Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 2001
Великобритания
Пикассо — нейробиолог поневоле
Очень жаль, что Жорж Брак и Пабло Пикассо совершенно не интересовались проблемой мозговой деятельности человека. По словам Семира Зеки, ученого кафедры когнитивной нейробиологии лондонского Юниверсити колледж, “эти художники могли бы стать замечательными нейробиологами… Возможно, они сами не отдавали себе в этом отчета, но их методы изучения человеческого мозга были абсолютно уникальны”. Статья Зеки, опубликованная в журнале “Сайенс” от 6 июля 2001 г., может стать сенсацией для искусствоведов.
Специалисты-нейробиологи с интересом отмечают, что творческий метод Пикассо и Брака воспроизводит ход работы мозга, когда в поле его восприятия попадает какой-то предмет. Например, Пикассо изображает женщину с двумя носами: он совмещает два портрета своей модели, в профиль и анфас, медленно прокручивает, как киноленту, череду изображений, которые фиксируются мозгом, и запечатлевает их на одном полотне. Сами того не зная, кубисты отражают в своих произведениях ограниченные способности мозга к фиксации мелких подробностей, к запоминанию деталей, присущую ему тенденцию к схематизации и максимальному упрощению своих впечатлений.
Принцип имитации работы мозга лежит в основе и других направлений искусства. Например, если Александер Колдер создает мобили, значит, он, возможно неосознанно, апеллирует к тому участку нервной системы, который отвечает за зрительное восприятие движущихся предметов. А если Ив Кляйн использует в окраске тканей только синий цвет, то он таким образом обогащает “материалом” аппарат зрительного восприятия цветов. Те же закономерности обнаруживаются в живописи импрессионистов и пуантилистов. Отсюда Семир Зеки делает вывод: “Никакая эстетическая теория не может быть полноценной без знания нейробиологии. Любое искусство — это высший продукт деятельности нашего мозга”. Иными словами, знакомство с основами нейробиологии может оказаться ценным для искусствоведческих штудий. И наоборот, анализ произведений искусства мог бы дать наглядное представление о некоторых процессах, происходящих на нейронном уровне и слишком быстрых, чтобы их можно было исследовать научными методами.
“Чтобы разобраться в поступающей информации, мозг нуждается в постоянных величинах, неких ориентирах, — объясняет Жан-Поль Тассен, нейробиолог из Коллеж де Франс. — Если человеку показать серию фотографий одного и того же предмета, сделанных под разными углами, мозг сможет распознать этот предмет, представив его как нечто единственное и неповторимое. А кубизм Пикассо и Брака в каком-то смысле фиксирует промежуточную стадию работы мозга”. Кубизм взрывает “постоянные величины” (константы, на которые привык опираться мозг) и представляет один и тот же предмет сразу с нескольких углов зрения. Этот комплекс впечатлений сложнее, чем конечный продукт нормальной обработки информации. “Кубизм восстанавливает информацию, которая поступила в мозг и была им затем упрощена и упорядочена”. Иными словами, оба художника восстанавливают наше непосредственное впечатление от чего-то, что мы бессознательно восприняли из окружающего мира.
Примерно тот же принцип — ставка на эффект узнавания — лежит в основе пародии. “Собственно говоря, нет ничего смешного в том, чтобы передразнивать Жака Ширака, — рассуждает Жан-Поль Тассен, — но нам это смешно еще и потому, что заставляет нас снова контактировать с тем, что уже было нами воспринято. Пародист вытаскивает на поверхность впечатления, которые уже хранятся в “запасниках” нашей памяти”.
Может быть, рядовому зрителю эта теория и покажется сомнительной, но Тассен полностью убежден в ее обоснованности: “Трудно представить себе такой вид искусства, который мог бы существовать, не оказывая непосредственного воздействия на нейробиологические механизмы мозга”.
Италия
Аве, Мария!
Как известно, и в Евангелии, и в ранней художественной литературе религиозного содержания образу Святой Девы отводилось второстепенное место. Однако сами верующие нашли в Мадонне нечто большее — путь к постижению загадочного облика ее Сына. Впрочем, путь этот отчасти парадоксален: ведь если Бог — это нечто непостижимое и не поддающееся описанию, то Богоматерь — это нечто еще более неописуемое, хотя и воплощенное в обычной земной женщине.
