КУРЬЕР "ИЛ"
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 2000
БРАЗИЛИЯ
Малые чудеса большой страны
Военная диктатура и детская литература — явления, казалось бы, несовместимые. Но современная история Бразилии доказывает обратное: военный режим невольно заставил маститых авторов засесть за книги для детей, ибо в этом они нашли для себя противоядие от цензуры. После падения диктатуры заботу о пище для детских умов и душ взяло на себя государство, поддержав спрос на издания для юных читателей. Так, по его решению, для библиотек было закуплено 4 миллиона экземпляров книг ста лучших авторов. Из написанного каждым из них было отобрано лучшее произведение, которое и удостоилось права на выпуск тиражом в 40000 экземпляров и премии Ассоциации детской и юношеской литературы. Литераторы надеются, что такая практика станет ежегодной, а издатели приглашают к сотрудничеству “взрослых” мастеров слова, среди которых — сам Пауло Коэльо. Этот бразильский писатель, чьи книги занимают второе место в мире по объемам продаж, не раз подчеркивал, что причина его триумфа в том, что он “умеет говорить с ребенком, который живет в душе каждого из нас”.
В литературной жизни Бразилии есть и другое малое чудо: это небывалый успех серии о семи смертных грехах. Книги о зависти, чревоугодии, прелюбодеянии и гневе остаются бестселлерами с самого момента их выхода в издательстве “Обжетива”, причем бестселлер о прелюбодеянии (автор Жоан Убалдо Рибейро) ни на неделю не покинул верхней строчки списка. Похоже, очередные книги — “Терапия”, в которой чилиец Ариель Дорфман говорит о жадности, и “Лодки и волны”, в которой Жоан Жилберто Нолл пишет о лени, также будут иметь успех.
Но самый большой сюрприз преподнес Плинио Дойле, который в свои 93 года (!) дебютировал с романом “Судьба” (издательство “Каса да палавра”). Правда, в литературных кругах он уже был известен, но лишь как большой книголюб (его библиотека насчитывает 30000 томов одной только бразильской литературы) и радушный хозяин литературного салона, который открывался в его доме по субботам в течение 40 лет и завсегдатаями которого были знаменитые писатели. Подробности их встреч и ранее неизвестные факты стали частью сюжетного материала. Так, поэт Карлуш Друммонд де Андраде был своеобразным летописцем этих семинаров, и в книге впервые публикуются его прозаические заметки об их участниках. А известный романист Педро Нава оказывается за два дня до того, как покончил с собой, рассказывал на вечере анекдоты о самоубийстве…
ИРЛАНДИЯ
И Мохаммед Али — тоже
Ирландия и ирландцы переживают период серьезных изменений, и прежний стереотип народа-жертвы и народа-борца, страдающего от притеснений англичан, сменился новым образом. Сегодня ирландцы стали играть заметную роль в европейском процессе, а эмиграция из страны не просто уменьшилась — наблюдается обратный процесс, немыслимый еще несколько лет назад. Ирландцы открыто говорят о своем прошлом, о проблемах, связанных с церковью, семьей и бедностью. К прошлому страны обращается в своей новой книге известный писатель Томас Кинелли, удостоенный в 1982 году букеровской премии за роман “Ковчег Шиндлера”, превратившийся в “Список Шиндлера” на киноэкране.
Книга “Великий стыд”, опубликованная издательством “Нэн Э. Тализ/Даблдей”), снабжена подзаголовком “И триумф ирландцев в англоязычном мире”, что отражает две ее основные темы. Если англичанам могло быть стыдно из-за неспособности эффективно управлять Ирландией, то многие поколения ирландцев испытывали чувство стыда за то, что им так и не удалось добиться независимости в ХIХ веке. Борьба с английским господством занимала главное место в жизни ирландцев, многие из которых поплатились за свою деятельность свободой и даже жизнью. Кого-то высылали в далекие колонии, например, в Австралию; кто-то уехал сам; а когда в середине прошлого века к притеснениям добавился голод, то начался массовый исход населения из Ирландии.
