Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 7, 2003
Hanif Kureishi. Intimacy and ofher stоries. Faber & Faber, Lоndоn, 2001
Ханиф Курейши. Близость и другие рассказы. Фабер и Фабер. Лондон, 2001
В книгу Ханифа Курейши “Близость и другие рассказы” вошли одноименный роман 1998 года и рассказы “Ночник”, “В унылые времена” и “Встречи незнакомцев” из сборников разных лет. Выбраны они были не случайно: в предисловии к книге автор поясняет, что именно эти произведения легли в основу нашумевшего фильма французского режиссера Патриса Широ “Интим”[1]. Эта экранизация — далеко не первая адаптация произведений писателя: на его счету четыре киносценария и работа над телесериалом по мотивам дебютного романа для телеканала Би-би-си. Он также известен английскому зрителю по многочисленным постановкам в крупнейших театрах Лондона. Российскому читателю этот прозаик, драматург, сценарист и режиссер знаком лишь по нескольким рассказам и роману “Будда из пригорода”, изданному недавно отдельной книжкой в серии “За иллюминатором” в переводе Д. Крупской.
Стремление к разнообразию и открытость творческому эксперименту являются основополагающими принципами творчества Курейши. “Мне нравится работать над фильмами, потому что меня увлекает работа с режиссерами, — говорил писатель в интервью еженедельнику ▒Обсервер’. — Я люблю писать романы, потому что они дают свободу выражения, возможность сказать что-то очень личное. Мне также нравятся рассказы, потому что рассказ можно написать всего за неделю”[2]. Помимо литературы Курейши интересуют вопросы функционирования художественного текста в культурной среде и его превращения в произведения других видов искусств в процессе творческого взаимодействия авторов. “Сотрудничество — это попытка расширить или умножить свое ▒я’, раздвинуть границы собственных возможностей, — пишет автор в предисловии к книге. — Работая вместе с другим человеком, можно создать нечто такое, что не под силу сделать одному. Не знаю, сам ли конечный продукт (фильм) или близость партнерства, удовольствие от встречи и возможности поговорить о том, что волнует вас обоих, являются целью такого сотворчества. Вероятно, и то и другое. Возможно, любая художественная деятельность — своего рода коллаж, соединение разнородных кусочков, собранных тут и там, интегрирование их в некое единое целое. Как происходит отбор этих элементов, я не знаю. Это всегда эксперимент”[3].
Роман “Близость”, как и одноименная кинокартина, несомненно стали одним из таких смелых экспериментов, вызвавшим самые противоречивые отклики зрителей и читателей. И дело не столько в новаторстве или стремлении к эпатажу, сколько в теме, которая оказалась чрезвычайно актуальной для многих современников писателя. Курейши удалось, не впадая в морализаторство или огульное отрицание традиционных ценностей, выразить тот внутренний разлад и страдание, которые переживает человек в момент распада семьи. Эта книга, пронизанная меланхолией и полная горьких истин о природе человеческих взаимоотношений, — чтение не из легких, но, как оказалось, именно на такой эффект и рассчитывал автор. “Большинство книг написано о том, как люди влюбляются. Мне же хотелось написать книгу о расставании[4], — признавался автор в интервью газете ▒Гардиан’. — Я хотел написать книгу, действие которой разворачивалось бы в самый сложный момент — со всей болью, яростью, жестокостью и трудностью разрыва, с чувством вины и ощущением предательства… Я сделал ее настолько грубой, насколько смог, выразил всю боль, которую человек испытывает, проходя через такое… Я не хотел ничего смягчать или создавать впечатление, будто события излагаются в ретроспективе”[5]. И действительно, умело выбранная тональность предельной откровенности в сочетании с формой внутреннего монолога главного героя создают ощущение правдивого, жесткого, временами даже шокирующего повествования.
В центре романа — история интеллектуала, состоявшегося писателя и успешного сценариста, оставившего жену и двух маленьких детей ради молодой любовницы. Подобная интрига далеко не нова, и вряд ли бы книга вызвала повышенный интерес публики, если бы не удивительная способность писателя превращать самую обыкновенную историю в точное и глубоко прочувствованное описание кризиса, переживаемого современным поколением англичан и европейцев в последние десятилетия. “Если наше время кажется деидеологизированным по сравнению с серединой шестидесятых — восьмидесятых годов, если Англия выглядит гедонистически-благодушной и политически вялой страной, то, вероятно, потому, что политика переместилась внутрь человека, в область человеческого тела, — говорит автор во вступлении к сборнику. — Политика личных отношений, частных нужд, взаимоотношения полов, вопросы брака, сексуальности, детей заменили проблемы социальные, не поддающиеся контролю”[6]. Чувствуя свое бессилие перед окружающим миром и невозможность изменить традиционный уклад английского общества, герои книги пытаются взять под контроль своих близких, устанавливают в семье диктатуру эгоистических желаний и чувств.
