(Из книги Видьяпати «Испытание человека». Перевод с санскрита и вступление С. Д. Серебряного)
Литературное наследие
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 5, 1997
Литературное наследие
Три рассказа о радже Викрамадитье
Из книги Видьяпати «Испытание человека»
Перевод с санскрита и вступление С.Д.СЕРЕБРЯНОГО
Переводы с санскрита (впрочем, как и с других языков Южной Азии) нечасто появляются на страницах «Иностранной литературы». И удивляться этому не приходится. Современная литература стран этого региона (то есть Республики Индии, Пакистана, Бангладеш, Шри Ланки и Непала) пока еще мало выходит на «мировой литературный рынок». Международного признания добиваются в основном лишь те авторы из этих стран, которые, как, например, Сальман Рушди или Викрам Сет, пишут на английском языке (ставшем уже в XIX веке одним из литературных языков Южной Азии).
Что же касается «традиционной» словесности индийского культурного мира, то для большинства российских читателей она остается «классикой», о которой все слышали, но которую никто не читает (на Западе дело обстоит, пожалуй, лишь ненамного лучше). Причиной тому прежде всего весьма значительная «инаковость» (проще говоря, чуждость, экзотичность) старинной индийской словесности и еще (может быть, как одно из следствий этой «инаковости») качество имеющихся переводов. В частности, переводы с санскрита в России — это или переводы через подстрочник (которые редко дают удачные результаты), или эксперименты филологов («людей, о коих не сужу, затем, что к ним принадлежу»). Осмеливаюсь предложить читателям журнала еще один эксперимент такого рода.
Три коротких повествования («рассказа») о радже Викрамадитье взяты из книги, написанной в начале XV века в небольшом княжестве под названием Мтхила, которое тогда охватывало территорию, ныне относящуюся в основном к штату Бихар Республики Индии и частично к Королевству Непал. Автор этой книги, Видьяпати, занимает весьма заметное место в истории индийской (южноазиатской) словесности. Больше всего он прославился как поэт — любовной лирикой на языке Митхилы (язык этот называется майтхили, и в настоящее время на нем говорят не менее пяти миллионов человек в Индии и в Непале). Поэзия Видьяпати получила большую популярность в соседней с Митхилой Бенгалии. Рабиндранат Тагор (1861-1941), один из самых знаменитых литераторов Южной Азии, в юности подражал поэзии Видьяпати и, как выражаются литературоведы, «испытал в своем творчестве ее влияние».
Историки литературы иногда сравнивают Видьяпати-поэта с Петраркой. Подобно Петрарке, писавшему и на итальянском, и на латыни, Видьяпати также творил и на новом языке, майтхили, и на языке классическом, санскрите (индийском аналоге латыни). «Испытание человека» («Пуруша-парикша») — это сборник рассказов на санскрите, который Видьяпати посвятил своему патрону, радже Митхилы по имени Шивасинха. Подобно знаменитой «Панчатантре» или не менее знаменитому «Декамерону» Дж. Боккаччо, «Испытание человека» — это «обрамленный сборник», то есть в книге есть обрамляющий сюжет, в который «вставлены» прочие рассказы.
Обрамление у Видьяпати незамысловато. Некий раджа собирается выдать дочь замуж и спрашивает у мудреца, какого жениха следует выбрать. Мудрец отвечает, что жених должен быть «настоящим человеком», и в пояснение этого тезиса рассказывает сорок четыре истории о различных людях, приводя примеры как положительные, так и отрицательные (к последним относится, в частности, «Рассказ о воре»).
Было бы несправедливо (по отношению к обоим памятникам) сопоставлять «Испытание человека» с «Декамероном». Традиционная Индия (Южная Азия) не испытала культурных сдвигов, сопоставимых с итальянским Возрождением. И все же среди европейских аналогов «Испытания человека» можно назвать таких предшественников «Декамерона», как латиноязычная книга Петра Альфонса «Disciplina clericalis» («Наставление клирику», Испания, XII в.) или классическое произведение испанской литературы «Граф Луканор» Хуана Мануэля (XIV в.).
Подобно названным авторам (включая Дж. Боккаччо), Видьяпати не столько сочинял сюжеты своих повествований, сколько брал их из традиции, так или иначе изменяя, внося свои акценты и нюансы (хотя мы теперь не всегда можем определить, что именно принадлежит традиции, а что привнесено данным автором).
Раджа Викрамадитья, или просто Викрама, — один из самых популярных образов в традиционной индийской словесности. Он центральный герой таких «обрамленных сборников», как «Жизнь Викрамы» и «Двадцать пять рассказов Веталы», различные версии которых существуют на санскрите и других языках Южной Азии, а также на персидском, на тибетском и на языках монгольских народов (у последних, в том числе у наших бурят и калмыков, имя этого царя звучит как Бигармиджид).
