Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 11, 1997
«Я освоил очень трудное ремесло…»
Ивлин Во. Собрание сочинений в пяти томах. Москва, Эхо, 1996.
В былые времена выход в свет собрания сочинений был событием прямо-таки литературно-государственной важности и писательские кандидатуры обсуждались на правительственном уровне.
Теперь книжным миром управляют иные законы, и если появление пятитомника Ивлина Во (1903—1966) и может удивить, то разве что слишком высоким рейтингом автора в мировой табели о рангах. Мы уже привыкли видеть собрания сочинений Кристи, Чейза, Картера Брауна и т.п., но процесс «аристократизации плебса», похоже, замедлился, и рынок заинтересовался теми, кто в свое время был сметен ураганом коммерции.
Словно обыгрывая собственное название, издательство «Эхо» не предложило в пятитомнике Во ничего нового а лишь собрало опубликованное за разные годы московскими издательствами — от старинной «Молодой гвардии» до новейших «Слова» и издательства Сабашниковых. Впрочем, белых пятен на карте русского Во почти что не осталось, и пятитомник получился едва ли не полным собранием сочинений.
Другое дело, что не всегда включение перевода в издание благо и, напротив, его отсутствие — просчет. Вообще-то, Ивлину Во на переводчиков везло — за двумя исключениями, каковые, впрочем, любопытны, ибо отражают и эпоху, и специфику переводческого труда.
Первая неудача — работа мастера, который, однако, по своим литературным пристрастиям, жизненному опыту и вкусам бесконечно далек от переводимого писателя. Как ни грустно, пострадал один из самых ярких романов раннего Во «Мерзкая плоть» (1930). М. Ф. Лорие, зарекомендовавшая себя с самой лучшей стороны переводами английских классиков XIX века, всегда являвшая пример переводческой добросовестности и точности, оказалась не совсем готова — психологически, эстетически, «поколенчески» — к интерпретации текста писателя, который решительно ломал каноны предшествующей традиции.
Вторая неудача совсем иного свойства. Если бы составитель О. Г. Сосин не включил в пятый том трилогию Во «Меч почета», то издание от этого только выиграло бы и представление российского читателя об английском писателе парадоксальным образом оказалось бы полнее. Главная и роковая ошибка составителя — в использовании воениздатовского перевода, ибо нигде в бывшем СССР не обращались с переводимыми авторами так бесцеремонно и неумело, как в издательстве Министерства обороны.
Что и говорить, в советские времена все наши издательства отличались идеологической бдительностью, но пока в «Радуге», «Прогрессе», «Художественной литературе» мучились гамлетовским вопросом «быть или не быть» книге в плане, воениздатовцы брали оригинал, если таковой был на родную военную тему, и начинали его обрабатывать так, что от писателя оставались рожки да ножки. Купюры лишали текст первоначальной объемности, косноязычный перевод убивал все намеки на художественность, и на титуле впору было писать: «Перевод на советский». Вопрос о трилогии Во «Меч почета» много раз поднимался на редсоветах наших ведущих издательств, но слишком велико было несовпадение позиций английского автора и советских идеологов, и потому вопрос то и дело закрывался. Пока «Воениздат» не разрубил гордиев узел, выдав кастрированный, малохудожественный суррогат.
Впрочем, достаточно о переводах. Пора обратить внимание на самого писателя, который, по убеждению многих, является центральной фигурой английской словесности XX века.
Существует устойчивое мнение, что есть два Ивлина Во. Первый — мастер трагикомедии, беспощадной сатиры, язвительной иронии. Второй — создатель сложных, многомерных произведений, написанных в куда более традиционной манере и проникнутых стремлением противопоставить негативизму своего же «первого периода» некие устойчивые ценности. Первый Во блистал между 1928-м (роман-дебют «Упадок и разрушение») и 1942 годами («Не жалейте флагов»). Затем он послал своим почитателям прощальный привет в виде «Незабвенной» (1948), получившей подзаголовок «англо-американская трагедия» и являвшей собой удивительно точную и злую сатиру на американский образ жизни. Второй Во заявил о себе повестью «Работа прервана» (1938) и запомнился такими романами, как «Возвращение в Брайдсхед» (1945), «Мучительное испытание Гилберта Пинфолда» (1957) и уже упоминавшейся военной эпопеей «Меч почета», опубликованной в 1965 году в виде единого целого. Между двумя фракциями клуба поклонников Во идут дебаты на предмет того, какой из двух Во лучше, ярче, неповторимей. Конечно, консенсус тут вряд ли достижим, хотя сама по себе подобная двойственность свидетельствует об очень многом, и в первую очередь о его удивительной разносторонности.
