Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 4, 2002
С директором британского издательства “Дедалус” Эриком Лэйном беседует Полина Копылова.
Встреча состоялась в издательстве “Симпозиум”.
Полина Копылова. Как вы сами могли бы охарактеризовать ваше издательство?
Эрик Лэйн. Мы издаем интеллектуальную художественную литературу, что не совсем обычно для английских издателей. Нам нравится издавать книги оригинальные и по всем позициям отличные от продукции других издательств. Мы ищем авторов, которых в других издательствах сочли бы слишком умными или слишком странными. Обычно они описывают “измененную реальность”. Нам этот термин полюбился за то, что никто, в сущности, не знает, что он обозначает. Вообще-то мы считаем, что издаем фантастику, но люди зачастую полагают, что фантастика — это либо Толкиен, либо космические оперы, а то и вовсе низкосортные поделки в ярких обложках. Потому мы и сошлись на “измененной реальности”, ведь наши книги и в самом деле имеют мало общего с реальностью и реализмом. Они тяготеют к разного рода странностям, гротеску, игре ума. Безусловно, реальность отражена в них — но в измененном, искаженном виде. Кроме того, наши книги развивают скорее европейскую литературную традицию, нежели англо-американскую. Просто так уж вышло, что наше издательство расположено на Британских островах. Но при этом мы “глядим” через Ла-Манш, тогда как большинство английских издательств “смотрят” за океан.
П. К. Когда ваше издательство было создано?
Э. Л. Первые книги вышли из печати 30 ноября 1983 года, и среди них — “Арабский кошмар” Роберта Ирвина. Что было очень дальновидно с нашей стороны.
П. К. Есть ли у вас конкуренты? Не мешают ли вам большие издательские фирмы?
Э. Л. Прямых конкурентов у нас нет. Наиболее близок к нам по стилистике и подходу “Пикадор”. Но большинство крупных издательств ориентированы на быстрый коммерческий успех. Сейчас в Англии идут параллельные процессы — укрупнения и уменьшения издательств. Быть “середняком” очень сложно. Пожалуй, наиболее успешным издательством средних размеров является “Блумсбери”, издающее книги о Гарри Поттере. А так издательства средних размеров вынуждены либо присоединяться к издательским группам, либо переходить в разряд маленьких. Что касается нас, то мы, во-первых, издаем современную англоязычную художественную литературу — и здесь составляем какую-то конкуренцию другим заинтересованным в ней издательствам; во-вторых, печатаем переводы европейских классиков — и тем самым вторгаемся в сферу деятельности “Пенгвина”. Однако в отличие от того же “Пенгвина” мы часто оказываемся первопроходцами. Так, включенный нами в серию европейской классики “Голем” Майринка, имевший определенный успех у читателей, был впоследствии переиздан “Пенгвином”. И это не единственный случай.
П. К. В России открытый вашим издательством Роберт Ирвин получил большую известность в кругах молодых интеллектуалов. Каков уровень его популярности на Западе?
Э. Л. Популярность Ирвина неуклонно растет. На Западе она имеет двоякий характер: во-первых, он самый известный из ныне живущих востоковедов, автор множества научных книг об исламе и комментариев к “Тысяче и одной ночи”, на составление которых у него ушли пять лет; Ирвин писал об исламском искусстве, о Крестовых походах. Так что он очень авторитетен в этой области. Но Ирвин также стал культовым автором благодаря “Арабскому кошмару”, который попал во все энциклопедии, даже в детскую. Более того, отрывки из романа включены в путеводители по Каиру. Конечно, Ирвин наиболее известен среди людей образованных. Его последняя книга “Я нужен Сатане” имела серьезный коммерческий успех. На нее было написано более тридцати рецензий в одной только Англии — это очень много. Его поклонниками стали многие известные писатели. В 1995 году его выдвигали на Букеровскую премию. Но помимо интеллектуалов, его охотно читают и любители разного рода фантастики. Нельзя забывать и о том, что при всей серьезности Ирвин — весьма ироничный автор. Его книги в хорошем смысле слова смешные.
П. К. Сейчас в издательстве “Симпозиум” выходит перевод книги Дэвида Мэдсена “Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению”. Впервые Мэдсен был издан опять же у вас. Не могли бы вы представить его русскому читателю?
Э. Л. Думаю, Мэдсен будет здесь популярен. Его “Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению” были самым успешным проектом “Дедалуса” за последние шесть лет. Книги начали повсюду переводить: в Голландии, Германии, Испании, Португалии, Чехии. Дэвид Мэдсен — католический священник. Он пишет под псевдонимом. Его книга прежде всего философская, что, правда, не исключает ни гротеска, ни экстравагантности. В ней рассматриваются два типа человеческих взаимоотношений: один на примере отношений между Папой и тем самым карликом, другой — гностическое родство карлика и женщины. В книге немало и эротики, в том числе и гомосексуальной.
