Перевод с немецкого и вступление Елизаветы Соколовой
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 9, 2002
За любовью — стихи
Ильма Ракуза — известный швейцарский славист, критик, драматург, поэт… Одним словом, писатель. И очаровательная женщина.
Писатель, как известно, тот, кто не может не писать. А настоящая женщина не может жить без любви. И поэтому Ильма Ракуза приговорена любить и писать — в первую очередь, стихи о любви.
Стихи у нее, на первый взгляд, разные: короткие и длинные, рифмованные и свободные, стихи-мгновения и стихи-летописи. Но в главном друг на друга похожие. В том смысле, что все ее стихотворения — строфы какой-то одной очень длинной и печальной поэмы. Без конца и начала. Поэмы о прекрасной Ильме и ее Герое.
Героем может быть Бродский или Маяковский, Чехов или Достоевский, Малевич или Пушкин. Откликаясь на Ильмин зов, русские классики покидают “перечеркнутый мир”1, входят в ее гостиную, садятся в уютное кресло напротив и вступают в беседу.
Бывают и другие Герои. “А. хочет Б., Б. хочет А. Ничего не попишешь. Только что-то не хочет, чтобы А. с Б. и Б. с А.”. Так начинается ее рассказ “Середина игры”.
Когда “что-то не хочет”, вместо мелодичных девятистрочников слова укладываются в бесконечные монологи отчаянья и боли раненого сердца, не понятого до конца. Уж не из-за того ли, что Он и Она говорили на разных языках?
Многоязычие — чарующая особенность творческого мировосприятия Ильмы Ракузы. Родилась она в нынешней Словакии, неподалеку от итальянской границы. Первым ее языком, доставшимся от матери, стал венгерский (до сих пор к детям и животным Ильма обращается по-венгерски), вторым (от отца) — словенский. Потом состоялось первое знакомство с итальянским, и только уже в шестилетнем возрасте — с немецким, который впоследствии и занял место родного для нее языка. Но в Швейцарии, куда забросила ее судьба, государственных языков четыре. И как человек очень вежливый и тонкий, она сочла своим долгом выучить их все (кроме ретороманского). К тому же она, разумеется, свободно владеет английским. И наконец, свое взяла навсегда сохранившаяся в ней любовь к славянским языкам. Отсюда ее специальность — славистика; языки — русский, словенский, польский, сербскохорватский; плюс глубокое и искреннее преклонение перед русской литературой.
Так неужто разноязычие могло стать препятствием именно для ее любви? Могло, если это разноязычие сердца. Как раз об этом последняя книга стихов Ильмы “Love after Love”2, пронизанная отчаяньем одиночества, драматизмом расставания и каким-то новым трагическим ощущением человеческого многоязычия.
Limbo (I)
1. region on the border of Hell
2. Hell, Hades
3. prison, durans
4. border, edge
5. zombie-like condition3
Срубил
и из-под ног уходит почва прочь
прочь
из-под ног: где
птицы пели сердцу
в тон
late fall4
желтая листва крушенья
надежды поздней
на простую радость
так много хочет
дети играют
тоже уже не актуально
только четвероногий друг
собака носится по кругу
и запах
каштанов
детеныш новорожденный косули
(какой-то праздник дичи) пир
кухарки с длинными ушами
на ножках тоненьких
в дождь
по домам
а кто зовет?
Сирены облик
всплыл в моем мозгу
пустыни реки
голые холмы
свалились сверху
целая страна
свалилась: голубой эфир
не знает поясов
а там где я
все как всегда
(в мечтах) за самолетом
без посадки
призыв парящий:
развернутьступни
walk through the mud5
сквозь бездну ноября
стрекочет
вслушайтесь же
(совести сверчок)
пока лицо отбрасывает
складки
и
насколько глаз хватает моря нет
видна лишь вертикаль
в глазах темнеет
кругом голова
медово-желтый Бог
(reluctant gravities6)
явыхожу
вхожу
не нахожу
где это было
звезда как гумно
голубятня гобелен
в садах листва лишь
свалена
приткнулся стул на ночь
было так в тот раз
две полосы по небу
сразуспуск
so indifferent, so unpleasurablу7
плоть
egress to ingress8
сама себе любовь сияет
in limbo, Mr. Edge9?