Канада, США, Австралия, Новая Зеландия, Великобритания — все эти страны десятилетиями принимали ирландских переселенцев. Судьбы некоторых из них прослеживает Т. Кинелли, причем в центре его внимания находятся активные ирландские националисты — такие, например, как участник неудавшегося восстания 1848 года аристократ Уильям Смит О’Брайен, сосланный на остров Тасмания, Томас Фрэнсис Мигер, переживший тюремное заключение, ссылку на Тасманию и впоследствии перебравшийся в США, где он стал генералом и губернатором штата Монтана, или же Джон Бойл О’Рейли, также осужденный и высланный в Австралию, откуда он сбежал в Бостон, где занимался журналистикой и литературой и выступал за права индейцев и темнокожих.
Но Т. Кинелли пишет не только о героических личностях: в историческое повествование вплетен рассказ о судьбе Хью Ларкина, прадеда супруги автора (кстати, родившегося в Австралии), и Мэри Шилдс, его второй жены. Хью был сослан в Австралию за то, что написал дерзкое письмо своему домовладельцу, а Мэри и вовсе была мелкой воровкой. Но именно такие люди составляли немалую часть ирландской диаспоры и по-своему способствовали росту известности ирландцев в англоязычных странах.
Что касается триумфа, то “Великий стыд” далеко не исчерпывает достижений потомков ирландских иммигрантов — ведь из их числа вышли 7 премьер-министров Австралии, 17 президентов США, самый известный — канадский премьер-министр Пьер Эллиот Трюдо, крупнейшие современные актеры и кинорежиссеры (Альфред Хичкок, Дэниэл Дэй-Льюис, Мел Гибсон, Ральф Файнс, Харрисон Форд, Лайем Нисон). На весь мир прославился Генри Форд, сын фермера из графства Корк; его земляк адмирал Барри создал американский флот; другой ирландец, Джон Холланд, в 1900 году изобрел и построил первую подводную лодку. И наконец, самый невероятный факт: ирландская кровь течет в жилах знаменитого боксера Мохаммеда Али, чей дед по материнской линии — О’Грейди из графства Клэр.
Подпись к иллюстрации: Джон О’Рейли в заключении
ИСПАНИЯ
Сталин и труп Гитлера
Молодой, но весьма популярный у себя на родине испанский прозаик и драматург Антонио Аламо уже во второй раз обращается в своих произведениях к фигуре Сталина. Его новая пьеса “Больные”, которую поставил в мадридском театре “Ла Абадия” режиссер Росарио Руис, органично вписывается во все возрастающее число художественных произведений на исторические темы, публикуемых в последнее время в Испании.
В “Больных” действуют Гитлер, Ева Браун, Черчилль, Хрущев и другие исторические персонажи, которых А. Аламо описывает через их недуги, считая (как и всякий писатель-врач), что болезни определяют характер и поступки человека. “Я намеревался создать сюжет, в котором все вращается вокруг трупа Гитлера, — говорит автор. — В первом акте мы присутствуем при ложном самоубийстве диктатора в берлинском бункере; во втором наблюдаем встречу победителей, которые ссорятся из-за трупа, а в третьем — действие происходит в Кремле — становимся свидетелями того, как Сталин и его окружение используют этот труп для развертывания нового этапа террора. Тема моего произведения — то, как власть манипулирует идеологией ради самосохранения”. Режиссер спектакля Росарио Руис и художник-постановщик Х. М. Кастанейра организовали в “Ла Абадии” некое пространство со ступенями наподобие амфитеатра, чтобы публика окружала и как бы наблюдала сверху семерых актеров, играющих в “Больных”.
ИТАЛИЯ
Библиотеки распахивают двери.
Министерство культурного наследия, озабоченное спадом интереса к чтению в стране, решило провести не совсем обычную акцию. В ходе этой акции на протяжении двух недель по всей Италии двадцать крупнейших библиотек организовывали встречи с писателями, которые читали отрывки из своих книг и произведений, так или иначе повлиявших на них. В чтениях приняли участие 240 писателей, в том числе Умберто Эко, Гвидо Черонетти, Патриция Кавалли, Роберто Калассо, а еще сто авторов изъявили желание стать чтецами в следующем году, когда число библиотек-участников акции возрастет вдвое.