Хочу заметить, что две наши самые удачные книги олицетворяют собой две разновидности успеха: “Арабский кошмар” — закономерный успех издательской концепции; “Мемуары карлика” — коммерческий успех удачной находки. Но тем не менее когда я прочел рукопись “Мемуаров…”, я некоторое время не мог поверить в ее реальность — книгу как будто писали специально для нас, со всеми ее странностями. Кстати, обстоятельства появления “Мемуаров…” в нашем издательстве также весьма странны. Когда автор искал для себя литагента, он просто просматривал список фамилий. И его чем-то привлекла одна — Габриель. Вот он и подумал, что неплохо было бы поручить рукопись заботам ангела. А этот агент (Юрий Габриель) давно сотрудничал с “Дедалусом”.
Так вот, я не знаю книги, которая подходила бы нам более, чем эта. Она мгновенно завоевала успех в Англии. Объем ее продаж постоянно растет. Романы на основе истории итальянского Ренессанса пишут очень многие, но очень немногие авторы могут состязаться с Мэдсеном в мастерстве. Он владеет “высоким стилем”, фразы будто написаны на латыни. Кроме того, автору удалось передать психологию религиозности. Кстати, первой зарубежной страной, где был проявлен интерес к Мэдсену, стала Греция. Греческая православная традиция и русская православная традиция, в контексте которой будет воспринята книга в России, создают новые возможности — в том числе и коммерческие. Священники действительно “без ума” от Мэдсена, хотя иногда он излагает весьма рискованные мысли. И я думаю, что рано или поздно “Мемуары…” обгонят по популярности “Арабский кошмар”.
Вообще у нас три “звезды”: Ирвин, Мэдсен и Крами. Разумеется, мы публикуем и многих других авторов, но их уровень ниже. Думаю, что в следующие несколько лет мы еще не раз услышим о Крами. Герой “Фитца”, одного из его романов, — князь, который воздвигает города в своем воображении, потому что не имеет возможности построить их в реальности. Он похож на Петра Первого, но без власти, без денег. “Фитц” — книга о воображаемом происшествии с пуделем этого князя в таком вот придуманном городе.
Большинство других издателей не понимают, откуда берутся наши читатели. Но люди хотят читать разные книги, а большие издательства повинуются смене литературной моды. Любой период в истории литературы — господство той или иной моды. Так что каждый норовит издать самую модную книгу, и таким образом предает читателя, потому что читателю на самом деле нужна не поверхностная мода, а книги, в которых он нашел бы пищу для размышлений.
П. К. Какие социальные группы читают интеллектуальную литературу в Британии?
Э. Л. Как нам представляется, наш читатель молод, умен, по преимуществу университетски образован, любознателен и проявляет интерес к разным сторонам жизни. Разумеется, он должен понимать подлинную ценность книг… и не скупиться в книжном магазине.
Наш читатель интересуется такими книгами, которые заставляют его думать, может быть даже злят. Ему также нравится читать что-то совершенно отличное от того, что читают все. То есть наш читатель весьма разборчив. Тем более что разыскать книги маленького издательства труднее — это тоже своего рода аналитический процесс. Все вышеперечисленное и спасает нас от искушения вырасти…
П. К. Каковы ваши критерии отбора авторов: личный вкус? требования рынка?
Э. Л. Сейчас мы выбираем авторов под влиянием тех книг, которые издали до этого. То есть сначала мы формировали список согласно нашим вкусам, теперь этот список формирует наши вкусы.
Из того что нам предлагается, конечно же, следует выбирать лучшее. Тут мы оказываемся перед дилеммой: иногда по-настоящему хорошая книга выбивается из нашей стилистики. А другая, чуть менее интересная, в стилистику укладывается. Как тут быть? Порой приходится издавать книгу “на вырост” — то есть отдавать предпочтение той, которая не совсем подходит по стилю, но зато удовлетворяет качеством текста. Кроме того, мы не бросаем наших авторов. Это тем более необходимо в работе с авторами интеллектуальной литературы. Ведь что сейчас происходит с автором, пришедшим в большое издательство? Нужно написать минимум три книги, чтобы тебя заметили и ты попал в рейтинг — а далее продолжать писать быстро и без перерывов, иначе вылетишь из рейтингов и о тебе забудут. Нам же важно, чтобы автор продолжал писать хорошо, а не выматывался в погоне за модой и спросом. Так что наши главные критерии: необычность и высокое качество текста.
П. К. Если подходящий вам текст окажется, к примеру, апологией сатанизма, будете ли вы его издавать только потому, что по формальным признакам он вам подходит?