Образ Викрамадитьи иногда сравнивают с образом короля Артура в европейской литературе. В обоих случаях исторический персонаж со временем превратился в героя легенд (зачастую вполне фантастических) и даже сюжетов сказочных. Правда, в индийском случае реальный исторический прототип легендарного образа различим, пожалуй, еще менее, чем в случае с королем Артуром. Другое важное различие: Викрамадитья нередко выступает персонажем сюжетов весьма комических, что королю Артуру как будто не свойственно. Известный историк литературы А.Н.Веселовский сопоставлял образ Викрамадитьи с образом царя Соломона в западноевропейской и русской словесности (и даже полагал, вряд ли обоснованно, что многие сюжеты о царе Соломоне восходят к сюжетам о радже Викрамадитье).
В самом деле, у Видьяпати в «Рассказе о человеке опытном» происходит своего рода «суд Соломона». Но в библейской притче (Третья книга Царств, 3, 16-28) царь Соломон устанавливает (путем испытания), какая из двух женщин — настоящая мать, а Викрамадитье приходится (также путем своеобразного испытания) устанавливать, какая из двух женщин — настоящая гетера, подлинная искусница своего дела, а какая — лжегетера, халтурщица и самозванка. Перед нами как бы ироническая версия традиционного сюжетного «архетипа», хотя трудно сказать, в какой мере ирония входила в авторский замысел, а в какой — она лишь результат инокультурного читательского восприятия. Подобные вопросы возникают и при чтении двух других публикуемых рассказов.
Полностью русский перевод «Испытания человека» Видьяпати будет опубликован в серии «Литературные памятники» издательством «Ладомир».
Рассказ о герое щедром
Прежде всего пойдет рассказ о герое щедром, потому что
Вспомненное, сказанное
или в уши вошедшее
Имя героя щедрого
повсюду приносит благо.Был некогда столичный град по имени Удджаини (1). Там правил раджа по имени Викрамадитья. Однажды, восседая на троне, он услышал, как некий бард (2) прочитал такую строфу:
Брахманами, которых он ублажил,
бардами, которых порадовал,
Слугами, которых он не обделил,
раджами, которых оборонил,
Учеными, которых он поощрил,
бойцами, которых он наградил,
Вечно превозносимый, да здравствует
царственно щедрый герой Балаха(3)!Тогда Викрамадитья сказал барду:
— О бард! Кто такой этот твой раджа Балаха? И как ты смеешь восхвалять передо мной его величие?
Бард сказал:
— О владыка! Долг барда — повсюду славить героев. Поистине:
Доблестных вдохновляет, вразумляет беспечных
И речами своими злых отвращает от зла;
Не боится перечить он великим владыкам —
Страха ни перед кем не ведает истинный бард.Поэтому герои вознаграждают меня дарами, а я даю разрастаться во все стороны света древу их славы. Если владыка возмущен услышанным, то пусть он совершит нечто большее или хотя бы нечто подобное. Зачем же гневаться?
Раджа сказал:
— О каких свершениях ты говоришь?
Бард сказал:
— О владыка! У врат дворца раджи Балахи каждую ночь возникает золотой дом, и каждый день, разбив этот дом на куски, раджа раздает золото брахманам, достойным людям и беднякам. Ублаготворенные его щедростью, они повсюду восхваляют его.
Раджа сказал:
— О бард! Правда ли это?
Бард сказал:
— Кто посмел бы говорить здесь неправду? Если владыка мне не верит, пусть убедится сам или пошлет своих соглядатаев (4).
Раджа сказал:
— О бард! Пока я буду проверять твой рассказ, ты останешься здесь, в этом городе. Если окажется, что ты говоришь правду, я награжу тебя драгоценностями.
Сказав так, он отпустил барда.
Удалившись в свои покои, раджа подумал: «Удивительны дела раджи Балахи! Впрочем, разве есть что-либо невозможное в этом мире, в этом проявлении создателя? Отправлюсь сам и посмотрю на чудо».
Решив так, он передал заботы о государстве своим министрам, а сам призвал двух ветал (5) по имени Агни и Кокила (6) и, усевшись к ним на плечи, отправился в столицу раджи Балахи. Там, переодевшись воином, он пришел к радже Балахе и, поклонившись ему, сказал:
— О владыка! Я служу стражником у непобедимого раджи Викрамадитьи. Услышав о твоей славе, я пришел, чтобы послужить и тебе.