Министр Джованна Меландри своеобразно определяет положение с чтением в стране и роль деятелей культуры: “Ничего не предпринимать означало бы уподобиться врачам у постели умирающего Пиноккио, которые расписались в собственном бессилии”. Решив, что пациент скорее жив, чем мертв, энергичная министерская дама твердо вознамерилась покончить с жалобами на падение интереса к чтению, на пассивность читателей и общую слабость литературного процесса. Взяв в качестве примера англоязычные страны, где широко распространены встречи писателей с публикой, а дела с чтением обстоят не так уж плохо, Джованна Меландри обратилась с призывом к итальянским литераторам, и те охотно откликнулись на предложение принять участие в подобном эксперименте, который к тому же стал проверкой квалификации библиотечных работников.
Библиотека, по мнению министра, не должна быть скучным, погруженным в тишину местом, куда приходят взять или вернуть очередную книгу, либо проштудировать материалы в читальном зале. Это должны быть гостеприимные дома, где можно приятно провести время и встретиться с писателями: “Наша цель — свести писателей и читателей лицом к лицу, а возникшая связь затем непременно приведет людей к книге”. Особая забота — охватить южан, ибо известно, что на севере Италии читают больше и библиотеки посещают чаще, чем на юге.
Джованна Меландри надеется на помощь государства (тем более, что сенат проголосовал за дополнительные 30 миллиардов лир для библиотек), налаживает контакты с университетскими кругами и литературными критиками и полагает, что для возрождения чтения требуется содействие школы, муниципальных властей, радио, телевидения и издательств. Последних в Италии, согласно данным “Каталога итальянских издательств-2000”, насчитывается свыше 4000, а число наименований публикуемых ежегодно книг превышает 50000, при этом средний тираж составляет около 6000 экземпляров. Что касается продаж, то приблизительно 300 книг расходятся в книжных магазинах тиражом свыше 20000 экземпляров — иначе говоря, итальянцы не совсем охладели к книге и усилия по спасению чтения имеют все шансы на успех.
США
Самый храбрый тореадор американской литературы
В 1941 году 16-летний Юджин Лютер Гор Видал-младший сократил свое имя до “Гор Видал”. “Ему хотелось иметь короткое, четкое имя, подходящее для начинающего литератора или политического лидера общенационального масштаба”, — пишет в новой биографии Фред Каплен, преподаватель английского и автор биографических книг о Генри Джеймсе, Диккенсе и Карлейле. 850-страничный том, опубликованный издательством “Даблдей”, подробнейшим образом рассказывает о творческой, политической и личной жизни человека, которого вполне справедливо называют “самым храбрым тореадором американской литературы за последние полвека”.
Большая часть детства Гора Видала прошла в Вашингтоне, в доме деда, сенатора из Оклахомы Т. П. Гора. Сенатор был слеп, и внук с детства привык читать ему вслух книги и газеты.
У будущего писателя были примечательные родители. Его отец, Джин, был одним из лучших футболистов в военной академии Вест-Пойнт, получил серебряную медаль по пятиборью на Олимпийских играх 1920 года, стал летчиком, главным создателем коммерческих авиалиний в США и ответственным за аэронавтику в правительстве Ф. Д. Рузвельта. Его мать, Нина Гор (чья девичья фамилия стала для писателя именем), была особой эмоциональной и любвеобильной, которая не раз изменяла мужу (как, впрочем, и он ей), в конце концов развелась с ним и вышла замуж за более богатого человека, впоследствии породнившегося с кланом Кеннеди.
Сенатор Гор готовил внука к политической карьере в Нью-Мексико, однако Гор Видал отказался продолжить дело деда, опубликовав свой знаменитый третий роман “Город и столп” и тем самым выбрав литературу. Впрочем, он сохранил интерес к политике и на выборах 1960 года баллотировался в Конгресс от демократов, а в 1982 году в Калифорнии пытался выдвинуться в Сенат. Обе попытки оказались безуспешными, а вот на литературном поприще Видал достиг заметных высот. Из-под его пера выходили пьесы, с успехом шедшие на Бродвее, киносценарии, превращавшиеся в не менее успешные фильмы, романы, становившиеся бестселлерами. Его друзьями стали Теннесси Уильямс, Итало Кальвино, Кристофер Ишервуд, Пол Ньюмен, принцесса Маргарет, Пол Боулс и многие другие знаменитости.