Э. Л. Наше издательство не имеет ни идеологической, ни политической ориентации. Единственная политика, которую мы осуществляем, — литературная. Кстати, последняя книга Ирвина как раз о сатанизме. Не то чтобы нам была так уж интересна всяческая “чернуха” — просто мы ценим качественное отражение этой стороны жизни в книге, и если бы, положим, к нам принес свои рукописи молодой Достоевский, мы бы издали его с радостью.
П. К. Какие у вас тиражи? Пользуетесь ли вы системой “печать по требованию”?
Э. Л. Наш обычный тираж — две тысячи экземпляров. И если мы делаем допечатку, то это обычно те же две тысячи. Дело в том, что “печать по требованию” — слишком медленный способ. Кроме того, авторам пришлось бы смириться с задержкой выплат. Обычный технологический цикл (наши книги печатаются в Финляндии) занимает три недели. Цифра “две тысячи” определяется неким торговым балансом: если печатать больше (что мы иногда делаем) возрастает риск “убить” книгу тиражом. Кроме того, когда тираж составляет две тысячи, опечатки (а они всегда возможны) воспринимаются не так болезненно. В следующей допечатке ошибку можно исправить.
П. К. Как вы проводите исследования рынка? В чем особенности вашей рекламы?
Э. Л. Сейчас английская книготорговля по сути монополизирована. Почти вся наша продукция реализуется через одну книготорговую сеть, и это создало проблему, потому что для этой самой сети настали трудные времена, и хозяева пытаются ее продать.
Что до рекламы, то маленькому издательству она ничего не дает — затраты не окупаются. Что нам нужно? Регулярно поставлять наши книги на прилавок, чтобы они все время там присутствовали, но и не залеживались — десять, а лучше двадцать экземпляров. Поставлять больше уже затруднительно уже для нас. Немалое внимание мы уделяем рецензиям. Особенно важны отклики на книги наших новых авторов. Рецензия не столько способствует росту продаж, сколько укрепляет репутацию автора и поднимает его престиж, что полезно при продаже прав. Меньше волнений доставляет классика: этим книгам надо “вылежаться” в магазине, но рано или поздно они все равно разойдутся. А новым авторам реклама и публичность необходимы, иначе их просто не заметят. Ведь если книга за три месяца не будет распродана, ее отошлют нам обратно.
Здесь приходится идти на ухищрения и отыскивать нетривиальные сегменты рынка. Так, статья про одну из книг, где героем был священник-гомосексуалист, была помещена в “голубое” периодическое издание, да еще с религиозным уклоном. В статье поднимался вопрос: может ли христианский священник быть “геем”? Никаких сексуальных сцен в книге не было, но она быстро завоевала “голубой” сегмент рынка и продвинулась на религиозный книжный рынок. О ней писали даже в журналах для подростков.
А чтобы продвигать книги, лишенные “специфики”, — то есть такие, про которые только и можно сказать, что они “умные”, “тонкие” и тому подобное, но ничего конкретного (потому что дальше надо читать саму книгу), — мы звоним журналистам, договариваемся о материалах.
Поэтому с коммерческой точки зрения нам лучше всего подходят те книги, которые содержат в себе какую-либо проблему, и она волнует ту или иную часть общества.
П. К. Насколько важна для вас продажа прав на перевод и издание ваших книг за границей?
Э. Л. Продажа прав — важная часть нашей деятельности. Ведь большое издательство получает права, действующие только на территории Соединенного Королевства. В случае везения зона действия прав расширяется на весь англоязычный мир. Прочие права остаются у литагента. Но мы, маленькое издательство, покупаем книгу со всеми возможными правами, действующими везде и всюду. Ведь книги, которые мы издаем, не считаются по-настоящему коммерческими и не обещают сверхприбылей. Так что мы очень активно торгуем правами на издание за рубежом — и существуем как издательство в большой степени благодаря торговле правами.
Когда мы выпускаем книгу, мы предъявляем к ней минимальные требования. 1. Должна разойтись половина тиража (1000 экземпляров). Этот уровень продаж кажется очень невысоким, однако большинство издаваемых в Англии романов и до этого уровня не дотягивают. 2. Книга должна получить минимум пять откликов в британской прессе. 3. Мы должны осуществить две сделки по продаже прав на эту книгу. Потому что только в этом случае у нас появится прибыль. Таким образом, в нашем деле все взаимосвязано: отзывы и рецензии способствуют формированию репутации автора, а она, в свою очередь, помогает продавать права. Следующая книга того же автора идет уже легче.
У английских издателей есть и еще одно преимущество: книгу, изданную в Британии, можно реализовывать в США. Конечно, мы и права пытаемся в Америку продавать, но американцы весьма консервативны, даже более консервативны в издательском деле, чем англичане. У нас есть представители в США, Канаде и Австралии. Был и в Южной Африке, но он почему-то не возвращает денег. Еще у нас есть очень специфический европейский рынок: переведенные книги продаются в той стране, откуда происходит оригинальный текст. То есть мы отправляем книги итальянских авторов в Италию, испанских — в Испанию. Особенно хорошо такие книги продаются в Португалии. И по такому же принципу мы будем продавать в России английские переводы романов Юрия Буйды. Кроме того, в России всегда есть рынок для англоязычных изданий.