Раджа Балаха сказал:
— О стражник! Раз ты служишь стражником у столь великого раджи, то можешь стать на страже и у ворот моего дворца.
И вот, стоя у дворцовых ворот, Викрамадитья видел, как каждый день там возникал удивительный золотой дом и как затем раздаривали все это золото. Викрамадитья подумал: «Почему у него появляется золотой дом, а у меня нет? Если дело в пределах человеческих возможностей, то человеку не пристало проявлять нерадение. Следует понять, в чем тут причина». И его охватило желание узнать эту причину.
Однажды глубокой ночью, когда все горожане и придворные уже спали, Викрамадитья увидел, что раджа Балаха один вышел из своего дворца и направился за черту города. Увидев это, Викрамадитья осторожно последовал за раджей, не показываясь ему на глаза. Балаха же пришел на берег реки, на ужасное место сожжения трупов, усыпанное человеческими черепами, освещенное пламенеющими углями погребальных костров, объятое буйством неистовых ракшасов (7), оглашаемое воплями тысяч шакалов и грохотом барабанов, в которые били дакини (8), устрашенные топотом расплясавшихся духов-ветал. Там он совершил омовение в реке, а затем слуги Бхайравы (9) связали его веревками из человечьей кожи и бросили в котел с маслом, под которым был разведен жаркий огонь. В страшных мучениях раджа Балаха расстался с жизнью. Когда же он испустил дух, явилась богиня Чамунда (10) и съела его плоть, хорошо проваренную в масле. Насытившись, ублаготворенная богиня окропила кости раджи амритой (11) и воссоздала его в прежнем виде. Вновь созданный раджа Балаха стал перед богиней, поклонился ей и попросил дар.
Балаха сказал:
— О богиня! Для человека, известного своей щедростью, невозможность исполнить желания просящих у него — хуже смерти. И вот, в стремлении удовлетворить просьбы просителей, я принял смерть и принес тебе в жертву собственную плоть. Поэтому, о мать, исполни мое желание!
Богиня сказала:
— О Балаха! Утром у врат твоего дворца, как и всегда, появится золотой дом!
И, обретя этот дар богини, Балаха, достигший своей цели, вернулся к себе во дворец.
Викрамадитья же, увидев все это, подумал: «Правду сказал бард. Поистине этот Балаха — щедрый герой. Каждый день ценою своей жизни он добывает богатство, чтобы потом раздать его другим. Но почему же милостивая богиня не может дать ему все, что он хочет, всего лишь за одну мужественную смерть? Следующей ночью я сделаю то, что должно!» Решив так, он вернулся к исполнению своей службы у дворцовых ворот.
А на следующий вечер, как только стемнело — раджа Балаха был еще занят делами со своими министрами, вассалами и слугами, а горожане еще не легли спать, — Викрамадитья один пошел на то самое место, совершил омовение в реке и сам прыгнул в котел с кипящим маслом. Масло зашипело от соприкосновения с мокрым телом — и на этот звук явилась богиня. Она съела плоть Викрамадитьи, а затем окропила его кости амритой. Оживленного ею Викрамадитью богиня приняла за раджу Балаху и уже готова была облагодетельствовать его своим даром, как тот снова прыгнул в котел. Снова богиня съела его плоть и опять оживила его, но он вновь прыгнул в котел с кипящим маслом. Так продолжалось несколько раз. Увидев такое упорство, богиня поняла, что перед ней не кто иной, как Викрамадитья, и заговорила с ним.
Богиня сказала:
— О Викрамадитья! Я предовольна тобою! Но ты уже обладаешь восемью магическими способностями (12), зачем же тебе совершать подобные подвиги? Я совсем не хочу есть ни твою плоть, ни плоть раджи Балахи. Я лишь притворяюсь алчущей, а затем насытившейся, чтобы испытать человеческое мужество. Твоим мужеством я вполне удовлетворена — выбирай дар!
Тогда Викрамадитья поклонился богине и попросил дар. Викрамадитья сказал:
— О богиня! О Матерь мира, нежно любящая своих бхактов (13)! Я испытываю сострадание к радже Балахе и обращаюсь к тебе ради него. Пусть не претерпевает он вновь и вновь мучительную смерть, но пусть каждый день у врат его дворца возникает золотой дом.
Богиня сказала:
— Да будет так!
Получив этот дар, Викрамадитья вернулся в свое царство. Там он призвал к себе правдивого барда и одарил его драгоценностями, лошадьми, одеждами и слонами.
А Балаха, когда все горожане уснули, глубокой и безлюдной ночью вновь пришел на то место сожжения трупов — и ничего там не увидел, но услышал голос с неба: «О Балаха! Викрамадитья избавил тебя от страданий!»
