Людмила Бурмистрова, Борис Дубин
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 9, 1999
Людмила Бурмистрова, Борис Дубин
Неистощимые строки
Как всей жизнью Борхес был привязан к латиноамериканскому (и еще точней — буэнос-айресскому) югу, так, кажется, лучшей частью своего сердца он влекся к европейскому северу. По крайней мере, аргентинский мастер настойчиво искал и придумывал для себя разные “пути на Север”: то географические (он не раз приезжал в Шотландию, Швецию, Данию, Исландию), то генеалогические, через своих английских предков, то литературные (исландский контекст в новелле “Ундр”, героини-норвежки в “Ульрике” и “Конгрессе”, скандинавские реалии в “Медали” и “Книге песка”). Так или иначе, одним из самых незабываемых городов для Борхеса стал Копенгаген, а в беседе с Антонио Каррисо он, опять возвращаясь к своим английским “корням”, с удовольствием процитировал Теннисона: “Кто мы такие, англичане? // Норманны, саксы и датчане”.
Do ut des (даю, чтобы ты мне дал) — отчеканили римляне. С 1994 года в университете датского города Орхус, расположенного на Ютландском полуострове, существует Центр исследований и документации “Хорхе Луис Борхес”. Его цель — не только сбор, изучение, обобщение материалов, связанных с биографией, творчеством и литературными отношениями Борхеса в масштабах всего мира (ученые и писатели пяти континентов постоянно присылают в Библиотеку свои “борхесовские” публикации, рукописные материалы), но и всемерное содействие развитию междисциплинарных исследований в сфере философии, словесности, религии и культуры с упором на семиотический подход. Центр организует обмен информацией, оказывает поддержку специалистам разных стран: здесь работают и выступают гости из Южной и Северной Америки, Западной и Восточной Европы, сопредельных северных стран. Налажено деловое сотрудничество с университетами Бонна, Фрайбурга, Парижа, Международным центром семиотики в Урбино. Проводятся встречи и конференции, посвященные творчеству Борхеса, восприятию его книг в национальных культурах мира (в нынешний юбилейный год эта деятельность развивалась особенно активно). Для студентов работает постоянный учебный семинар, включая занятия по мастерству перевода. С лекциями сюда приглашались Мишель Лафон (Университет Стендаля в Гренобле), Беатрис Сарло (Буэнос-Айресский университет), американский профессор Дэниэл Боулдерстоун, составивший фундаментальный и полезнейший указатель отсылок “Литературный универсум Хорхе Луиса Борхеса” (1986), другие специалисты. В перспективе — издание книг. Пока же Центр начал (с 1996 года) выпускать журнал “Variaciones Borges”, которым руководят преподаватели университета Иван Альмейда и Кристина Пароди.
Журнал объемом 16—18 листов выходит дважды в год и публикует материалы на испанском, английском и французском языках (часть их — прежде всего многочисленные рецензии и обзоры новинок — дублируется on line). Название, отсылающее к “Гольдберг-вариациям” Баха и “Диабелли-вариациям” Бетховена, можно перевести как “Борхесовские вариации” или “Вариации на темы Борхеса”. Имея в виду бесконечное перечитывание и переписывание исходного материала — борхесовского творчества, редакторы предполагали, что на страницах их многосоставного издания найдет себе место не только классическая полифония с контрапунктным переплетением и сплавлением тем в обогащенном одноголосии, но и импровизация в манере джазовых “jam session”. “Фантастические онтологии, пересекающиеся генеалогии, утопические грамматики, воображаемые путешествия по странам и эпохам, логические бестиарии, орнитологические силлогизмы, несуществующие математики, теологические триллеры, ностальгические геометрии и выдуманные мемуары” — все это лишь часть того необозримого ландшафта, который открывается в книгах Борхеса для неутолимой любознательности читателя-гедониста, каким был и сам автор.
Большинство выпусков (на нынешний день их восемь) — тематические. Скажем, тема номера второго — “Риторика познания” (редакционная врезка называется “Ремесло чудотворства”). Здесь разбираются метафоры постижения в борхесовской прозе и поэзии: например, отозвавшиеся в его книгах особенности формульной поэзии исландских скальдов или, напротив, мистических прозрений исламских суфиев. В третьем номере рассматриваются отношения Борхеса с литературной критикой: критические “привычки” самого Борхеса (эссе Рикардо Пильи), неприступность борхесовского письма для шаблонных литературно-критических подходов, сложившихся в “национальной”, “реалистической”, “классической” словесности (Беатрис Сарло), влияние традиций письменной культуры — и самой европейской цивилизации письма — на поэтику борхесовской прозы (статья видного французского историка книги Роже Шартье, работы которого в России публиковались). Герой пятого номера — придуманный Борхесом и Бьой Касаресом писатель Бустос Домек, под именем которого они выпустили книгу мнимых рецензий (их “интеллектуальный универсум” и воображаемую биографию автора реконструирует Кристина Пароди) и сборник детективных новелл (приемам “литературного сказа” в них посвящена отдельная статья).
