказ был написан в 1897 году, когда автору было 32 года. По всей очевидности, он хотел открыть им сборник, но затем, сочтя его слишком слабым, так и оставил недописанным. Среди героев Киплинг изобразил и себя — в образе мальчика по имени Битл, — толстого, неуклюжего очкарика, которым вечно помыкают друзья.
ГЕРМАНИЯ
Юность Канта
Аскет, зануда и педант, по ежедневным прогулкам которого домохозяйки могли сверять часы, — такой образ Иммануила Канта закрепился в сознаниибольшинства людей. Однако, как следует из биографии Манфреда Кюна, выход которой приурочен к двухсотлетию со дня смерти философа, в молодости родоначальник немецкой классической философии отнюдь не чуждался светских развлечений. Он был частым гостем на шумных вечеринках, любил сыграть партию в бильярд или пропустить рюмочку с приятелями, одевался ярко, но со вкусом и обладал тонким чувством юмора. «Канта принято изображать человеком, ведущим механическую жизнь, — замечает Манфред Кюн. — Это представление соответствует тому, что мы знаем о пожилом Канте. Но в юности он был совсем другим».
Несмотря на то, что Кант никогда не был женат, в его судьбе оставили след две женщины, к которым он испытывал «любовный интерес». Но завести семью он, если и мог, то лишь после публикации знаменитой «Критики чистого разума», которая принесла ему не только славу, но и деньги. Тогда философу было уже 57 лет — не самый подходящий возраст для вступления в брак.
Помимо исследования Кюна, недавно увидели свет также «Мир Канта» Манфреда Гайера и «Иммануил Канта» Штефена Дича. Эти три книги стали первыми биографиями великого философа, написанными после почти полувекового перерыва.
Метафизика Пола Остера
Произведения Пола Остера неизменно привлекают к себе внимание читателей в разных странах. Не стал исключением и его последний роман «Ночь оракула», переведенный уже на несколько языков. По случаю появления французского издания, еженедельник «Нувель обсерватёр» опубликовал интервью с прозаиком.
Герой «Ночи оракула», писатель Сидни Орр, однажды купил в китайской лавке голубой блокнот, который, как обнаружилось позднее, обладает магической силой. У Сидни складывается впечатление, будто это не он сочиняет рассказы и записывает их в блокнот, а они возникают самопроизвольно, без его участия. Одна история перетекает в другую, персонажи множатся, повествование набирает ход и превращается в роман об издателе Нике Боуэне, двойнике Сидни.
Как и другие произведения Остера, «Ночь оракула» полна мистификаций, аллегорий и парадоксов, реальность в романе сплетается с фантазией, сюжет развивается, словно двигаясь по ленте Мёбиуса.
Замысел этой книги появился у Остера более двадцати лет назад во время свадебного путешествия в Париж. Незадолго до возвращения домой приятель подарил ему небольшой красный блокнот. Подарок и натолкнул Остера на мысль о романе, в котором блокнот играл бы роль проводника в иное измерение, где нет четкой грани между прошлым и настоящим.
В 1989 году Остер получил письмо от знаменитого немецкого режиссера Вима Вендерса с предложением поработать в кино. Они встретились и стали вместе придумывать сюжет будущего фильма. Вендерс хотел положить в основу сценария судьбу одного из персонажей романа «Мальтийский сокол» Д. Хэммета, который внезапно бросает все — жену, работу, дом — и исчезает из виду с тем, чтобы начать новую жизнь. Фильм не был снят по финансовым причинам, однако некоторые детали из набросков, сделанных в тот период, Остер позднее включил в «Ночь оракула».
По словам писателя, работать он предпочитает по старинке: пишет чернильной ручкой, иногда карандашом. Имеется в его арсенале и старенькая печатная машинка. Компьютером не пользуется, возможно, поэтому работа идет медленно, обычно получается одна-две страницы в день.
Франция
Девальвация литературных премий
По данным журнала «Лир», сегодня во Франции ежегодно присуждается почти тысяча литературных премий, причем их число постоянно увеличивается. «Складывается такое впечатление, что существует некий скрытый источник энергии, который, действуя на систему, заставляет ее расширяться до бесконечности, — отмечает критик Бертран Лаб. — Кроме того, изменилось и само назначение премий. Если раньше во главу угла ставился литературный критерий, то теперь в большинстве случаев премирование стало чисто рекламной акцией».
В конце апреля впервые была вручена премия Эдуара Карлье, ныне покойного «легендарного хозяина» одного из ресторанов на Монмартре. Этой премией отмечается французский роман, «пропагандирующий радости жизни». Обсуждение кандидатур — в присутствии журналистов — проходило в бывшем ресторане Карлье. Здесь же состоялась торжественная церемония, во время которой победитель получил чек на две тысячи евро.
В середине мая были названы имена двух первых лауреатов премии женского журнала «Мари Франс». Хотя сама награда не имеет денежного эквивалента, премированные книги будут опубликованы одним из крупных издательств. А в конце того же месяца состоялось вручение премии «Водевиль», учрежденной одной из парижских пивоварен.
Не подрывает ли обилие премий их престиж? «Поскольку люди все равно почти ничего не читают, — замечает Бертран Лаб, — раздача наград мало что меняет. Да и библиотеки не очень-то рады, когда им присылают груду книг, на суперобложках которых значится, что они получили никому не известную премию».
На илл. Члены Гонкуровской академии в парижском ресторане «Друан»
Портрет художника в образе паяца
Фигуру шута можно обнаружить в разных культурах и в разные эпохи. И во времена Гомера, и во времена Платона, и во времена Шекспира его функцией было «царей оскорблять, презирая пристойность, все позволяя себе, что казалось смешно для народа». В средневековой Европе арлекин был основным персонажем комедии дельарте. В XVIII веке венецианский художник Джованни Тьеполо (1727-1804), заинтригованный масками и экстравагантными нарядами, изобразил труппу бродячих артистов из северной Италии. В XIX и начале XX века цирковая тематика притягивала таких мастеров, как Домье, Пикассо и Тулуз-Лотрек.
Выставка «Большой парад», организованная Музеем изящных искусств Канады и Объединением национальных музеев Франции, прослеживает тему «художник и шут» с древних времен до наших дней. Ей посвящено более 200 экспонатов — картин, скульптур, аудиовизуальных инсталляций, — собранных в залах Гран-Пале в Париже.
Каковы точки пересечения между живописью и цирком? Почему, например, Пикассо изобразил себя в костюме арлекина? Чтобы найти ответ на эти вопросы, необходимо обратиться к истории. В XVI-XVII веках живописец занимал привилегированное положение в обществе. Его статус резко изменился в конце XVIII века. Из персоны, обласканной властью, он превратился в лицо, занимающее нижние ступени в социальной иерархии, стал играть почти ту же роль, что и шут при дворе или клоун на цирковой арене. И тому, и другому приходилось не только бросать вызов нравам, затрагивая темы, которых обычно не принято было касаться в респектабельных кругах, но и веселить и ублажать публику, при этом часто не находя у нее понимания. Эту двойственность, ведущую к драматическому внутреннему разладу, отметил в своей книге «Портрет художника в образе паяца» известный швейцарский филолог и историк культуры Жан Старобинский, на многие идеи которого опирались устроители экспозиции.
На илл. Работа Джонатана Борофски
По материалам информационного агентстваАФП [Франция], газет «Гардиан» и «Лондон телеграф» [Великобритания], еженедельников «Экономист» [Великобритания] и «Нувель обсерватёр» [Франция].