Как справедливо отмечает Ф. Каплан, художественная мощь Гора Видала сродни дарованию таких крупных мастеров интеллектуальной сатиры, как Петроний, Свифт, Стерн и Генри Джеймс. Лучшие произведения Видала — “Мессия” (1954), “Юлиан” (1964), “Творение” (1981) — в форме романа говорят о религиозном сознании и его деформациях, а его великолепные очерки позволили Мартину Эмису назвать Видала “лучшим эссеистом и обозревателем в англоязычном мире”. В шести исторических романах, начало которым положил “Вашингтон, округ Колумбия” (1967), дана своеобразная интерпретация истории падения американской республики и рождения американской империи. Вышедшие в 1995 году мемуары Видала заинтересуют всех, кто хотел бы почитать и произведения самого Видала, и его жизнеописание. Символично, что и новая биография Видала является дополнением к антологии “Основное у Гора Видала”, вышедшей в марте прошлого года под редакцией все того же Ф. Каплана.
Подпись к иллюстрации: Гор Видал в 1959 году в возрасте 34 лет
ЮАР
“Бесчестье”, принесшее славу
Как известно, южноафриканский романист Дж. М. Кутзее стал первым писателем, который дважды удостоился одной из самых престижных литературных премий — букеровской. Повышенный интерес к писателю вполне объясним, и в одном из многочисленных интервью он подробно рассказывает о своих взглядах на все, что связано с его новым, восьмым по счету и принесшим ему второй “Букер”, романом “Бесчестье”. Это история преподавателя английского языка, уволенного из-за интимных отношений со студенткой; чтобы восстановить душевное равновесие, он отправляется на ферму своей дочери, но там его ждет новое потрясение — дочь насилуют.
Это изнасилование символично сразу с нескольких точек зрения: прежде всего, преступления такого рода представляют собой одну из серьезных социальных проблем, с которыми сталкивается белое население ЮАР, и в них воплощены страхи этого населения относительно будущего страны. Кроме того, часть белого меньшинства в Южной Африке и его зарубежные сторонники воспринимают переход власти к темнокожим как своего рода насилие над некоренным населением. Однако подвергнувшаяся изнасилованию героиня романа решает сохранить ребенка, и это наводит критиков на мысли о том, что Дж. М. Кутзее с оптимизмом смотрит в будущее. Сам писатель не приветствует полярные оценки и противопоставление оптимистического и пессимистического и полагает, что прошлое всегда интереснее будущего, которое непознаваемо по определению.
Что же касается сегодняшнего дня ЮАР, то белые южноафриканцы, по мнению писателя, все еще находятся в состоянии шока из-за утраты власти и в глубине души многие либо не осознают, либо отвергают мысль о том, что прежний образ жизни утрачен навсегда. В романе показано, как разные поколения приспосабливаются к новым политическим реалиям. Отвечая на вопрос относительно молодежи, Дж. М. Кутзее, не считающий себя специалистом в этой области, тем не менее, справедливо говорит о том, что ребенку, не несущему на себе груз прошлого, проще приспособиться к новым обстоятельствам, нежели взрослому.
У Дж. М. Кутзее, судя по его словам, нет желания выступать в роли политического эксперта; он постоянно подчеркивает, что он — прежде всего писатель, а “Бесчестье” — прежде всего роман, и читать его следует как художественное произведение, а не как завуалированное изложение социально-политических взглядов. Романист сетует на то, что некоторые читатели лишь пролистывают книгу, выискивая эти самые взгляды, а иные и вовсе не считают нужным читать роман — ведь все можно спросить напрямую у автора. Особенно это касается тех, кто интересуется соответствием сюжетных особенностей и личного опыта автора (ведь Дж. М. Кутзее тоже преподает в университете — Чикагском). Тем не менее, одно совпадение романист раскрыл: он, как и главный герой, разделяет парадоксальную на первый взгляд мысль о том, что английский язык не подходит для Африки: “Не уверен, что английский в Африке — на своем месте, по крайней мере пока”.
По материалам газет “Паис” (Испания), “Стампа” (Италия), “Глоб энд мейл оф Кэнада” (Канада), журнала “Ньюсуик” (США).
