(Перевод с польского К. Старосельской)
Тадеуш Конвицкий
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 6, 1999
ТАДЕУШ КОНВИЦКИЙ (род. в 1921 г.) — польский писатель, кинорежиссер, сценарист. Публикуемый фрагмент взят из книги “Вечерние зори” (1991).
Тадеуш Конвицкий
Post scriptum
Близится конец XX века и конец второго тысячелетия. Мы не увидим следа этой магической даты ни на годичных кольцах деревьев, ни в химическом составе морской воды, ни в звездных россыпях. Дата эта придумана человеком. Наш век и наше тысячелетие могли и раньше закончиться или могут закончиться в неопределенном будущем. Рубеж веков и тысячелетий обозначен лишь в календарях и в нашем сознании, а вернее, в подсознании.
Подсознание. Я все больше убеждаюсь или, скорее, верю ученым, что подсознание не только сильно влияет на судьбы отдельных личностей, но играет также огромную роль в истории целых обществ, государств, народов.
Никто не заметит начала новой эры, однако все мы ощущаем какое-то беспокойство, возбуждение, странное внутреннее напряжение в преддверии этого неуловимого мига, который в один прекрасный день мелькнет над нами, возле нас, а также в нас самих.
Человечество взбудоражено, многомиллионное скопище двуногих млекопитающих дрожит от переполняющих его эмоций, ведет себя совершенно иначе, нежели последние две тысячи лет. Разумеется, можно сказать, что это связано с памятью о последней кровавой войне, с достижениями цивилизации, которые перевернули наш образ мысли и наши обычаи, с распространением демократии, изменившей нашу повседневную жизнь, но я-то знаю, что дело в другом: это число, составленное из двойки и трех нолей, прочно засело у нас в подсознании, когтями вцепилось в наши загривки у основания черепа, где, как мне кажется, подсознанию надлежит пребывать, это круглое четырехзначное число исподтишка будоражит наши ленивые мозги и дряблые нервные системы.
Ведь на нас ни с того ни с сего свалилась революция. В центре Европы погруженные в летаргический сон тоталитаризма народы один за другим обретают свободу. Они освобождаются плавно, почти не затрачивая усилий — будто это не труднее, чем съесть порцию фисташкового мороженого. Еще двадцать, еще десять лет назад за одну более или менее вольную мысль расплачивались тюрьмой, пытками, мучительной смертью, а сегодня безнаказанно покачиваются на волнах разнузданной свободы, словно посреди Тихого океана у берегов неведомых островов Блаженства. Объединение Германии, например, представлялось гипотетической возможностью лет эдак через пятьдесят-шестьдесят, смутной перспективой, принимавшейся с большой оговоркой многими политическими силами и флегматичными державами. А тут раз — и Германия едина, хотя из вежливости прикидывается разделенной.
То, что было несбыточной мечтой, стало явью. То, что казалось немыслимым, стало реальностью. То, что было безумной фантазией, обернулось всенародным торжеством.
1991 г.
Перевод с польского К. СТАРОСЕЛЬСКОЙ