Размышляя о смысле этих неопределенных слов и обеспокоенный мыслями о том, чем он одарит просителей утром, Балаха вернулся во дворец и не смог уснуть на ложе. Когда наступило утро, его, так и не уснувшего, подняли стражники. Увидев золотой дом, появившийся, как и прежде, у дворцовых ворот, раджа успокоился. Он понял теперь смысл слов, донесшихся к нему с небес: милостью Викрамадитьи он будет обретать желаемое, не подвергая себя мучительной смерти. Это было уже подтвержденной истиной, и бард, явившийся ко двору раджи Балахи, провозгласил ее во всеуслышанье.
И еще сказано:
Первейший среди всех людей —
раджа Викрамакесари (14):
Щедро, как лиана богов (15),
он щедрого вознаградил.На этом кончается рассказ о герое щедром.
Рассказ о воре
Кто лишен сострадания, щедрости
и других составляющих совести,
У того и достоинство смелости
обернется причиной нечестия.Удалец, не имеющий совести,
будь он даже способен на лучшее,
Неизбежно придет к преступлению,
например, как воришка Сарисрипа (1).Правил в городе Удджаини раджа по имени Викрамадитья. Однажды он захотел узнать, как живут воры, и, нарядившись нищим, расположился у одного из городских храмов. Глубокой ночью, в темноте, туда пришли четыре вора и решили так между собой:
— Съедим здесь захваченную из дома еду, а тогда уж, подкрепившись, пойдем по городу.
Викрамадитья сказал:
— Угостите меня объедками.
Воры настороженно спросили:
— А кто ты такой?
Раджа сказал:
— Я нищий и так проголодался, что не в силах ходить, — вот и лежу здесь.
Воры сказали:
— Да, когда мы днем осматривали городские улицы, мы здесь его видели. Эй, нищий, а почему ты так тут и остался?
Раджа сказал:
— Я пришел сюда, чтобы просить милостыню у богомольцев. Куда же мне еще идти? Милостыни мне никто не дал, а от голода я не стою на ногах.
Воры сказали:
— Если мы дадим тебе объедки, что ты сможешь сделать для нас?
Раджа сказал:
— Я покажу вам высокий-высокий дом богача и буду носильщиком для наворованного добра.
Воры сказали:
— Хорошо, погоди. Получишь остатки от нашей еды.
Когда воры кончили есть и дали ему объедки, раджа положил их в чашу для подаяний и, повелев своим слугам-веталам очистить чашу (2), сказал:
— Благодарю вас за вашу доброту.
Тогда главный из воров по имени Сарисрипа сказал:
— Я одолел науку примет и понимаю, о чем говорят шакалы.
Остальные воры сказали:
— Объясни и нам.
Сарисрипа сказал:
— Друзья! Послушайте! Сейчас шакал говорит: «Среди вас четыре вора и один царь».
Те сказали:
— Мы четверо давно знаем друг друга. А пятый, этот нищий, и днем был тут, и объедки от нас принял. Кого же считать царем?
Сарисрипа сказал:
— Шакалы не говорят неправду.
Те сказали:
— Но как можно сомневаться в очевидном?..
Продолжая спорить, все пятеро пошли в город. Они сделали пролом в стене дома градоначальника, выкрали много ценных вещей и, вынеся их за город, спрятали в тайнике. Четыре вора искупались в пруду и, вернувшись в город, пошли в питейное заведение. А раджа вернулся в свой дворец.
Вскоре, воссев на трон в зале для собраний, он призвал начальника городской стражи и сказал ему так:
— О градохранитель! Знаешь ли ты, что произошло этой ночью? Иди скорее в трактир Пичиндилы (3). Там пьют вино четыре вора. Вели заковать их в цепи и немедленно приведи ко мне.
Начальник городской стражи поклонился, ушел и сделал все, что было ему приказано.
Приведенным к нему ворам раджа сказал:
— О друзья мои воры! Узнаете ли меня?
Сарисрипа сказал:
— О владыка! Я тогда еще узнал тебя, но эти злодеи, мои приятели, сочли слова шакала за ложь. Что же мне было делать? Речи друзей ввели меня в заблуждение. Поистине
В одиночестве разумный
действует — и будет счастлив,
Кто послушается многих,
только разум потеряет.И еще:
Хоть герой, хоть ученый премудрый,
хоть умелец возьмется за дело,
Засосет и его, махараджа (4),
многих разных советов трясина.Раджа сказал:
— О воры! Вы печалитесь о том, что вас ввели в заблуждение советы других. А печалитесь ли вы о недостатке собственного разумения?
Воры сказали:
— В чем же недостаток нашего разумения?