БРАЗИЛИЯ
Малые чудеса большой страны
Военная диктатура и детская литература — явления, казалось бы, несовместимые. Но современная история Бразилии доказывает обратное: военный режим невольно заставил маститых авторов засесть за книги для детей, ибо в этом они нашли для себя противоядие от цензуры. После падения диктатуры заботу о пище для детских умов и душ взяло на себя государство, поддержав спрос на издания для юных читателей. Так, по его решению, для библиотек было закуплено 4 миллиона экземпляров книг ста лучших авторов. Из написанного каждым из них было отобрано лучшее произведение, которое и удостоилось права на выпуск тиражом в 40000 экземпляров и премии Ассоциации детской и юношеской литературы. Литераторы надеются, что такая практика станет ежегодной, а издатели приглашают к сотрудничеству “взрослых” мастеров слова, среди которых — сам Пауло Коэльо. Этот бразильский писатель, чьи книги занимают второе место в мире по объемам продаж, не раз подчеркивал, что причина его триумфа в том, что он “умеет говорить с ребенком, который живет в душе каждого из нас”.
В литературной жизни Бразилии есть и другое малое чудо: это небывалый успех серии о семи смертных грехах. Книги о зависти, чревоугодии, прелюбодеянии и гневе остаются бестселлерами с самого момента их выхода в издательстве “Обжетива”, причем бестселлер о прелюбодеянии (автор Жоан Убалдо Рибейро) ни на неделю не покинул верхней строчки списка. Похоже, очередные книги — “Терапия”, в которой чилиец Ариель Дорфман говорит о жадности, и “Лодки и волны”, в которой Жоан Жилберто Нолл пишет о лени, также будут иметь успех.
Но самый большой сюрприз преподнес Плинио Дойле, который в свои 93 года (!) дебютировал с романом “Судьба” (издательство “Каса да палавра”). Правда, в литературных кругах он уже был известен, но лишь как большой книголюб (его библиотека насчитывает 30000 томов одной только бразильской литературы) и радушный хозяин литературного салона, который открывался в его доме по субботам в течение 40 лет и завсегдатаями которого были знаменитые писатели. Подробности их встреч и ранее неизвестные факты стали частью сюжетного материала. Так, поэт Карлуш Друммонд де Андраде был своеобразным летописцем этих семинаров, и в книге впервые публикуются его прозаические заметки об их участниках. А известный романист Педро Нава оказывается за два дня до того, как покончил с собой, рассказывал на вечере анекдоты о самоубийстве…
ИРЛАНДИЯ
И Мохаммед Али — тоже
Ирландия и ирландцы переживают период серьезных изменений, и прежний стереотип народа-жертвы и народа-борца, страдающего от притеснений англичан, сменился новым образом. Сегодня ирландцы стали играть заметную роль в европейском процессе, а эмиграция из страны не просто уменьшилась — наблюдается обратный процесс, немыслимый еще несколько лет назад. Ирландцы открыто говорят о своем прошлом, о проблемах, связанных с церковью, семьей и бедностью. К прошлому страны обращается в своей новой книге известный писатель Томас Кинелли, удостоенный в 1982 году букеровской премии за роман “Ковчег Шиндлера”, превратившийся в “Список Шиндлера” на киноэкране.
Книга “Великий стыд”, опубликованная издательством “Нэн Э. Тализ/Даблдей”), снабжена подзаголовком “И триумф ирландцев в англоязычном мире”, что отражает две ее основные темы. Если англичанам могло быть стыдно из-за неспособности эффективно управлять Ирландией, то многие поколения ирландцев испытывали чувство стыда за то, что им так и не удалось добиться независимости в ХIХ веке. Борьба с английским господством занимала главное место в жизни ирландцев, многие из которых поплатились за свою деятельность свободой и даже жизнью. Кого-то высылали в далекие колонии, например, в Австралию; кто-то уехал сам; а когда в середине прошлого века к притеснениям добавился голод, то начался массовый исход населения из Ирландии.
