Перевод с английского и вступление А. Кудрявицкого
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 2003
ДОРОЖНЫЕ ВЕХИ ПОЭТА
Джерард Риди (р. 1958), поэт из графства Мейо, что на западе Ирландии, — персонаж вполне российский. Статный красивый человек средних лет, снедаемый печоринской тоской или онегинским сплином, вполне мог бы играть одного из этих героев в каком-нибудь фильме и выглядел бы не хуже, чем Омар Шариф в качестве доктора Живаго. “Избирательное сродство” с Россией и российской культурой этим не исчерпывается. Поэт обожает русскую симфоническую музыку, Чайковского и Рахманинова. Свою первую книгу хотел назвать “Картинки с выставки”, но назвал пострашнее: “Картинки из резервации”.
Жить в маленьком городке — без спору — дело тоскливое. Пойти, кроме ближайшего паба, обычно некуда. Если городок далеко от Дублина, Корка или Голуэя, некуда даже съездить на машине — после работы ведь далеко не поедешь. В случае Джерарда Риди это скрашивается тем, что городок-то — один из самых красивых в Ирландии. Называется Уэстпорт, располагается на берегу Атлантического океана. Год назад был признан “самым чистым городком в Ирландии”, над чем Джер (как Риди сам называет себя) немало иронизировал. Он имел на это моральное право, потому что здесь родился и прожил всю свою жизнь, кроме нескольких лет учебы в университете. В 1979 году он получил диплом дорожного инженера и в этом качестве по сей день работает в своем родном городке. Дороги в районе Уэстпорта отличные, автор этих строк свидетельствует!
Писать стихи Джер Риди начал в 1989 году. Их почти сразу стали публиковать в лучших ирландских журналах и в антологиях. Поэт славится как мастер поэтического чтения, и его приглашали выступать на многих фестивалях, в том числе и международных. Его стихи были переведены на испанский язык. Вышеупомянутая книга, опубликованная в 1998 году издательством “Дедалус пресс”, одним из трех лучших и самых престижных поэтических издательств в Ирландии, принесла поэту известность. Поэт и прозаик О Дермот Хили писал в журнале “Сайферс”: “В сердце этой книги разлит покой; читая ее, вы попадаете в мир поэтического уединения. Автор умеет находить неожиданные образы, и его эмоциональная реакция на происходящее всегда непосредственна и честна”. За стихи из этой книги поэту были присуждены премии имени Томаса Мура и Маргарет Аллингэм.
“Его поэзию всегда вдохновляли дикие пейзажи графства Мейо”, — замечает “Айриш таймс”. Журнал “Букс Айрленд” продолжает тему: “Сельская жизнь на западе Ирландии — вот где автор берет материал для наблюдений и обобщений. Эти края и их жители предстают перед нами как они есть, без миражей, обычно мелькающих перед глазами туристов”.
За прошедшие с тех пор несколько лет Джерард Риди подготовил к изданию свою вторую книгу, которая вскоре должна выйти из печати в том же издательстве. Книга называется: “В ожидании дорожных вех” (очевидно, по аналогии с главной пьесой Беккета “В ожидании Годо”) или, если точнее, как следует из текста стихотворения, давшего название сборнику, — в ожидании тара. Тар — вещество, используемое для дорожной разметки. Созвучно к тому же с названием деревни Тара, что в графстве Мит, — столицы кельтской Ирландии и резиденции королей Ирландии вплоть до VI века.
Стихи из этой книги и вошли в настоящую подборку.