Раджа сказал:
— Ясно, в чем: вы могли бы стать героями, а избрали для себя участь воров. Поистине
Другие смелостью над целым миром власть во благо добывают,
Среди ученых мудрецов чистейшую приобретают славу,
А вы стяжательницу чести и добра до подлого бесчестья,
До воровства унизили! Увы! Увы! Вот неразумье злое!Воры сказали:
— Верно, причина всему — наше неразумие!
Раджа сказал:
— Если вы это понимаете, то почему не оставляете своего неразумия?
Воры сказали:
— О владыка! Нам не дает это сделать наша нищета. Потому что
В непотребство впрягает, угощает страданьем,
Воровству научает и ко лжи приучает,
Жалкого заставляет кланяться перед низким —
Разве не принуждает нас ко всему нищета?Раджа сказал:
— О воры! Вашей нищете пришел конец тогда, когда вы подружились со мной. Дружба возникает на основе сходства. Так, когда я подружился с вами, я и сам некоторое время был вором. Теперь же, дружа со мной, почему бы и вам не стать раджами? Но прежде вы должны будете оставить свое неразумие.
Воры сказали:
— Как нам не отречься от него?!
Раджа сказал:
— Конечно, теперь, закованные в цепи, вы согласитесь на что угодно. Ведь известно:
За руку схваченный злодей
впрок припасенными словами
Какое не отринет зло,
какое благо не воспримет?Но если вы снова совершите проступок, то снова попадете в свое нынешнее положение.
Сказав так и вернув градоначальнику украденное у него добро, раджа освободил воров. Главного из них, по имени Сарисрипа, он назначил раджей в город Шальмалипуру (5). Остальных же, чтобы избавить от нищеты, одарил золотом и, высказав сочувствие и участие, разрешил им удалиться.
По прошествии некоторого времени раджа подумал: «Следует узнать, как теперь ведет себя тот вор Сарисрипа, которого я сделал раджей. Ибо
Тяжелый груз на слабых плечах,
тяжелая пища на слабый желудок
И тяжесть власти на злой душе
к добру никогда никого не приводят.И раджа послал шпиона-соглядатая по имени Сучетана (6) установить, как ведет себя вор, получивший власть в городе Шальмалипуре. Побывав там и все разузнав, соглядатай возвратился. Раджа сказал:
— О Сучетана, докладывай!
Соглядатай сказал:
— О владыка! Я не думаю о том, что тебе приятно, а что неприятно, и говорю правду. Не пристало соглядатаю прибегать к лживым речам. Потому что
Если глаза ослепли,
зверь ничего не видит;
Царь ничего не видит,
если шпионы лживы.Поэтому я как видел, так и опишу стихами его поведение.
Ты милостиво одному
в злодействе изощренному,
Злодею предоставил власть —
и многим горе причинил.Злодеем он и прежде был,
а ныне властью наделен —
Властью владеющий злодей
какое не содеет зло?Ты благородною душой
и духом сострадающим
Извлек его из нищеты,
но не извлек из низости.У древа власти три плода:
слава, добро, довольствие —
И бесполезна власть, таких
плодов не приносящая.А он у честного крадет
и губит гордость гордого,
В делах своекорыстия
злодею нет запретного.Он совращает жен чужих
дерзко и безнаказанно,
Видит стрелы цветочные
и не страшится гибельных (7).Он скверны не сторонится
и не стыдится подлости,
Ворует — не насытится
и жаден до бесчувствия.Сказал он: «Воровство мое
меня ко власти привело,
Так должен ли покинуть я
такого благодетеля?»Злодейством обретают власть —
вот вывод неминуемый.
Вор сам себе тому пример —
так разве он отвергнет зло?Но властью славы не стяжать
злодею неразумному,
Хоть сотни он имей слонов
и женщин в услужении.Там даже Шива не в чести
и беззащитны брахманы!
Там, где у власти супостат,
к святыням нет почтения.Он может сделать и добро,
но сам его сведет на нет:
Дух, пораженный алчностью,
нетверд в своих деяниях.Раджа сказал:
— Сучетана! Узнав из твоих стихов о поведении этого злодея, я повергнут в печаль. Наверное, и обо мне идет дурная слава.
Соглядатай сказал:
— Владыка! Поистине у тебя теперь дурная слава. Ибо люди кругом говорят:
Викрамадитье стыд и срам:
вору воздал он почести!
Вот до чего их довело
взаимное приятельство.И еще говорят:
Величье низкому даря,
великий унижается:
Оленя в небеса подняв,
луна покрылась пятнами (8).Раджа сказал:
— Что же теперь делать?