Limbo (II)
Красный — пощечина грубой перчаткой
красный — рябина забытого рта
красный — пламя в камине
малиновка влет, карминный
красный ковров бухарских
взрыв — вызывающе-красный
рана — где, я спрашиваю, пожар?
догораем мы между
страхом объятий и
небытием
Потроши
беззащитную комнату
только сверху свет из канюли10
можно мне или нет
прикоснуться к себе?
ожидание длится
ветер как в Рождество
пусть очистит мой голод
соблазном могущества
слов обрывки кружатся
лежу я без сна
shaken, I try to take shelter11
но
где рука, что меня защитит
no foothold, no sheets12
просто
я
и в мозгу распевает малиновка
зимние песни
снежный ком
шум и боль
кедра древние стоны
к концу сна наготове слеза
кисти цокот пустые звонки
боль
в ржаво-красном доме ребенок
с морем один на один
этоя?
the sky lost in the currents13
одинокая как никогда
лба крутой берег chambers in the heart14
одна для тебя другие для ребят
обломки
красный — страсть — не для брака
ты мучительно мертв
море там
бьется в гневе теперь
море-разлучник
с тех пор я не знаю
зачем начинается день
сплошь паденья
падет мак морали
и Месяц
летящий в Аид
детка, это же было не-
обходимо
how meager our claims
consumed in the gap of promise15
ликуя когда-то
гипнотически high16
пошаткимступеням
up in the sky17
но так ведь нельзя
wet shock18
падать вниз
в глубинное царство мифов
в подземный шатер химер
мозг пустой
опустевшая спальня
but memories scream on my cheeks19
Все когда-то впервые: досада, Париж
пляска и царапины на паркете
сталь
свидание не удалось
надоели complaints20
перчатки (мои, рыбий мех, из детства)
ты: спина предо мной на бегу
шаг и шепот и крик
прощание без поцелуя
ожидание — жажда в любую секунду
down on all fours21
по-собачьи
перевалило за полдень прочь
вечер ночь
снова день
(а я где)
a prisoner of memory22
спасаюсь
грызу твои кости
worried boundery of bones23
высоко, где малиновка
высидит нас
слишком поздно
оперенья не будет, в гнездах
из яиц только бой
Limbo (III)
растрачена
разграблена
раскромсана
раздраена
разорвана
разрушена
раздроблена
раскатана
разрезана
растерзана
размазана
раздавлена
растоптана
развеяна
разбита
разлохмачена
раскроена
разгрызена
размыта
разбазарена
разделана
раскопана
разлюблена
That’s it, I say.
Mу sky fell on the street24.
Молчание.
Где гнездятся слова
если порознь сердце и ум
у меня
а по улицам Лондона
рука об руку с тобой другая.
Стоп!
Крик хватает тебя за ворот
опадает
роняешь: прочь
не обернувшись
ведьжизньмоя
the gap between knowing and pain25
аллея иллюзий
громкий треск
трещина
только не
одной
в холщовой палатке
утром в подушках
мертвых ночей
мы танцуем с тобой навылет
a film gone white
dreams bleached26
где осталась мечта
стройный хор наших легких
губ и душ
полтонны удушья
ты вверху
я без кожи
бьешь
уходишь
ушел
I am caught
in one body
cramp splinter raw dark27
язык отказал
swords28
обрубок теперь обернется
в свою малую малость
назло Небесам
палец близок к инцесту
за зубами язык
мой моими
мои
carrying blood29
взаперти
оттого что на волю
тобой
bewitched by30
возьми же домой
нет
верни же покой
нет
печень почки в раздоре
гипоталамусимозг
desire comes legs apart31
красный цвет сохраняет
обновляется хочет
тебя
доболтаешься до смерти
горек хлеб
хлев уродливых
чувств я
плоть кружится сама по себе
эханет
defeated by darkness32
счет мгновениям пытки ведет
жвачка времени
дальше что
bed
breath
death33
нет