Первые романы Во поражали буйной фантазией автора, неожиданностью ситуаций, удивительно смешными, на грани абсурдности диалогами. За комическими пассажами, однако, проступали очертания реальности, где традиционные нравственные критерии утратили свою действенность, где видимое не имеет никакого отношения к сущему, где миром правят не монарх и не политики, а его величество случай.
Ивлин Во не только умеет подготовить отменную комическую ситуацию. Он знает, как достучаться до ленивого читательского сознания, заставить его заработать в полную мощь, научить самостоятельно различать абсурд в окружающей реальности.
Комические романы И. Во 20—30-х годов используют прием, которым превосходно владел Диккенс: сюжет представляет собой сочетание эпизодов, объединенных общими персонажами и темой, но в то же время каждый эпизод самодостаточен и представляет собой нечто вроде микроновеллы. Обращается Во и к традициям авантюрного романа, когда герой волей обстоятельств оказывается выброшен из привычного существования. Другое дело, что в авантюрном романе ситуации, в которые попадает главный герой, как-то способствуют изменению его представлений о жизни и о себе. Иначе у Во. Его персонажи делятся на две основные категории — это Кандиды, симпатичные, воспитанные в традициях, столетиями освящавших развитие британского общества, и ловкачи-авантюристы, умело использующие в своих интересах и Кандидов, и эти самые традиции. Главному герою «Упадка и разрушения» Полю Пеннифезеру еще сильно повезло: в результате многочисленных и невероятных приключений он просто вернулся в родной оксфордский колледж снова изучать богословие. К иным его собратьям судьба отнеслась менее благосклонно.
Ивлин Во при всей своей неповторимости и оригинальности отлично усвоил уроки мастеров прошлого. Его диалоги впитали в себя и искрометность комедии Реставрации, и элегантность Уайльда — со смещением в сторону абсурда. Его описания врезаются в память не в последнюю очередь благодаря тому, что Шон О’Фаолейн назвал «эклектическим эпитетом», когда определяемое и определяющее вроде бы плохо стыкуются стилистически и семантически, заставляя запнуться читателя и переводчика. Ну а по части невероятных перипетий Ивлину Во и вовсе нет равных. В «Мерзкой плоти» жениху ничего не стоит продать свою невесту удачливому сопернику, чтобы расплатиться за пансион, в «Черной напасти» другой жених и вовсе съест свою возлюбленную, причем в самом прямом смысле слова. А финал путешествия Тони Ласта, этого, как выразился Малькольм Брэдбери, «трагического персонажа в комической вселенной», по своей неожиданности даст сто очков вперед концовкам многих детективов. Герою «Пригоршни праха», похоже, суждено до конца дней своих томиться в плену у мистера Тодда, правящего деревушкой в верховьях Амазонки, и развлекать этого местного авторитета чтением вслух романов Диккенса, до которого неграмотный Тодд большой охотник.
Ивлин Во не дожил до эпохи политической корректности, хотя ему немало доставалось от прогрессистов всех мастей за «антигуманность» и реакционность. Его остроумное и едкое перо не щадило никого и ничего. Он высмеивал реформизм, либерализм, американизм. От него доставалось представителям сексуальных и национальных меньшинств, да и «большинство» — национальное, социальное, политическое — он тоже не особенно жаловал. Ну и, как это порой случается с человеком, наделенным блестящим чувством юмора, некоторые шутки получались особенно смешными, когда писатель и не подозревал, что шутит.
Например, в романе «Не жалейте флагов» действует комическая пара литераторов Парснип и Пимпернель, за образами которых современники угадывали поэта Одена и прозаика Игервуда. Но если «пимпернель» в переводе с английского означает малопонятное нам растение «очный цвет», то «парснип» — это «пастернак». Переводчик романа, стало быть, имел все основания включиться в игру. К сожалению, он этим не воспользовался.