Соглядатай сказал:
— Владыка! Великим следует защищать себя от бесславия. Поэтому надо действовать не медля. Если дурная слава утвердится на устах людей, от нее трудно будет избавиться.
Тогда Викрамадитья, переодевшись так, чтобы его не узнали, отправился во вверенные вору владения и убедился в правдивости слов соглядатая. После этого, лишенный власти, вор снова был схвачен и казнен.
И вот стихи:
Пусть этот город процветает снова, пусть
в нем почитают мудрых,
Пусть невозбранно путешествуют купцы
отныне по дорогам,
Пусть по домам спокойно горожане спят —
и да не дремлет дхарма (9)!
Вора преступного, гонителя добра,
казнил земли хранитель.На этом кончается рассказ о воре.
Рассказ о человеке опытном
Любви ценитель опытный
любезен разным женщинам.
«Своя», «чужая», «общая» —
вот женщин разновидности.
Бхарата (1) говорит об этом так:
«Своя» — это своя жена,
в жизни и в смерти спутница:
Дарит она блаженство здесь,
а там на небеса ведет.Но лишь свою жену любить
трудно любвеобильному;
Воистину, без жен чужих
нет в жизни наслаждения.А «общей» женщиной зовут
гетеру; суть ее — корысть;
Она не гонит низкого
и не ценит достойного.
И еще:
Жен собственных не любят горожане,
Любить чужих — отнюдь не безопасно,
И в том двойная выгода гетерам:
Ведь вся их жизнь зависит от Кандарпы (2).
Столицей Бходжа-дэвы (3) был город под названием Дхара (4). Там жили две гетеры. Одну звали Кетаки (5), другую — Джатаки (6). Одной давали за ночь наслаждений сто тысяч мер серебра, а другой — пять мер. Однажды, когда между ними по какой-то причине возникла ссора, Кетаки сказала:
— Ах ты низкая женщина! Получаешь свои пять мер и довольна. А еще хочешь сравниться со мной!
Джатаки сказала:
— Ах ты нечестивая! Ведь мы с тобою — словно сестры-близнецы: одного возраста и одних достоинств. Почему же это ты благородная, а я низкая? А дают нам сто тысяч мер серебра или пять мер — это зависит от наших возлюбленных. Разве дело во мне? Ну-ка скажи, какая между нами разница в красоте и молодости, в танцах и пении, в искусствах любви? Чем я хуже тебя?
Чтобы разрешить этот спор, они пошли в царское собрание и с поклоном обратились к радже. Кетаки сказала:
— Владыка! Разве может вот эта, которой цена пять мер серебра, сравниться со мною?
Джатаки сказала:
— Владыка! Рассуди, чем я хуже ее? Не так молода? Не так красива? А то, что мне платят всего пять мер серебра, так в этом виноваты возлюбленные и раджа.
Раджа сказал:
— А в чем же вина раджи?
Джатаки сказала:
— Почему на земле, которой он правит, равные достоинства приносят неравные плоды?
Раджа, сравнив достоинства, красоту, изысканность и молодость двух женщин, подумал: «Удивительно! Достоинствами они во всем равны друг другу, и возраста они одного — отчего же столь неравны плоды? Мне не под силу найти решение. Раджа Викрамадитья слывет опытным знатоком любви. Пусть обе они пойдут к нему, он разрешит их спор». И раджа Бходжа-дэва послал этих двух женщин к радже Викрамадитье в сопровождении верных и непорочных слуг.
Раджа Викрамадитья, сравнив в «храме любви» достоинства, красоту и молодость двух гетер, сказал:
— Очевидно, Кетаки выказывает разборчивость и труднодоступность, поэтому и получает сто тысяч мер серебра. А Джатаки по своей чрезмерной жадности готова достаться мужчине и за пять мер — так кто же ей даст сто тысяч или даже тысячу? Ведь сказано:
У женщин всех — один товар
на рынке сладострастия,
Но для ценителя любви
счастье — в труднодоступности.
Джатаки сказала:
— Владыка! Я не столь невежественна, я знаю тайные уловки любви. Поистине
Где сводня не ведет речей лукавых,
Где каждый шаг не труден, а победа
Не равноценна обретенью клада,
Там от любви какое наслажденье?
Раджа сказал:
— Тогда, наверное, дело в том, что имена твоих возлюбленных становятся известны в городе.
Джатаки сказала:
— Владыка! Хватит с меня того, что из-за своих дурных поступков в прошлых рождениях я теперь родилась гетерой, прибежищем для мучеников Смары (7), сожительницей многих мужчин. Мужчины приходят ко мне, истерзанные стрелами Кама-дэвы, в отчаянии отбросив стыд. Как можно разглашать их имена? Это было бы низостью с моей стороны.
