ИЛ
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 2, 1999
«Иностранная литература» №3, 1999
ИЛлюминатор
для Интеллектуально Любопытных
Рубрику ведет АЛЕКСЕЙ МИХЕЕВ,
ответственный секретарь
журнала “Иностранная Литература”
“ИЛ”: третий номер
Писатель – это не только текст, но и биография. Так уж устроено общественное сознание, что жизнь пишущего человека имеет обыкновение восприниматься как самостоятельное повествование, как еще одно произведение, интерес к которому порой бывает более велик, нежели к стихам и романам. Основным творцом такого произведения становится Судьба, однако и сами писатели часто и охотно вступают с ней в отношения соавторства.
Очередной “Литературный гид” в “Иностранке” посвящен теме “ЖИЗНЬ КАК РОМАН”, а героями его стали Эдгар Аллан По, Лоуренс Аравийский и Ежи Косинский. Биография каждого из них переплетается с текстами по-своему. “Весь мир – сцена, необходимая лицедейке-литературе”, – утверждал Эдгар По, воплощая собой классический тип романтического творца, противопоставляющего жестокой и пошлой действительности альтернативный мир собственного изготовления. Для Лоуренса Аравийского, напротив, именно реальность – причем реальность политическая – была источником жизненной энергии и силой, побуждающей к активной деятельности; литература же становилась лишь неким побочным продуктом той жизни, которую он сумел прожить как настоящий герой. Самый же любопытный казус мы наблюдаем у Ежи Косинского. Известность пришла к нему после выхода в свет “Раскрашенной птицы” – книги, написанной от лица мальчика, переживающего ужасы немецкой оккупации. Книга была воспринята как автобиографическая, что прежде всего и обусловило ее успех; благодаря этому успеху, в свою очередь, весьма успешно сложилась дальнейшая биография автора, ставшего президентом американского ПЕН-клуба. Когда же выяснилось, что “Раскрашенная птица” – не столько документ, сколько миф, то скандал не ограничился рамками литературы, а бумерангом ударил по жизни автора, и удар этот в конечном итоге оказался смертельным.
Тема Судьбы выходит на первый план и в небольшой повести классика французского кино Рене Клера , герой которой оказывается не в силах принимать какие бы то ни было решения самостоятельно и превращает свою жизнь в игру случая, приходя к выводу, что “если бы Буриданов осел умел играть в орла и решку, он не помер бы от голода”.
Хорошие, лучшие, самые-самые
Подведены итоги голосования по категории “Зарубежные писатели” в глобальном проекте “Персона века”, реализуемом радиостанцией “Эхо Москвы” совместно с газетой “Ex libris НГ”. Первую тройку составили Эрнест Хемингуэй, Эрих Мария Ремарк и Бернард Шоу. Критерии голосования не уточнялись, и поэтому не вполне ясно, как интерпретировать полученный результат: то ли это авторы самые любимые, то ли самые известные, то ли лучше всех пишущие? В полемике с Дмитрием Быковым авторы проекта признали, что речь здесь может идти не о сколь-либо объективном вердикте, а всего лишь о стереотипах массового сознания, которые при помощи такого опроса удается выявить. Насчет Хемингуэя и Ремарка все более или менее ясно: стереотип складывается из бороды, свитера, кальвадоса и скупого диалога суровых мужчин, знающих всему цену. А вот благодаря каким стереотипам в тройку попал Бернард Шоу – это вопрос: разве что в силу созвучия с ток-шоу и шоу-бизнесом? Во всяком случае, массового фанатизма по отношению к уважаемому классику и бума постановок “Пигмалиона” или “Цезаря и Клеопатры” в последние годы не отмечено. Ясно, что литература (то есть собственно текст) в подобном голосовании учитывается в самую последнюю очередь, а оцениваются прежде всего самые общие представления об имени писателя и порождаемые этим именем ассоциации, которые и составляют некий полумифический образ, знакомый даже тем, кто книг данного автора вовсе не раскрывал.
Конец века, бесспорно, стимулирует процессы подведения итогов и составления всевозможных списков “The Best of…”. Немецкое издательство “Rowohlt” выпустило в свет серию биографических справочников-дайджестов “100…” (художников, политиков, композиторов, кинозвезд и т.д.). Переводом на русский язык книг этой серии занялось челябинское издательство “Урал LTD”, и недавно вышел из печати томик “100 писателей ХХ века”. Каждому отведено ровно две страницы; помимо биографической статьи и краткой библиографии здесь присутствует два типа резюме – лаконичное (из трех строчек) и сверхлаконичное (из двух-трех слов). Хемингуэй охарактеризован как “рассказчик, ищущий истину”, Шоу назван “Шекспиром ХХ века”, а Ремарк… А Ремарка, оказывается, эксперты из Германии в сотню вовсе не включили – при том, что почти треть этого списка составляют авторы немецкоязычные (например, Карл Краус, Артур Шницлер, Курт Тухольский…). Еще одна треть – писатели англоязычные, а русскоязычных набралось пять с половиной имен: Маяковский (певец революции), Горький (отец социалистического реализма), Булгаков (гонимый писатель), Набоков (двуязычный писатель), Пастернак (жертва советской цензуры) и Солженицын (совесть Советского Союза).
В другую серию, “Биографические ландшафты”, которую “Урал LTD” транслирует с оригиналов того же “Rowohlt’а”, вошли жизнеописания Бёме, Новалиса, Киркегора, Юнга, Хайдеггера, Рильке, Гессе и – неожиданно в этом ряду – Иисуса. Только что появился томик, посвященный Гофману; русский вариант издания дополнен неосуществленным сценарием Андрея Тарковского.
Еще один из президентской рати
Безоговорочным бестселлером марта в Америке стала книга, написанная человеком из ближайшего президентского окружения. Автор активно работал с президентом еще в период избирательной кампании в 1991-м, был его советником в течение всего первого срока пребывания на посту, а в 1996-м ушел в отставку. В книге представлена атмосфера, царящая во властных кругах (хаос и интриги), описаны механизмы принятия государственных решений (импровизация и стихийность), а особое внимание уделено подробностям личной жизни президента и его человеческим слабостям.
Название книги заимствовано у Ницше (“Слишком человеческое”), подзаголовок вызывает ассоциации с советской системой политпросвещения (“Политическое образование”), а автора, бывшего сотрудника администрации Клинтона (а вы о ком подумали?), ныне – профессора Колумбийского университета и обозревателя телекомпании ABC, зовут Джордж Стефанопулос (George Stephanopoulos, “All Too Human: A Political Education”, Little, Brown & Company, 400 pp.). Его воспоминания – по аналогии с “Историей Моники” – уже окрестили “Историей Джорджа”. При всей своей откровенности книга, как ни странно, не воспринимается как скандальная. Клинтон – человек, и ничто человеческое ему не чуждо: такой вывод вызывает у большинства читателей сочувствие и симпатию к президенту. Однако подобная оценка разделяется не всеми: многие считают, что “слишком человеческих” кандидатов избирать в президенты не стоит. “Мальчик-переросток, привыкший, что ему подчиняются, им восхищаются, его любят”, – таким было первое впечатление Стефанопулоса о будущем президенте. И если в течение первого срока Клинтон все же оправдывал возлагавшиеся на него надежды, то второй срок стал для него фатальным. “Карьера политика начинается с мечты, а заканчивается кошмаром”, – так на интернетовской страничке amazon.com откликается на книгу республиканец из Нашвилла в послании, датированном 24-м марта.