“Когда я уйду — заявляет герой ▒Близости’, — я хочу, чтоб она (жена. — Д. Б.) тоже исчезла. Любовь, может, и ушла, но ревность осталась. Я хочу жить своей жизнью, но не хочу, чтобы она жила своей”. Типичный представитель поколения, выросшего в период “между лишениями послевоенных кризисных лет и жестокими восьмидесятыми” и уверовавшего в “необходимость удовлетворения своих потребностей”, он считает, что “в наше время в любви царит свободный рынок: приценивайся и выбирай, ищи и покупай, бери напрокат или отказывайся сколько угодно. Нет никакой сексуальной и социальной защищенности; каждый должен заботится о себе сам… Самовыражение, “креативность” и достижение целей — единственные добродетели”. А значит, когда на пути к исполнению желаний встают серьезные препятствия: семья, обязанности, моральный долг, — они должны быть принесены в жертву погоне за удовольствием.
Впрочем, характер и переживания главного героя слишком сложны и противоречивы, чтобы уложиться в схему “любил — разлюбил”. Он погружается в поистине гамлетовские глубины рефлексии — над своей жизнью, своими чувствами и поступками, потаенными мечтами и желаниями. Что честнее: уйти, следуя за своим влечением, и в одно мгновение разрушить все, что имел, предать любовь своих детей, или пересилить себя и остаться, скрывая всю оставшуюся жизнь презрение к себе и безразличие к жене? Пытаясь разобраться в хаосе мыслей и эмоций, герой сравнивает свою ситуацию с опытом других мужчин — отца, брата, друзей, знакомых. С одной стороны, есть пример отца — человека другого поколения, иных моральных принципов и жизненных устоев. Для него никогда не существовало вопроса, что значит “быть отцом”, он просто был им и без тени сомнения исполнял свой долг перед женой и детьми, а если когда-нибудь и думал об уходе, то остался, поскольку верил в “идеалы рыцарства” и считал обязанностью мужчины поддерживать и защищать семью. С другой стороны — пример друга Виктора, “новообращенного гедониста”, который несколько лет назад пережил развод и уже не надеется когда-нибудь вернуть любовь своего сына. Теперь он живет как типичный лондонский холостяк — пабы, рестораны, интересные знакомства, случайные романы, абсолютная свобода и одиночество — и весьма доволен своей новой жизнью. Полная противоположность Виктору — университетский друг героя, Азиф, счастливый семьянин, человек верующий, цельный, с твердыми жизненными принципами. Он убежден, что для мужчины важнее всего чувство ответственности, что брак — это вечная борьба и “мудрость состоит в том, чтобы ценить то, что мы имеем”.
Однако все множество проекций и параллелей, выстраиваемых героем, не отменяет его собственных чувств и убеждений и, следовательно, не может поколебать его веру в “индивидуализм, чувственность и творческое бездействие… в возможности человеческой близости, в любовь”. Мысленно оглядываясь на прожитые годы, он задается вопросом: “Почему в моей жизни было так мало счастья?.. Неужели это все, что нам дано? Или есть что-то еще?” Естественно, человеку свойственно всегда стремиться к чему-то большему, не довольствуясь достигнутым, и желание героя стать счастливым несмотря ни на что понятно любому из нас, как логична и мысль о том, что “движение вперед — это уже измена по отношению к другим, к прошлому, к былому восприятию себя”. “Возможно, — рассуждает он, — каждый день должна совершаться хотя бы одна измена, одно необходимое предательство. Это было бы полным надежды, оптимистическим актом, гарантией веры в будущее, заявлением о том, что все может быть не только по-другому, но и лучше”.
И все же герой “Близости” страдает не от того, что не может обрести любовь и желаемое счастье (в конце романа автор дает понять, что между героем и его возлюбленной еще не все кончено), и не от того, что не в силах разрубить гордиев узел противоречивых чувств и оставить семью (в конце концов он перебирается в холостяцкую квартиру друга). Дело в том, что, по собственному признанию героя, он — дитя своей эпохи, плоть от плоти поколения “невинных потребителей и наследников свобод, добытых бунтарями-предшественниками в конце шестидесятых”, для которого не существует моральных и религиозных ограничений, а “музыка, танцы и бесстыдное совокупление” сделались идолом. Этому поколению “самых свободных”, по злой иронии истории, суждено было стать частью безжалостной системы, девальвировавшей человеческие чувства и подменившей истинные ценности пустыми вещами-символами и бесконечной погоней за удовольствиями. Став заложниками своих желаний, они утратили способность быть счастливыми и не в силах сделать счастливыми своих близких.