Раджа сказал:
— Хорошо, я понял разницу между вами. Возвращайтесь по домам. Я напишу радже Бходжа-дэве о своем решении.
И так же, как они пришли к нему, он отправил двух гетер обратно в город Дхару. А сам подумал: «Увы! Трудно усмотреть разницу между ними. Трудно понять, почему, хоть равны они достоинствами, красотой и молодостью, вознаграждения их столь различны. Впрочем
Иная внешностью своей чарует,
Иная — скрытой внутреннею сутью,
Но, как поэзия, лишь та прекрасна,
В которой хороши и суть, и внешность.
Значит, мне надо самому испытать их».
И, сев на плечи веталам по имени Агни и Кокила (8), Викрамадитья отправился в город Бходжа-дэвы. Там он сначала сравнил домашнюю обстановку двух гетер (9). Одна ходила по дому в шелковых одеждах, другая — в хлопковых. Одна была украшена драгоценными камнями, другая — лишь золотом. У одной была золотая посуда, у другой — глиняная. Но в остальном все у них было одинаково. Увидев это, раджа подумал: «Различия, зависящие от доходов, не говорят ни о достоинствах, ни о недостатках самого человека. А подмеченные мною различия зависят именно от доходов. Поэтому я должен установить личные достоинства самих гетер».
Решив так, он принял облик искателя наслаждений и, дав сто тысяч мер серебра, пришел в дом Кетаки. Они наслаждались объятиями, и Викрамадитья, чувствуя ее взаимность, проникся любовью к гетере и прочитал про себя такие стихи:
Нет, никогда супруг не испытает
За сотни раз псевдолюбви рутинной
Того, что блеском трепетного взора
Прекрасная в единый миг подарит.
После этого Викрамадитья, изощренный во всех искусствах, притворился, что у него вдруг разболелась голова, и, застонав, упал на пол. Кетаки, увидев его в таком состоянии, взволнованно проговорила: «О горожанин, что с тобою?» Но Викрамадитья не приходил в себя. От сострадания на глаза Кетаки навернулись слезы, лицо осунулось, и сама она вмиг поникла. Лежавший на полу якобы без сознания Викрамадитья, краем глаза наблюдая за ней, подумал: «Поразительно!
Гетера, чей закон — корысть
от мимолетной близости,
Словно любимая жена,
состраждет — ну не чудо ли!»
Затем, как бы придя в сознание, Викрамадитья сказал:
— О горе! Не довелось мне, герою, умереть на поле битвы или у святых мест. Умираю в доме гетеры!
Кетаки сказала:
— О возлюбленный! Нет ли лекарства от твоего недуга?
Викрамадитья сказал:
— Дорогая! Лекарство есть, но тебе оно не по средствам.
Кетаки сказала:
— Какое лекарство?
Викрамадитья сказал:
— У меня уже бывала прежде эта страшная, смертельная боль в голове, и врачи снимали ее потогонным прогреванием из слоновьих жемчужин (10).
Кетаки сказала:
— У меня есть слоновьи жемчужины.
Раджа сказал:
— Но разве ты станешь губить на огне свои драгоценности ради спасения меня, чужестранца?
Кетаки сказала:
— Ах, дорогой! Не говори так! Хоть и на миг, но я твоя возлюбленная. Ради любви и жизнь отдают. Так что значит богатство, если речь идет о спасении любимого!
Она принесла зерна слоновьего жемчуга и нагрела их, словно плоды ююбы. Пропотев от пригоршни теплых жемчужин, Викрамадитья исцелился. А Кетаки, уже беспечальная и снова, как прежде, готовая к наслаждениям, почтила его бетелем и камфорой.
Раджа подумал:
Печалью сердца моего
себя она печалит,
А то, что радует меня,
и ей приносит радость,
Готова с милым разделить
и счастье, и несчастье,
Ее любовь — души чужой
живое отраженье.
На заре, увидев, что восточный край неба стал красным, Викрамадитья ушел, удовлетворенный любовью. И, проведя где-то день, в тот же вечер, дав пять мер серебра, пришел в дом Джатаки. Испытав ее объятия и увидев, что она бесчувственна, как бревно, и отдается ласкам без любви, раджа сдернул с ее шеи жемчужное ожерелье. Нить разорвалась, и жемчужины рассыпались по постели. Увидев это, Джатаки забыла о любовных забавах и, отвернувшись от любовника, стала сосредоточенно собирать и считать жемчужины. Собрав все и нанизав их снова на нитку, она хотела было вновь предаваться наслаждению, но раджа уже ушел. Уходя, он подумал:
«Она свой тонкий вкус,
прервав объятья, живо проявила,
А широту души —
жемчужины внимательно считая,
Нежность ее видна
в унылости всех поз и ласк любовных —
Увы, создал Творец
гетеру эту с деревянным сердцем!