Канада, США, Австралия, Новая Зеландия, Великобритания — все эти страны десятилетиями принимали ирландских переселенцев. Судьбы некоторых из них прослеживает Т. Кинелли, причем в центре его внимания находятся активные ирландские националисты — такие, например, как участник неудавшегося восстания 1848 года аристократ Уильям Смит О’Брайен, сосланный на остров Тасмания, Томас Фрэнсис Мигер, переживший тюремное заключение, ссылку на Тасманию и впоследствии перебравшийся в США, где он стал генералом и губернатором штата Монтана, или же Джон Бойл О’Рейли, также осужденный и высланный в Австралию, откуда он сбежал в Бостон, где занимался журналистикой и литературой и выступал за права индейцев и темнокожих.
Но Т. Кинелли пишет не только о героических личностях: в историческое повествование вплетен рассказ о судьбе Хью Ларкина, прадеда супруги автора (кстати, родившегося в Австралии), и Мэри Шилдс, его второй жены. Хью был сослан в Австралию за то, что написал дерзкое письмо своему домовладельцу, а Мэри и вовсе была мелкой воровкой. Но именно такие люди составляли немалую часть ирландской диаспоры и по-своему способствовали росту известности ирландцев в англоязычных странах.
Что касается триумфа, то “Великий стыд” далеко не исчерпывает достижений потомков ирландских иммигрантов — ведь из их числа вышли 7 премьер-министров Австралии, 17 президентов США, самый известный — канадский премьер-министр Пьер Эллиот Трюдо, крупнейшие современные актеры и кинорежиссеры (Альфред Хичкок, Дэниэл Дэй-Льюис, Мел Гибсон, Ральф Файнс, Харрисон Форд, Лайем Нисон). На весь мир прославился Генри Форд, сын фермера из графства Корк; его земляк адмирал Барри создал американский флот; другой ирландец, Джон Холланд, в 1900 году изобрел и построил первую подводную лодку. И наконец, самый невероятный факт: ирландская кровь течет в жилах знаменитого боксера Мохаммеда Али, чей дед по материнской линии — О’Грейди из графства Клэр.
Подпись к иллюстрации: Джон О’Рейли в заключении
ИСПАНИЯ
Сталин и труп Гитлера
Молодой, но весьма популярный у себя на родине испанский прозаик и драматург Антонио Аламо уже во второй раз обращается в своих произведениях к фигуре Сталина. Его новая пьеса “Больные”, которую поставил в мадридском театре “Ла Абадия” режиссер Росарио Руис, органично вписывается во все возрастающее число художественных произведений на исторические темы, публикуемых в последнее время в Испании.
В “Больных” действуют Гитлер, Ева Браун, Черчилль, Хрущев и другие исторические персонажи, которых А. Аламо описывает через их недуги, считая (как и всякий писатель-врач), что болезни определяют характер и поступки человека. “Я намеревался создать сюжет, в котором все вращается вокруг трупа Гитлера, — говорит автор. — В первом акте мы присутствуем при ложном самоубийстве диктатора в берлинском бункере; во втором наблюдаем встречу победителей, которые ссорятся из-за трупа, а в третьем — действие происходит в Кремле — становимся свидетелями того, как Сталин и его окружение используют этот труп для развертывания нового этапа террора. Тема моего произведения — то, как власть манипулирует идеологией ради самосохранения”. Режиссер спектакля Росарио Руис и художник-постановщик Х. М. Кастанейра организовали в “Ла Абадии” некое пространство со ступенями наподобие амфитеатра, чтобы публика окружала и как бы наблюдала сверху семерых актеров, играющих в “Больных”.
ИТАЛИЯ
Библиотеки распахивают двери.
Министерство культурного наследия, озабоченное спадом интереса к чтению в стране, решило провести не совсем обычную акцию. В ходе этой акции на протяжении двух недель по всей Италии двадцать крупнейших библиотек организовывали встречи с писателями, которые читали отрывки из своих книг и произведений, так или иначе повлиявших на них. В чтениях приняли участие 240 писателей, в том числе Умберто Эко, Гвидо Черонетти, Патриция Кавалли, Роберто Калассо, а еще сто авторов изъявили желание стать чтецами в следующем году, когда число библиотек-участников акции возрастет вдвое.
