(приложение к роману «Harmonia caelestis»). Фрагменты книги. Перевод с венгерского и послесловие В. Середы
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 2003
Перевод Вячеслав Середа
От переводчика
В мае 2002 года, готовя к изданию главы из романа “Harmonia cжlestis” (опубликованные в № 10 ИЛ за 2002 год), я написал краткий постскриптум к втупительной статье, в котором упомянул о выходе новой книги Петера Эстерхази, написанной после знакомства автора с документами из архива бывшей венгерской госбезопасности, имеющими отношение к его отцу. “Писатель, привыкший считать фантазию сферой компетенции искусства, — говорилось в этом постскриптуме, — столкнулся с реальностью, которая, как нередко бывает, превзошла всякое воображение. Еще одно, на сей раз документальное, повествование об отце, каким является “Исправленное издание”, у всех, кто его прочитал, вызвало потрясение, шок, настоящий катарсис”.
Собственно говоря, если текст, опубликованный сейчас на русском языке, вообще нуждается в комментариях, то они должны касаться именно этой темы: как прочли, как приняли эту книгу в Венгрии, как оценили из ряда вон выходящий поступок автора? Изменила ли что-нибудь эта книга в отношении венгров к не такому уж давнему прошлому? Поэтому ограничимся некоторыми наиболее характерными высказываниями венгерских критиков, не пытаясь свести их к общему знаменателю.
Золтан Андраш Бан, критик(журнал “Мадьяр наранч”): С Эстерхази случилось — точнее, стряслось! — такое, что писателю не приснится и в страшном сне: действительность восторжествовала над вымышленным им художественным миром; один из персонажей его романа, отец, внезапно покинул произведение и обнаружил страшный, непредставимый доселе оскал реальности… Над Эстерхази одержал верх один из главных его эстетических противников — реализм. Но писатель — в конечном счете и ценой невероятных усилий — все же вырвал из его рук победное знамя и собственное поражение превратил в триумф.
Иван Бехер, прозаик, рецензент газеты “Непсабадшаг”: Последнюю книгу Эстерхази я закончил читать буквально минуту назад. Только в Венгрии ее прочтут сотни тысяч… От этой истории невозможно освободиться… В данном случае важен не я, не автор, не его отец, а все мы. Это книга о нас. Говоря простым языком, в этом и есть смысл литературы. В том, что она обращена к тебе, берет тебя за живое, вонзает в тебя кинжал.
На сей раз происходит прежде всего последнее… Пытаясь разобраться в своем самом что ни на есть личном деле, писатель, словно бы между прочим, объединяет нацию… Показывает пример. “Исправленное издание”, ей-богу, педагогическая поэма. (Перебор, усмехнулся бы здесь наш автор.)
Арпад Гёнц, прозаик, драматург, переводчик, в 1990–2000 годах президент Венгерской Республики: Я не был знаком с отцом Петера Эстерхази, но знаю по опыту, поскольку в течение десятилетий за мною следили, что добровольно взять на себя роль агента согласился всего один человек. Всем остальным угрожали — либо лишением средств к существованию, либо неприятностями, которые ожидают семью.
Петер Надаш, прозаик:Я читал роман еще в рукописи; полагаю, что со стороны Петера это героический жест. Добавить к этому нечего.
Петер Балашша, критик, литературовед:Писатель предстал перед обществом вместо умершего отца; замечательный и почти невыносимый поступок. Хотя к творчеству Эстерхази слово “героизм” не подходит, на этот раз он раскрыл перед нами самые глубинные слои своей личности, проявив себя как художник и гражданин, серьезно относящийся к исторической ответственности как собственной семьи, так и всей нации. Цель Эстерхази не в том, чтобы опозорить отца, а в подтверждении многозначности и непостижимости вещей. Вся преисподняя ХХ века открывается в этой книге… Что после этого можно думать о наших отцах и дедах, о стране, где возможны были такие трагедии. Не боясь замарать честь семьи, Эстерхази открывает нам эту историю как повод для общего размышления и коллективного очищения. Трусость отца компенсируется героическим поведением сына.
Шандор Радноти, критик (еженедельник “Элет эш иродалом”): В отличие от романа, героем “Исправленного издания” является не отец, а писатель, чей мир оказался вывернутым наизнанку, потерявшим опоры, полностью изменившим отношение автора к собственным воспоминаниям и собственному творчеству… Есть в этой книге такая вера в спасительную силу слова, от которой хочется плакать… Загадочная фигура отца не становится более понятной по мере того, как писатель открывает все новые степени приспособленчества — постепенную активизацию агента, элементы творческого подхода и, наконец, даже некие проявления “трудового энтузиазма”. Сын при этом не перестает любить отца и не перестает презирать агента, не забывая ни на секунду о том, что тот и другой — один человек. Любовь не приводит его к прощению, ибо Эстерхази знает: отец был волен поступать, как он поступал, но имел и другие возможности (не участвовать в предательстве, отказаться от сотрудничества на каком-то этапе или хотя бы покаяться в конце жизни). Вот почему “Исправленное издание” заканчивается глубокой и воистину справедливой мыслью: “Жизнь моего отца есть прямое (и страшное) доказательство, что человек — существо свободное”.
Стоит привести здесь и некоторые читательские отклики, в первую очередь — мнения участников интернет-форумов, включившихся в обсуждение книги сразу после ее публикации. Мнения эти, в силу специфики полуанонимного или полностью анонимного сетевого общения, отличаются большими крайностями и большим разбросом, чем отзывы бумажной печати.
С сайта «Непсабадшаг»:
«Чертова колесница»: Точные даты, исторические сведения (в т. ч. и почерпнутые из газет того времени) плюс свободные ассоциации, а также реальные и вымышленные фрагменты «Гармонии». Дух захватывает. Напряжение между формой и содержанием таково, что может сравниться с пинком в живот…
«Маттер»: полюбуйтесь, что пишут на Index.hu: «Какой же опустошительной была эта диктатура, что даже после того, как средствами ужасающего террора человека вынудили к предательству, его сын, якобы для спасения отца, тоже ощущает потребность в предательстве, но уже добровольном и никому не нужном».
«I believe»: Уж коль скоро на семье его лежит такой тяжкий грех (а стукачество, несомненно, является таковым), то лучше бы ему затаиться и помалкивать в тряпочку… Во имя успеха продавать отца — это отвратительно.
Аранка: Что значит — продавать отца? Это настолько бессмысленная постановка вопроса, что нечего и сказать. Ты, что, никогда не слыхал об угрызениях совести, о борьбе страстей и прочих подобных вещах?
С сайта Index.hu:
«Хyz 4567»: Эстерхази, как, в сущности, всеми своими прежними поступками, так и этим последним лишь подтвердил свой высокий моральный авторитет. Взглянуть в глаза таким фактам, наверное, нелегко, но он это сделал. Надеюсь, что его отношение к отцу, которого он любил (и любит), не изменится и после этого. По понятным причинам нам трудно его судить. Ну а любителей позлорадствовать, конечно, найдется немало, но их можно только жалеть.