Судьба героя “Ночника” очень напоминает судьбу писателя из “Близости”, однако рассказ и роман сближают не только сюжетные параллели, но и тема физической близости и телесного общения как универсального, доступного каждому человеку языка. “Ночник” — история о мужчине, “ушедшем от жены, на которой неизвестно зачем женился, к другой, которая вскоре оставила его безо всяких объяснений”, покинул детей, потерял дом и, оказавшись оторванным от привычного мира, замкнулся в своем страхе и одиночестве. Болезненно переживая свои неудачи, он ведет уединенный образ жизни, сторонится людей, боится любви и вообще избегает всяческого контакта с внешним миром. Для героя “Близости” человеческие чувства — “смертоносные оружия, а слова — это пули”, а для героя рассказа любой акт коммуникации превращается в экзистенциальную проблему. “Разве ясность не разрушает наше взаимопонимание, разве не существует альтернативного словаря ласк? — вопрошает он. — Слова выходят искаженными, но что может исказить поцелуй?”
Единственное, что наполняет его одиночество и поддерживает в нем интерес к жизни — это женщина, таинственная незнакомка, которая приходит к нему в одно и то же время по средам, чтобы заняться с ним любовью. Она не называет своего имени, ничего не говорит и не просит ничего взамен. Анонимность и бессловесность их встреч и радует, и пугает мужчину. С одной стороны, именно такой простой, не требующей объяснений близости он всегда искал — ведь слова бессильны перед языком тел, а значит, невозможно ничего испортить, исказить, переврать. Но в то же время каждый ее визит все настойчивее напоминает ему о мире, существующем вне его темного подвала, освещенного в короткие мгновения встреч тусклым светом ночника. Женщина пробуждает в нем надежду, что когда-нибудь он сможет преодолеть одиночество и боль разочарования и без страха прикоснуться к внешнему миру.
Персонажи двух других рассказов, “Встречи незнакомцев” и “В унылые времена”, мужчины и женщины под сорок, имеющие семьи, тоже переживают сложный период переоценки ценностей и ищут выход из кризисной ситуации. Одни выбирают путь измен, другие забываются в алкоголе и наркотиках, третьи пытаются найти себя в творчестве. Еще одна особенность, отличающая героев этих рассказов, состоит в том, что они бегут не от неудачных браков или распадающихся отношений, а, наоборот, от слишком спокойной и комфортной жизни. Флоренс из “Встреч незнакомцев” пытается освободиться от давления мира “взрослых людей”, олицетворяемого ее мужем, солидным деловым человеком, и реализовать себя на театральной сцене. Рой из рассказа “В унылые времена” бежит прочь от счастливой семейной жизни и благоустроенного быта и оказывается в мире давнего друга по колледжу Джимми, хронического неудачника, бездельника и алкоголика, наслаждаясь непредсказуемостью и хаотичностью жизни лондонской богемы.
Недоверие к внешнему благополучию, бегство от однозначной предопределенности жизни и ирония над собственным стремлением к “буржуазному счастью” роднят героев книги с флоберовскими и чеховскими персонажами (а именно Чехова и Флобера, наряду с Гоголем, Толстым, Достоевским, Бальзаком и Стендалем Курейши чаще всего упоминает в своих интервью как писателей, оказавших на него сильное влияние). Но, сами являясь частью той системы, которую они обвиняют в обесценивании человеческой жизни и выхолащивании смысла существования и от которой пытаются бежать, герои произведений Курейши не могут преодолеть внутреннюю пустоту, созданную кризисом потребления, разъедающую их жизнь и толкающую на поиск все новых и новых удовольствий.
С такой точки зрения становится ясно, почему именно физическая близость, этот простой, неопосредованный словами и доступный каждому человеку контакт с другим, оказывается единственным возможным способом общения одиноких существ с внешним миром и осознания своего существования в нем. “Возможно, правда человеческого бытия и состоит в том, что все мы предельно изолированы и умрем в одиночестве, — заключает герой романа ▒Близость’. — Но этой ночью, стоя здесь, я так хочу прорваться сквозь эту стену, что мог бы разбить окно”.
Сейчас писатель работает над новой книгой, в которой собирается продолжить тему “телесности” как одного из определяющих факторов человеческой природы и поразмышлять о том, как она меняется с развитием цивилизации. Он полагает, что наше представление о человеке как о существе, ограниченном рамками физического тела, и о жизни как некой конечной протяженности, может в корне перевернуться, если, допустим, через несколько десятков лет наука предложит человечеству возможность полностью заменять старые тела новыми. “Конечно, это больше похоже на идею из области научной фантастики, — соглашался Курейши в радиобеседе на канале Би-би-си 3, — но она заставляет задуматься о достаточно важных вещах”. Пока же писатель работает над новой темой и выбирает подходящую для нее форму, читателям остается только ждать появления на свет очередного произведения этого неутомимого экспериментатора и исследователя человеческой природы.
Дарья Бондарчук