Заметим попутно, что детективное творчество самого Борхеса (а он не раз занимался “оправданием” этого “скромного жанра, который пытается сохранить классические достоинства… во времена хаоса”, составил вместе с Бьой Касаресом не раз потом переизданную антологию “Лучшие детективные рассказы” и в 1945—1955 гг. выпустил вместе с ним же популярную серию детективных романов “Седьмой круг” в буэнос-айресском издательстве “Эмесе”) — предмет внимания в журнале с первого же номера. Здесь внимательно рецензируются книги о детективных мотивах у Борхеса (а их только за последние годы во Франции, США, Англии и Латинской Америке вышло полдюжины).
Повторение и неисчерпаемость — сквозные мотивы борхесовской поэзии и прозы. В номере пятом Иван Альмейда на материале новелл “Смерть и буссоль”, “Абенхакан эль Бохари”, “Бессмертный” исследует лабиринтоподобные маршруты борхесовского воображения, топологию мысли писателя (в страсти к топологическим построениям и географическим атласам он не раз признавался). Повторяющийся у Борхеса символ придуманной карты размером с саму картографируемую территорию разбирает в своей заметке известный французский культуролог Луи Марен. Повторяющимся пространственным метафорам у Борхеса и Джойса посвящено эссе Умберто Эко (входящего, кстати, в международный редакционный совет журнала) “Между Ла-Манчей и Вавилоном” (№ 4). К теме, редко занимавшей исследователей Борхеса, обращается в своей статье “Борхес и нацизм” (№ 4) Анник Луи: она, в частности, опирается на разыскания Виктора Фариаса, исследовавшего “нацистский эпизод” в биографии Хайдеггера (этот эпизод Борхес упоминает в новелле “Гуаякиль”). Армянскому культурологу Вардану Айрапетяну (“историческая география” борхесовских читателей и исследователей — тема особая и обширная) опыт языковеда помогает более пристально и точно прочесть уже, кажется, хрестоматийно известную микроновеллу “Борхес и я” (№ 6).
Юбилейный седьмой номер отведен теме “Борхес и философия”. Сам юбиляр шутливо числил философию по ведомству фантастической литературы. Не потому ли “серьезные” статьи о вариациях на декартовскую тему призрака и сна в “Поисках Аверроэса” (И. Альмейда), символах бесконечности у Борхеса (Лоран Николя), представлении и переживании тела в новелле “Эмма Цунц” (Б.Сарло) здесь на равных правах соседствуют с мистифицирующей беседой Марии Эстер Масьель о Борхесе и Кьеркегоре с неким, будто бы по случаю оказавшимся в буэнос-айресской книжной лавке, “датским профессором” Ларсом Р. Ольсеном (невесту Кьеркегора звали, как помним, Региной Ольсен)? Впрочем, дух розыгрыша, провокации сопровождает рецензируемый журнал с самого начала. Так, в первом номере Аллен Раш публиковал выдуманные рецензии на упомянутые, но не написанные (скажем деликатней, кажется, не написанные) Борхесом книги “Первая энциклопедия Тлёна” и “Разговор с человеком по имени Альмутасим”, “Оправдание вечности” и “Общая история лабиринтов”. Исследователь из США Флойд Меррел в номере четвертом выстраивает забавную драматическую сцену между борхесовскими персонажами Тлёни, Фуни, Цюи, Хладди и… модным нынче Рорти, аргентинский писатель Хулио Воскобойник выступает там же с пародийной новеллой о фанатичном борхесианце, задумавшем перечитать своего кумира (как Пьер Менар думал переписать своего). Итальянец Винченцо Дель’Оро дебютирует в шестом номере шуточным апокрифом “Моим отцом был Борхес”, а в номере восьмом, вышедшем в июне и посвященном теме города и образу фланера у Борхеса, предлагает вымышленную историю “Невозможная смерть Реда Шарлаха по кличке Денди”, разыгрывающую мотивы борхесовской “Смерти и буссоли”.
Ставивший счастье чтения куда выше радостей письма и с горделивой скромностью называвший себя прежде всего читателем, Борхес как-то заметил: “Невозможно исчерпать даже одну-единственную книгу. Ведь книга — не замкнутая сущность, а отношение или, точнее, ось бесчисленных отношений”. На страницах журнала “Variaciones Borges” перед нами снова проходят и нередко наново открываются, кажется, давно памятные фразы, детали, герои “Эваристо Карриего” и “Книги песка”, “В кругу развалин” и “Нового опровержения времени”. Тем больше поводов еще раз их перечитать, а кому-то, быть может, и написать о них (российских материалов в “Вариациях” пока не было). Новый адрес Центра и редакции журнала в Интернете: http://www.hum.au.dk/romansk/borges