Есть в пятитомнике и сатирические мины замедленного действия. Так, положенная в основу «Черной напасти» история о том, как молодой африканский монарх решил вывести родную Азанию на рельсы прогресса, не может не вызвать у российских читателей ассоциации с нашей перестройкой, хотя и писался роман в год рождения М. С. Горбачева.
В романе «Сенсация» (1938) читатель также может при желании и небольшом творческом усилии увидеть родную российскую реальность 90-х в преломлении через «африканскую призму». Кроме того, эффект отчуждения Ивлина Во — помимо желания писателя — превращает историю о похождениях британских журналистов в Африке в пародию на наши отечественные СМИ, и для людей сведущих «Сенсация» и вовсе может стать «романом с ключом», где волшебным образом проступают фигуры наших известных журналистов и газетных магнатов.
Профессия юмориста и сатирика порождает немало проблем, среди которых не последнюю роль играет опасность замкнуться в кругу однажды найденных тем и таким образом исподволь превратиться в объект самопародии. Нечто подобное, кстати, случилось с Куртом Воннегутом, который после нескольких удачных книг занялся самокопированием. Безошибочное эстетическое чутье Во, однако, не позволило ему клишировать то, что по своей природе призвано сражаться со стереотипами, и если его поклонники и огорчались, не получая от него в 50-е годы романов вроде «Мерзкой плоти» и «Пригоршни праха», то, во всяком случае, они не могли сказать, что мастер исписался.
Мастер стал писать по-иному. Роман «Возвращение в Брайдсхед» (1945) оставил недовольными многих поклонников Во, в том числе и влиятельнейшего критика Эдмунда Уилсона. Позже, в статье в «Лайфе» (1946), Во скажет: «Мистера Уилсона раздражает мой роман, в котором он уловил присутствие Бога. Увы, у моих будущих книг будут две черты, которые, скорее всего, сделают их непопулярными: интерес к стилю и попытка более объемного изображения человека, а это невозможно без изучения его отношения к Богу».
Поиски идеала проходили у «второго Во» в рамках католичества, которое он принял в 1930 году, что лишь укрепило его репутацию «ретрограда». Писатель повернулся к католицизму именно в те годы, когда многие его собратья по перу восторженно приветствовали марксизм и когда, по едкому замечанию современника, «НКВД вовсю вербовал агентов в Кембридже, надолго опередив там МИ-6».
Во оказался проницательней и честнее многих британских интеллектуалов. Резко критикуя и британскую повседневность, и «новых британцев», он ненавидел двойные стандарты и не впал в грех флирта с коммунизмом, не стал «назло истеблишменту» молиться на комиссара.
Военная эпопея Во, по убеждению многих его знатоков, — высшее достижение второго периода его творчества, где есть гармоническое соответствие между психологической многомерностью и иронической деформацией мира. Однако разговор об этом творении Во, пожалуй, лучше отложить до появления настоящего русского эквивалента.
Впрочем, несмотря на ложку дегтя в виде пятого тома, в целом издание Во можно только приветствовать. «Эхо» сделало доброе дело, руководствуясь в своем начинании не стремлением к прибыли или зарабатыванию престижа, но лишь желанием напечатать тексты замечательного писателя, которому есть что сказать российским читателям 90-х годов.
Ивлин Во терпеть не мог саморекламы и неохотно рассуждал о смысле и значении своего творчества, что в общем-то само по себе хороший знак, ибо сплошь и рядом те прозаики, которые любят красиво поговорить о писательстве, остаются куда более интересными теоретиками, нежели практиками. Впрочем, однажды, в 1951 году, баллотируясь на пост ректора Эдинбургского университета, Во высказался о себе с редкой откровенностью: «Я никогда не занимался политикой. Большинство наших бед как раз исходит от тех, кто активно занимается политикой. Я никогда не голосовал на парламентских выборах. Но я убежден, что долг каждого британца — воевать за монарха, когда политики доводят страну до войны. Я выполнил этот долг. И еще я растил детей, платил те налоги, которые не мог не платить, и освоил очень трудное ремесло и, как мне кажется, кое-чего в нем добился». Сейчас, через тридцать с лишним лет после кончины Ивлина Во, то, чего он добился в очень трудном писательском ремесле, выглядит особенно внушительно.
СЕРГЕЙ БЕЛОВ