В Англии мы также известны как издатели переводов. А это без преувеличения стратегически важно, потому что большинство наших издателей не уделяют переводам должного внимания или отдают предпочтение большим европейским романам, которые зачастую не имеют успеха в Англии. Книги для перевода мы отбираем по тому же принципу, что и англоязычные. Их издание позволяет нам занять свою нишу, на которую не претендует больше никто в Британии. С нами работают переводчики очень высокой квалификации, и благодаря им мы часто получаем премии в номинации “Перевод”.
Я уже говорил, что “Дедалус” — европейское издательство. И наша задача заключается в том, чтобы все, связанное с “Дедалусом”, ассоциировалось с европейской культурой. Мы полагаем, что англичане все-таки европейцы. И нам важно, что мы не копируем Америку, хоть и говорим с американцами на одном языке. Мы — часть Европы, хоть языки у нас разные. Важно для нас и то, что английский становится языком международного общения. Это повышает значение нашей миссии.
Переводы важны для нас лишь с культурной точки зрения, потому что издавать их — себе в убыток. Основной доход нам приносят книги английских авторов и концептуальные издания, наподобие “Кулинарной книги декадента”, которая читается не хуже, чем иной роман. Мы стараемся расширить кругозор наших читателей, убедить их, что европейская классика XIX века до сих пор может считаться современной европейской литературой… Мы не навязываемся читателям, мы стараемся пробудить в них любопытство и вкус к вещам, отличным от тех, что они обычно видят вокруг. Фактически мы занимаемся воспитанием вкуса и любознательности. Тем более что мы поддерживаем постоянную и тесную связь с читателями, авторами, переводчиками. В этом преимущество нашего “малого роста”: у нас нет возможности отгородиться от них. Мы несем друг за друга ответственность и имеем одни и те же представления о мире. Многие наши книги были изданы благодаря рекомендации переводчиков. И порой мы начинаем издательский проект только для того, чтобы удержать и заинтересовать хороших переводчиков, которым мы преданы и которые преданы нам. А значительное число книг было издано по предложению читателей. Так что многие книги как бы сами к нам приходят.
П. К. Что для вас значит ваше издательство?
Э. Л. Сейчас это моя жизнь. Я с университетской скамьи хотел заниматься книгоизданием. Но когда я пришел на свое первое собеседование в большое издательство, мне предложили отправиться в качестве их представителя в Индию, чтобы там выяснять, какие транспортные компании меньше просят за перевозку, (они печатали свои тиражи в Индии). Это было весьма рутинное занятие. А для меня издательское дело ассоциировалось прежде всего с чтением книг. Я не принял предложения, уехал на какое-то время в Америку, занялся там туристическим бизнесом. Но в 1983 году был основан “Дедалус”. Поначалу дела шли хуже некуда. Издательство прозвали “Dead loss”, то есть “убийственно убыточное” предприятие. Под этой кличкой нас знали все книготорговцы. Но из гордости мы не сдавались. Когда выходила новая книга, магазины, забирая ее, отдавали нам те наши издания, которые не успели реализовать. Так и жили. Хотя, в принципе, мы были полными банкротами. Потом нашелся поставщик в США. А потом стала расти популярность “Арабского кошмара”, мы продали права на него в Германию и Голландию, “Пенгвин” заплатил нам за право публикации 23 000 фунтов. К 1990 году мы удвоили объем выпуска и выросли достаточно, чтобы я мог полностью переключиться на книжное дело (до этого приходилось параллельно работать в сфере туристического бизнеса, иначе было не прожить). Правда, удвоение объема принесло и ряд сложностей, потому что количество магазинов не увеличилось. Но мы решили изменить оформление нашей продукции, чтобы ни в чем не уступать по этой части большим издательствам. Таким образом, мы стали действительно современным издательством, поскольку приняли концепцию “упаковки” вписавшись в самые современные тенденции маркетинга. Можно сказать, что мы этому научились. Кажется, это заняло у нас четыре года.
Когда выбираешь имя, никак не можешь предугадать всех коннотаций. Мы называли издательство в честь Стивена Дедалуса из джойсовского “Улисса”. Название должно было отражать нашу издательскую концепцию и наше понимание литературы.
Если мы когда-нибудь все же обанкротимся, я напишу книгу о том, как Данте Алигьери пытается открыть издательскую компанию в современном Лондоне. Она тоже будет называться “Dead Loss Publishing Company”. Это будет сатира на современный издательский мир.
Санкт-Петербург