Но, пожалуй, именно поэтому к ней устремили свои взгляды, мысли, чувства и молитвы не только простые христиане, но и творцы прекрасного всех времен и народов. В вышедшей недавно в издательстве “Мондадори” антологии “Мария” с блестящим предисловием Энцо Бьянки собрано все лучшее из богатейшей литературной коллекции, посвященной этой теме. Антология охватывает все двадцать веков — от откровений апостолов до произведений наших дней. В ней дано слово теологам всех религий и религиозных направлений: католикам и протестантам, иудеям и православным — и даже мусульманам. Но по сокровенности и трогательности их тексты, безусловно, уступают шедеврам мастеров художественного слова, среди которых П. Верлен и К. Кавафис, У. Б. Йейтс и П. Клодель, А. Мачадо и Ф. Гарсиа Лорка, Р. М. Рильке и Т. С. Элиот, А. Мицкевич и А. Блок, С. Есенин и А. Ахматова…
Какой же представляется Божья Матерь в их воображении? Для Джиттоне Д’Ареццо это “царица всех ангелов и людей”; для Доменико Джулиотти — “обитель земная, обитель златая из солнца безмерного”; а для Виттории Колонны — “звезда морей наших — ясная, путеводная”. “Мадонна… кем же ты была в юности?” — вопрошает Пьер Паоло Пазолини, а Шарль Пеги пишет о “бесконечном материнстве” Марии. Любопытно, что некоторые видят в ней не мать, а сестру: “О сестра моя, о сестра моя добрая!” — восклицает Габриэле Д’Аннунцио (а Т. С. Элиот словно добавляет: “сестра безмолвная, в одеждах бело-голубых”). Примечательно поэтическое признание, которое сделал Джорджо Капрони: “Имени ее я не ведал. И море подсказало мне: ▒Мария’”.
США
Первая редакция “Великого Гэтсби”
В 2000 году в Америке появилось несколько интересных изданий произведений Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Наиболее заметными из них можно назвать сборник ранних рассказов и повестей писателя, написанных в 1920—1922 гг., и публикацию ранней версии романа “Великий Гэтсби”. Один из самых знаменитых американских романов ХХ века первоначально назывался “Тримальхион” — по имени одного из персонажей “Сатирикона” Петрония, богача, славившегося своими роскошными пирами. Теперь “Тримальхион” вышел в двух вариантах: один, тиражом 500 нумерованных экземпляров, для исследователей — это факсимильное издание гранок с правкой Фицджеральда, подготовленное крупнейшим исследователем творчества писателя и его биографом профессором Мэтью Брукколи; второй — публикация “Тримальхиона” с комментариями профессора Джеймса Уэста.
Благодаря этим изданиям можно проследить историю создания романа “Великий Гэтсби”. Уже в раннем рассказе Фицджеральда “Зимние мечты” появился мальчик, в воображении видящий себя богатым и сильным. Мальчик этот влюбился в дочь богача, и мечта о счастье с ней никогда больше не оставляла его. Со временем мальчик вырос, сколотил состояние, но самое главное его желание так и осталось неосуществленным — возлюбленная вышла замуж, нарожала детей и потеряла все свое очарование. Многие сцены из этого рассказа практически в неизменном виде перекочевали в роман “Великий Гэтсби”. Приблизительно в то же время, когда писатель закончил работу над “Тримальхионом”, был опубликован и один из самых знаменитых рассказов Фицджеральда “Отпущение грехов”. Идею этого рассказа Фицджеральд сформулировал в письме: “Священник отпускает мальчику грехи (конечно, не в обрядовом смысле), показывая ему, что он (священник) находится в еще более жутком состоянии ужаса и отчаяния”. Ужас, отчаяние и мечты, которым не суждено сбыться, неизменно преследуют людей, живущих в открытый Фицджеральдом “век джаза” — атмосфера эта является фоном, на котором впоследствии развернутся события “Великого Гэтсби”.
