Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 6, 2004
В конце февраля в Амстердаме в здании «Неерландия», входящем в архитектурный комплекс «Амстелхоф», открылся филиал Эрмитажа. Естественно во всех газетах пересказывалась история создания нового музея. И то, как директор музея в Новой церкви Эрнст Веен, впервые войдя в Эрмитаж, был поражен увиденным и еще больше поразился, когда услышал, что музей экспонирует примерно два процента своей коллекции, а все остальное лежит мертвым грузом в запасниках. Тогда у Веена возникла идея выставлять это «остальное» в Новой церкви, чтобы в выигрыше оказались обе стороны: его музей будет показывать в Голландии коллекции из Эрмитажа, а Эрмитаж получать гульден с каждого проданного билета. Так Веен организовал выставки «Скифское золото», «Екатерина Вторая», «Богатство Строгановых», «Любовь из Эрмитажа», а на собранные деньги Эрмитаж починил потолок в залах Рембрандта и малых голландцев, а сейчас реставрирует Петровскую галерею, в которой планируется выставить картины голландских мастеров, пока что покоящиеся в запасниках. Но больше всего писалось, конечно, о сбывшейся мечте Веена — открыть в Амстердаме филиал Эрмитажа, где каждые полгода будет проходить выставка из собраний этого музея. Программа выставок, разработанная на ближайшие восемь лет, исключает конкуренцию с голландскими музеями: решено привозить только то, чего нет в самой Голландии, — ни Рембрандта, ни вообще XVII века, ни Ван Гога не будет. Обещаны выставки греческого золота, коллекций Николая и Александры, венецианской живописи — с Тинторетто, Гварди, Каналетто и Тьеполо.
Вряд ли в городе можно было найти для Эрмитажа место лучше, чем «Амстелхоф», или «бешьесхэус», как называют его амстердамцы. «Бешье» дословно означает «ягодка», а в просторечье — «старушка», что-то вроде нашего «божьего одуванчика». «Амстелхоф», или «бешьесхэус», и был построен в 1683 году как богадельня для старых вдов протестантской общины. И хотя довольно скоро, уже в начале XVIII века, к старушкам подселили старичков, «дом ягодок» остался «домом ягодок». И остается им по сей день, так как новое жилье для обитателей «Амстелхофа» еще не готово. Поэтому Эрмитаж разместился пока только в одном из зданий комплекса.
По словам Э. Веена, для того чтобы достойно представить экспонаты из Эрмитажа, пришлось превратить бывшую протестантскую богадельню в просторный и светлый дворец. Это явное преувеличение: в открытых шести комнатах не только ничто не напоминает дворец, но нет ни простора, ни света (в отличие, например, от не так давно открытого музея фотографии, также разместившегося в старом здании). Есть скупо оформленные 500 квадратных метров выставочного пространства. Но хочется думать, что к 2007 году, когда к «Эрмитажу на Амстеле» присоединят остальные здания комплекса, простота интерьера музея перестанет быть безликой и почувствуется если не дворцовая царственность Эрмитажа, то строгость и монументальность «Амстелхофа».
А он словно построен для музея. В конце XVII века, когда протестантская община получила землю под богадельню, в моду в Голландии как раз входил так называемый «строгий стиль» классицизма: симметрия, регулярная планировка с подчеркнутой центральной осью, гладкие стены, отсутствие пилястр и прочих украшений. Дозволялись разве что декоративные детали в оформлении парадного входа либо центрального пролета. Все это соблюдено и в «Амстелхофе»: абсолютная гармоничность строгих пропорций, в центре — обрамленный ионическими колоннами парадный вход, сделанный только из соображений престижа. Вход свидетельствовал о достатке владельца, и если в домах победнее лестница была одна, то к парадному входу в дом мало-мальски важных голландцев лестница вела с двух сторон. Как ни пытался архитектор убедить бургомистров в ненужности парадного входа, который вел прямо в столовую, раз в неделю служившую местом церковных служб, они настаивали на своем: богадельня была для них предметом гордости, а ее вход — их входом в историю.
Подходит «Амстелхоф» для Эрмитажа и размерами. В городе, где узкие дома все как один тянутся вверх (большинство не превышает в длину 5-8 метров, только очень богатые люди могли позволить себе построить дом на двух соседних участках), «Амстелхоф» выделяется длиной своего фасада — почти 80 метров. Это был самый длинный фасад Амстердама, а столовая-церковь, в которую ведет парадная дверь, долгое время оставалась самым длинным залом города, длиннее парадного зала городской ратуши на площади Дам. Протяженность по горизонтали придает этому протестантски строгому зданию некоторое величие, которое очень отдаленно, но все-таки напоминает великолепие и роскошь Растрелли.
Местоположение — самый центр города — конечно, тоже является одним из достоинств «Амстелхофа». Рядом с ним Музыкальный театр, Португальская синагога, Еврейский исторический музей, Дом Рембрандта, так что близлежащую площадь с барахолкой стихийно уже переименовали в Музейную.