Министр Джованна Меландри своеобразно определяет положение с чтением в стране и роль деятелей культуры: “Ничего не предпринимать означало бы уподобиться врачам у постели умирающего Пиноккио, которые расписались в собственном бессилии”. Решив, что пациент скорее жив, чем мертв, энергичная министерская дама твердо вознамерилась покончить с жалобами на падение интереса к чтению, на пассивность читателей и общую слабость литературного процесса. Взяв в качестве примера англоязычные страны, где широко распространены встречи писателей с публикой, а дела с чтением обстоят не так уж плохо, Джованна Меландри обратилась с призывом к итальянским литераторам, и те охотно откликнулись на предложение принять участие в подобном эксперименте, который к тому же стал проверкой квалификации библиотечных работников.
Библиотека, по мнению министра, не должна быть скучным, погруженным в тишину местом, куда приходят взять или вернуть очередную книгу, либо проштудировать материалы в читальном зале. Это должны быть гостеприимные дома, где можно приятно провести время и встретиться с писателями: “Наша цель — свести писателей и читателей лицом к лицу, а возникшая связь затем непременно приведет людей к книге”. Особая забота — охватить южан, ибо известно, что на севере Италии читают больше и библиотеки посещают чаще, чем на юге.
Джованна Меландри надеется на помощь государства (тем более, что сенат проголосовал за дополнительные 30 миллиардов лир для библиотек), налаживает контакты с университетскими кругами и литературными критиками и полагает, что для возрождения чтения требуется содействие школы, муниципальных властей, радио, телевидения и издательств. Последних в Италии, согласно данным “Каталога итальянских издательств-2000”, насчитывается свыше 4000, а число наименований публикуемых ежегодно книг превышает 50000, при этом средний тираж составляет около 6000 экземпляров. Что касается продаж, то приблизительно 300 книг расходятся в книжных магазинах тиражом свыше 20000 экземпляров — иначе говоря, итальянцы не совсем охладели к книге и усилия по спасению чтения имеют все шансы на успех.
США
Самый храбрый тореадор американской литературы
В 1941 году 16-летний Юджин Лютер Гор Видал-младший сократил свое имя до “Гор Видал”. “Ему хотелось иметь короткое, четкое имя, подходящее для начинающего литератора или политического лидера общенационального масштаба”, — пишет в новой биографии Фред Каплен, преподаватель английского и автор биографических книг о Генри Джеймсе, Диккенсе и Карлейле. 850-страничный том, опубликованный издательством “Даблдей”, подробнейшим образом рассказывает о творческой, политической и личной жизни человека, которого вполне справедливо называют “самым храбрым тореадором американской литературы за последние полвека”.
Большая часть детства Гора Видала прошла в Вашингтоне, в доме деда, сенатора из Оклахомы Т. П. Гора. Сенатор был слеп, и внук с детства привык читать ему вслух книги и газеты.
У будущего писателя были примечательные родители. Его отец, Джин, был одним из лучших футболистов в военной академии Вест-Пойнт, получил серебряную медаль по пятиборью на Олимпийских играх 1920 года, стал летчиком, главным создателем коммерческих авиалиний в США и ответственным за аэронавтику в правительстве Ф. Д. Рузвельта. Его мать, Нина Гор (чья девичья фамилия стала для писателя именем), была особой эмоциональной и любвеобильной, которая не раз изменяла мужу (как, впрочем, и он ей), в конце концов развелась с ним и вышла замуж за более богатого человека, впоследствии породнившегося с кланом Кеннеди.
Сенатор Гор готовил внука к политической карьере в Нью-Мексико, однако Гор Видал отказался продолжить дело деда, опубликовав свой знаменитый третий роман “Город и столп” и тем самым выбрав литературу. Впрочем, он сохранил интерес к политике и на выборах 1960 года баллотировался в Конгресс от демократов, а в 1982 году в Калифорнии пытался выдвинуться в Сенат. Обе попытки оказались безуспешными, а вот на литературном поприще Видал достиг заметных высот. Из-под его пера выходили пьесы, с успехом шедшие на Бродвее, киносценарии, превращавшиеся в не менее успешные фильмы, романы, становившиеся бестселлерами. Его друзьями стали Теннесси Уильямс, Итало Кальвино, Кристофер Ишервуд, Пол Ньюмен, принцесса Маргарет, Пол Боулс и многие другие знаменитости.