Джатаки — всего лишь своекорыстная гетера, а Кетаки — благородная женщина».
Решив так, раджа Викрамадитья вернулся в свое царство, написал обо всем Бходжа-дэве и послал Кетаки тысячу мер слоновьего жемчуга.
А ныне
Поэзию, чья плоть — слова и смыслы (11),
И плоть пленительную женщин юных,
И в чем доподлинная суть искусства —
Все знает раджа Шивасинха-дэва (12).
На этом кончается рассказ о человеке опытном.
Примечания
К «Рассказу о герое щедром»
1) Удджаини (или Удджайн) — город в Центральной Индии (в нынешнем штате Мадхья-Прадеш), один из священных городов индуизма. В легендах и преданиях — столица раджи Викрамадитьи.
2) Кельтским словом «бард» здесь условно передано санскритское слово «вайталика», которое точнее можно перевести как «странствующий поэт-панегирист».
3) По-видимому, этот раджа — плод художественного воображения Видьяпати.
4) Шпионы-соглядатаи считались в Индии необходимой частью госаппарата (ср. далее в «Рассказе о воре»).
5) Веталы — мифические существа, обычно злой природы; здесь — слуги Викрамадитьи, наделенные сверхъестественными способностями.
6) Агни — буквально «огонь», Кокила — буквально «кукушка».
7) Ракшасы — в индийской мифологии злобные чудовища.
8) Дакини — демоницы из свиты богини Кали (Чамунды — см. ниже).
9) Бхайрава (буквально «ужасный», «ужасающий») — одно из имен бога Шивы.
10) Чамунда — одна из свирепых ипостасей богини Кали (Дурги), супруги бога Шивы.
11) Амрита — в индийской мифологии напиток бессмертия.
12) Викрамадитья получил в дар от некоего веталы восемь магических способностей (маха-сиддхи): способность становиться сколь угодно малым или большим, способность обретать все, что пожелаешь, и совершать все, что задумаешь, и др.
13) Бхакт (или бхакта) — приверженец того или иного божества.
14) Викрамакесари (буквально «лев доблести», «лев мужества») — вариант имени раджи Викрамадитьи.
15) Лиана богов — мифическая лиана, способная исполнять любые желания.
К «Рассказу о воре»
1) Сарисрипа — буквально «пресмыкающееся», «гад ползучий».
2) Очевидно, что веталы, слуги Викрамадитьи, были невидимы для воров.
3) Пичиндила — буквально «толстопузый».
4) Махараджа — «великий царь».
5) Шальмалипура — имя этого города, по-видимому, вымышленное.
6) Сучетана — буквально «благоразумный».
7) В оригинале буквально: «Видит оружие Кама-дэвы, не видит оружия Ямы». Кама-дэва — в индийской мифологии бог любви; его оружие — стрелы из цветов. Яма — бог смерти.
8) Согласно традиционным индийским представлениям и поэтическим канонам, пятна на луне имеют форму оленя (в другом варианте — зайца).
9) Дхарма — здесь можно перевести как «закон».
К «Рассказу о человеке опытном»
1) Бхарата — легендарный мудрец, который считается автором «Натья-шастры», трактата по теории драмы.
2) Кандарпа — одно из имен бога любви Кама-дэвы.
3) Бходжа-дэва (или раджа Бходжа) — легендарный образ, прототипом которого послужил раджа, правивший в Северной Индии в первой половине XI в. У монгольских народов (в том числе у бурят и калмыков) известен под именем Арджи-Борджи.
4) Дхара (или Дхар) — город в Северной Индии (в нынешнем штате Мадхья-Прадеш), к юго-западу от Удджаини (Удджайна).
5) Кетаки — на санскрите это название породы деревьев (Pandanus odoratissimus), цветы которых имеют нежный аромат.
6) Джатаки — это имя, по-видимому, буквально значит «нищенка», «попрошайка».
7) Смара — одно из имен бога любви Кама-дэвы.
8) См. примечание 6 к «Рассказу о герое щедром».
9) Очевидно, Викрамадитья воспользовался своими магическими способностями и понаблюдал за гетерами, будучи сам невидим для них.
10) Речь идет о жемчужинах, которые якобы находят в лобовых шишках у слонов.
11) Сравнение поэзии (и вообще речи) с женщиной традиционно для индийской словесности.
12) Шивасинха (-дэва) — покровитель Видьяпати, раджа, правивший в Митхиле в первой половине XV в.