Есть в этой шутке примесь горечи для тех, кто знает бесконечно тянущуюся ремонтную историю на настоящей Музейной площади, получившей свое название по трем расположенным на ней музеям: государственному Рейксмузеуму с Рембрандтом, Веермером, Рëйсдалом, Стейном, ван Гойеном, Хоббемой, Халсом и многими другими; Городскому музею современного искусства с Кандинским, Малевичем, Поллаком, Кифером и Музею Ван Гога. Из трех сейчас открыт только Музей Ван Гога.
Рейксмузеум, главный музей Голландии, привлекающий более миллиона туристов в год, закрылся на ремонт до 2008-го. Правда, сразу после закрытия на всех трамвайных остановках развесили великолепно сделанные афиши — копии картин из собрания музея с текстом: «В связи с ремонтом музей открыт», но понятно, что маленький музейный флигель, куда на время ремонта перевезли шедевры, не может возместить утраты.
История с ремонтом началась в 2000 году и началась за здравие: музей получил 400 миллионов гульденов на реставрацию. По всей стране проходили открытые и закрытые дебаты, горячие головы предлагали даже сравнять Рейксмузеум с землей и построить на его месте новый. Надо сказать, что не все были довольны музеем и сразу же после его открытия в 1885 году: строение, возведенное в модном тогда стиле голландского ренессанса с множеством готических элементов, казалось голландцам слишком католическим и поэтому неподходящим для общественного здания в протестантской стране: архитектора-католика Кэуперса обвиняли в том, что он намеренно придал главному музею страны вид «епископского дворца», а король Вильгельм Третий, покровитель изящных искусств, бравший уроки пения у самой Малибран, громогласно заявил, что «в этом монастыре» ноги его не будет. Но снести музей тогда никто не предлагал.
В конце концов пришли к соглашению: испанские архитекторы Крус и Ортис построят два новых здания и сделают под музеем зал в 4000 квадратных метров, но в то же время будут восстановлены внутренние дворы-сады музея, застроенные в свое время ради увеличения эспозиционного пространства, и заново будут расписаны стены центрального зала и главной галереи, ведущей к «Ночному дозору»: с красочными орнаментами и trompe-l’oeils музея в ХХ веке поступили так же, как и с росписью католических церквей в конце XVI, – закрасили все протестантским белым, так что от всех украшений Кэуперса только витражи и остались. Музей закрыли на ремонт и задумались: а стоит ли тратить почти триста миллионов евро и рыть котлован под памятником архитектуры?
Не лучше обстоит дело и с Городским музеем современного искусства. В 50-е годы прошлого века он не знал себе равных, да еще и тридцать лет назад музей был полон жизни – именно тогда впервые стали обсуждаться планы его расширения. И обсуждаются до сих пор. За это время сменилось несколько директоров, каждый из которых предупреждал, что, если музей не получит новое помещение, он потеряет свое лидирующее положение в мире современного искусства. Несколько раз магистрат давал разрешение на расширение, так что дело оставалось только за планами, ну и конечно за деньгами. Планы нового здания разрабатывали и Роберт Вентури, и Рем Коолхаас, и Карл Веебер, и Вим Кист, и Альваро Сиза. За истекшее тридцатилетие не только не построили нового здания, но и старое пришло в такое состояние, что инспекторы пожарной безопасности не дали разрешения на эксплуатацию музея. А нужных денег у города нет, так что Амстердам готов передать музей стране. Логично, ведь на государственный Рейксмузеум деньги нашлись. В прошлом такое уже случалось: в 1808 году Луи Бонапарт передал только что созданному тогда государственному Рейксмузеуму «Ночной дозор» и «Штальмейстеров», пообещав за это городу канализацию (обещания, правда, не выполнил), а в 1885 году в связи с открытием нового здания музея (того самого «епископского дворца», о котором говорилось выше) город передал «во временное пользование» Рейксмузеуму коллекцию из 158-ми картин, среди которых были «Еврейская невеста» Рембрандта, «Девушка с письмом» Вермера, «Мельница у Дюрстеде» Якоба Рëйсдала. В соглашении, заключенном между городом и государственным музеем, говорилось, что за все эти картины город будет получать 400 гульденов в год – «на бедных». Соглашение до сих пор в силе, Амстердам так и получает эти — во всех смыслах — «нищенские» деньги за шедевры, до недавнего времени ежегодно привлекавшие в Рейксмузеум миллион туристов. А к категории бедных относится теперь и сам Амстердам, у которого нет средств на Городской музей современного искусства. Специальная комиссия ищет спонсоров…
Словом, для поддержки культурного престижа Амстердама «Эрмитаж на Амстеле» открылся как нельзя более кстати. Сейчас шесть его залов могут одновременно вместить чуть больше сотни человек. Но ожидается, что в 2007 году, когда будет готов весь комплекс, музей сумеет принимать четверть миллиона посетителей в год. Так что, если вы никогда не были в Эрмитаже, добро пожаловать в Амстердам!