ПРЕДЧУВСТВИЕ Звон дверного колокольчика перед рассветом - и я просыпаюсь после сна, в котором "Титаник" пришвартован посреди кухни, а в камине вырос айсберг. Никого. Два лебедя спят в пурпурном море, покой покачивается на лунных волнах. Снежинки занимают очередь, чтобы приземлиться в заливе. Рисуют контуры то ли огромной наковальни, то ли хвоста одного из давно покинувших эти места китов. На перекрестке дорог - два указателя на Клифден, стрелки нацелены в противоположные стороны. Еще рано вставать, и уже поздно возвращаться в постель. Первый утренний ветерок ерошит крону березы. Я читаю спортивную полосу вчерашней газеты: "Манчестер юнайтед" победил 3:2 по сумме двух матчей. Раздается скрип моей моторной лодки, но ее еще не видно. Пока я пью кофе, разыгрывается шторм. Через камин залетают градины. Моя безмолвная лодка толкается в дверь в нетерпеливом ожидании. ЗАРОСЛИ КРАПИВЫ НА ДОРОГЕ В БАЛЛИНРОБ На заседании подкомитета по избранию Самого Чистого Городка в Ирландии - висячие урны покачиваются на солнце, контейнеры для мусора сияют новой краской - мы радуемся, что наш городок набирает очки, а я чувствую себя старым. Старым и сердитым. Где-нибудь в другом городке тоже прибираются. Бросают детей в костер, но те не горят, даже если добавить бензин и пару автомобильных покрышек, поэтому они бросают в огонь матерей... Меня окликают: "Мистер Риди, передаем вам материалы под грифом 6Д: заросли крапивы на дороге в Баллинроб". Дом На площадке, где бродяги гоняют мяч, в чреве портового города, в объятиях незнакомой женщины, в маленьком городке среди пропащих людей, в сарае для сена, где держали собаку, в звуках забытого джаза, в георгианской гостиной воскресным утром, в кегельбане во время благотворительной лотереи, на краю поля в летние сумерки, в вокзальном кафе, когда поезд уже ушел, среди игроков на скачках субботним утром, в баре, где кто-то напевает песню военных времен, в прибрежной деревушке холодной осенью, под изгородью зимой, в компании черной коровы, закутанной в войлок в ожидании снегопада. С СОБАКОЙ ВОСКРЕСНЫМ УТРОМ Чуть рассвело, мой пес занял позицию у холодильника, вписавшись в сложную систему образов. Вот он лает на фарфоровых собачек на подоконнике. Внезапно все предметы на кухне начинают вибрировать, словно узнав о его присутствии. Сдвинь эстамп, отданный тебе даром на аукционе, - и все нарушится. За окном волнуются зрители - деревья. В доме же все персонажи ожидают, когда к ним присоединится муха, чтобы определить ей место. Ей отведут, по-видимому, северо-восточный угол кафельной плитки. Старикам и маленьким мальчикам, запертым в четырех стенах, ведома эта гармония предметов. ФУНДАМЕНТ Мы рыли землю, углублялись в мягкую почву, выбрасывали ее из ямы, пока не наткнулись на камень. Он был подо всем, кроме спальни. Ты была недовольна, всю зиму копала глубже и глубже, пока не дорылась до горючего торфа. Лишенные надежды, мы заперли ворота. Наши друзья выбирали занавески в магазине, а ты в это время кормила коня кусочками сахара. Каждую годовщину свадьбы мы встречаемся и сидим на холме, дрожа от холода, глядим на озера и горы и думаем о том, чего нам не дано. Вот что случается с теми, кто роет глубоко. ВОСХВАЛИМ треснутую кухонную плиту, скрипящую после дождя, замерзшие горошины внутри сломанных игрушек, галку на покосившемся телефонном столбе, сырой домик с окнами на север, полуденную тишину коридоров, пустые детские спальни, старика на велосипеде, едущего в закатное солнце, камин, забитый засушенными цветами, чудаков каждого ирландского городка. Все утрачено, все безвозвратно утрачено. Мне же остается возложить все заново обретенное на алтарь, чтобы не слушать больше пустые разговоры о погоде, когда мы лежим в густой траве у озера. БЕЗ НАЗВАНИЯ Памяти Анны Франк Я выхожу из музея твоего имени в солнечный вечер. Я чувствую себя потерянным в чужом городе у витрины "Жареных цыплят из Кентукки", и мне уже ничто неинтересно. Отто не мог вытерпеть более одного повествования. Что же до остальных персонажей, кому-нибудь придется вырыть их из земли и приютить на время. Когда они оглядятся по сторонам, им захочется вернуться в сон. Если мы не дадим им приют, они будут видеться нам на каждом углу, когда мы вечером идем домой. Зароем их снова, на южном склоне холма - так, чтобы их можно было найти. Нам же некуда деваться, кроме нашей реальности, где нагие девицы высвечиваются в жарких окнах - тоже ведь чьи-нибудь дочери, вертящиеся на вертеле прогресса.