“Тримальхион” — следующая ступень в творчестве Фицджеральда. Замысел романа пришел к писателю весной 1924 года на Лонг-Айленде, а большую часть его он написал, находясь на французской Ривьере. Из Европы он отправил текст в Нью-Йорк своему издателю Максуэллу Перкинсу, откуда тот, в свою очередь, прислал его обратно уже в виде корректурных гранок — для окончательной проверки. Такое поведение было само по себе неслыханной любезностью: набор текста в то время был делом дорогостоящим и трудоемким, а потому издатели предпочитали, не консультируясь лишний раз с автором книги, сразу отдавать ее в печать; и Перкинс уж никак не ожидал, что Фицджеральд внесет в текст столько исправлений. В процессе правки “Тримальхиона” возник “Великий Гэтсби”.
Разница между “Тримальхионом” (в то время Фицджеральд еще настаивал на этом названии) и “Великим Гэтсби” весьма значительна: писатель убрал некоторые эпизоды, в результате чего, по мнению ряда исследователей, усилилась эмоциональная напряженность повествования; отказался от излишней прямолинейности в некоторых сценах (например, когда Ник упрекает Гэтсби в том, что “как только он получил Дэзи, она стала ему не нужна”). Однако повествовательная манера, большинство сюжетных коллизий и проблематика остались прежними.
Сам Фицджеральд был весьма доволен своим произведением: нередко он в шутку называл его “самым лучшим романом из всех романов, написанных в Америке”.
Франция
Оригинальные новшества
Французы, как известно, — законодатели мод, причем не только в одежде. В последнее время французские издатели не устают радовать читателей всевозможными новинками. Так, издательство “Марабу” с недавних пор предлагает оригинальное новшество: коллекцию под названием “Пуа плюм” (“Вес пера”). То, что в нее входит, можно определить как “книжка-открытка-плакат”. Заполненный текстом и иллюстрациями лист складывается несколько раз, образуя 32-страничную книгу, причем одна из секций сделана таким образом, что на нее можно наклеить марку и, надписав почтовый адрес, отправить получателю. Тот, в свою очередь, может читать ее как книгу, прикрепив кнопками к стене (кнопки в комплект не входят), снова отослать как открытку следующему адресату и т. д. Разумеется, если скрепить такую “книжку-открытку-плакат” с другими подобными экземплярами, получится нечто, весьма напоминающее нормальную книгу. Варианты еще далеко не исчерпаны, и оригинальному изобретению наверняка сыщутся новые применения.
По-своему решило порадовать любителей литературы французское издательство “Натан”, которое начало бесплатно распространять среди своих “клиентов” — книжных магазинов — компакт-диск под названием “Все о книге”. В нем не только подробно объясняются основные звенья цепи (от издательского замысла до распространения готовой продукции), но и тщательно анализируются некоторые сектора книжного рынка, например, книги для детей, студентов или справочная литература. В компакт-диск также включены интервью со специалистами, статистические данные, анимация и схемы, предоставляющие информацию о каждом секторе. Примечательно, что сопроизводителем компакта “Все о книге” выступило престижное издательство “Робер Лаффон”, публикующее солидные справочники и словари.
Япония
Культовая фигура
На японском книжном рынке установлен своеобразный рекорд, причем книга, ставшая “рекордсменом”, весьма необычна. За почти два десятка месяцев после публикации автобиография под названием “У каждого свои недостатки” разошлась тиражом более 4,5 миллионов экземпляров и заняла второе место в сводном списке всех японских бестселлеров со времен окончания Второй мировой войны. С этим успехом можно поздравить не только издательство “Коданся”, одно из старейших (основано в 1909 году) и крупнейших в Японии, но и автора книги, которого без преувеличения можно назвать уникальной личностью.
23-летний Хиротада Ототаке родился без рук и ног, но такое, по его выражению, “несовершенное тело”, не лишило его сильнейшего желания жить достойно и счастливо. Естественно, человек с подобным физическим недостатком сталкивается с множеством разнообразных трудностей, и Хиротада Ототаке рассказывает о своем личном опыте их преодоления, нигде не впадая в при этом в жалость к самому себе. И столь же естественно, что автор стал необычайно популярен в Японии, превратившись в настоящую культовую фигуру, а поскольку автобиография уже переведена на английский язык, оценить ее могут не только японцы, но и миллионы читателей во всем мире.
По материалам газет “Паис” (Испания), “Стампа-Туттолибри” (Италия), журналов “Либерасьон” (Франция), “Нью-Йорк ревью оф букс” (США).