Как справедливо отмечает Ф. Каплан, художественная мощь Гора Видала сродни дарованию таких крупных мастеров интеллектуальной сатиры, как Петроний, Свифт, Стерн и Генри Джеймс. Лучшие произведения Видала — “Мессия” (1954), “Юлиан” (1964), “Творение” (1981) — в форме романа говорят о религиозном сознании и его деформациях, а его великолепные очерки позволили Мартину Эмису назвать Видала “лучшим эссеистом и обозревателем в англоязычном мире”. В шести исторических романах, начало которым положил “Вашингтон, округ Колумбия” (1967), дана своеобразная интерпретация истории падения американской республики и рождения американской империи. Вышедшие в 1995 году мемуары Видала заинтересуют всех, кто хотел бы почитать и произведения самого Видала, и его жизнеописание. Символично, что и новая биография Видала является дополнением к антологии “Основное у Гора Видала”, вышедшей в марте прошлого года под редакцией все того же Ф. Каплана.
Подпись к иллюстрации: Гор Видал в 1959 году в возрасте 34 лет
ЮАР
“Бесчестье”, принесшее славу
Как известно, южноафриканский романист Дж. М. Кутзее стал первым писателем, который дважды удостоился одной из самых престижных литературных премий — букеровской. Повышенный интерес к писателю вполне объясним, и в одном из многочисленных интервью он подробно рассказывает о своих взглядах на все, что связано с его новым, восьмым по счету и принесшим ему второй “Букер”, романом “Бесчестье”. Это история преподавателя английского языка, уволенного из-за интимных отношений со студенткой; чтобы восстановить душевное равновесие, он отправляется на ферму своей дочери, но там его ждет новое потрясение — дочь насилуют.
Это изнасилование символично сразу с нескольких точек зрения: прежде всего, преступления такого рода представляют собой одну из серьезных социальных проблем, с которыми сталкивается белое население ЮАР, и в них воплощены страхи этого населения относительно будущего страны. Кроме того, часть белого меньшинства в Южной Африке и его зарубежные сторонники воспринимают переход власти к темнокожим как своего рода насилие над некоренным населением. Однако подвергнувшаяся изнасилованию героиня романа решает сохранить ребенка, и это наводит критиков на мысли о том, что Дж. М. Кутзее с оптимизмом смотрит в будущее. Сам писатель не приветствует полярные оценки и противопоставление оптимистического и пессимистического и полагает, что прошлое всегда интереснее будущего, которое непознаваемо по определению.
Что же касается сегодняшнего дня ЮАР, то белые южноафриканцы, по мнению писателя, все еще находятся в состоянии шока из-за утраты власти и в глубине души многие либо не осознают, либо отвергают мысль о том, что прежний образ жизни утрачен навсегда. В романе показано, как разные поколения приспосабливаются к новым политическим реалиям. Отвечая на вопрос относительно молодежи, Дж. М. Кутзее, не считающий себя специалистом в этой области, тем не менее, справедливо говорит о том, что ребенку, не несущему на себе груз прошлого, проще приспособиться к новым обстоятельствам, нежели взрослому.
У Дж. М. Кутзее, судя по его словам, нет желания выступать в роли политического эксперта; он постоянно подчеркивает, что он — прежде всего писатель, а “Бесчестье” — прежде всего роман, и читать его следует как художественное произведение, а не как завуалированное изложение социально-политических взглядов. Романист сетует на то, что некоторые читатели лишь пролистывают книгу, выискивая эти самые взгляды, а иные и вовсе не считают нужным читать роман — ведь все можно спросить напрямую у автора. Особенно это касается тех, кто интересуется соответствием сюжетных особенностей и личного опыта автора (ведь Дж. М. Кутзее тоже преподает в университете — Чикагском). Тем не менее, одно совпадение романист раскрыл: он, как и главный герой, разделяет парадоксальную на первый взгляд мысль о том, что английский язык не подходит для Африки: “Не уверен, что английский в Африке — на своем месте, по крайней мере пока”.
По материалам газет “Паис” (Испания), “Стампа” (Италия), “Глоб энд мейл оф Кэнада” (Канада), журнала “Ньюсуик” (США).