Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 70, 2024
Декабрь 2009-го. Шестидесятилетие Игоря Бяльского. В честь этого эпохального события лучшие представители мировой и прогрессивной общественности планировали устроить веселый капустник. Не остался в стороне и я, подготовив несколько типично «капустных» текстов для песенных номеров на известные мотивы. Предполагалось, что наши израильские барды – ветераны любимой Игорем авторской песни – исполнят их со сцены.
Увы, из этой затеи ничего не вышло: именинник наотрез отказался от какого-либо публичного празднования, и мы вынуждены были подчиниться. Как и свойственно «капустному» творчеству, эти принципиально одноразовые номера, чьи художественные и моральные качества, мягко говоря, сомнительны, годятся лишь для характерной атмосферы юбилея – нетрезвой, а потому разнузданно-веселой и снисходительной к уровню сочинительства и исполнения.
Пожалуйста, имейте это в виду, читая (а лучше – распевая про себя или даже вслух) нижеследующее безобразие. Будьте великодушны к выплывшему из небытия запретному/несостоявшемуся капустнику. Ведь нынче из сундуков достается все, так или иначе связанное с Игорем, – и хорошо, что так.
- НА ФОНЕ ИРОДА
(поется на мотив песни Булата Окуджавы «На фоне Пушкина…»)
На фоне Ирода снимается семейство,
Редактор щёлкает, и номер вылетает.
На фоне Ирода такое неуместно,
На фоне Ирода лишь вечность почитают.
А он поэт, и шестьдесят – еще не вечность,
Поэты юны и стары одновременно –
Какие горы ни навалишь им на плечи,
На фоне Ирода восстанут непременно.
И вот он щёлкает, и номер вылетает –
Тридцать второй уже – возрадуйтесь, евреи!
Собаки множатся, пустыни умирают,
И только слово остается, не старея.
Мы будем счастливы – со снимком и без снимка,
Что заморожено, то по весне оттает –
На фоне Ирода мы все теперь в обнимку,
Редактор щёлкает, и номер вылетает.
- СУДЬБА РЕДАКТОРА
(исполняется на мотив песни Юлия Кима «Они читают Тору», в том же ритме – за исключением третьей строфы, которая поется медленно, лирически, срываясь в прежний напористый ритм лишь на последних двух ее словах)
Сидит редактор за столом – читает хару,
Мы за столом едим, а он – читает хару,
Мы с перепою, с похмелюги, с перегару,
А он, тверёзый и простой – читает хару.
Мироныч в Русии – а он читает хару,
Черсаныч в Грузии – а он читает хару,
Взяла Ильинична стремительным ударом
все тысячу сто пятьдесят пять североамериканских штатов
и Бразилию впридачу
– а он читает хару.
Он на все руки – ЭВМщик, и кабатчик,
Он может сторожем, а может кочегаром
Но он еще и золотарь, а это значит –
Он ищет золото и он – читает хару.
Нам замечательно – а он читает хару.
Нам отвратительно – а он читает хару.
И Он таким образом видит,
Что всё ещё не всё ещё потеряно, не всё ещё…
- РУССКИЙ РОМАНС
(на мотив «Гори, гори моя звезда», 3-я и 4-я строчки повторяются)
Гори, гори, моя «Звезда»…
И «Новый мир», гори огнем,
Гори, «Октябрь», и «Знамя» с «Днем» –
По мне хоть сгиньте навсегда.
Ерусалимский мой Журнал,
Мечта моя приветная,
Ты у меня одна, заветная,
Другой не знаю и не знал.
Я жив твоей волшебной силою
Иного счастья в мире нет…
Умру ли я – пусть над могилою
Сияет Бяльского портрет!
- ПЕСНЯ МОСКОВСКОГО ГОСТЯ
(на мотив песни С. Никитина – Д. Сухарева «Бричмулла»)
Был и я молодым и в те годы не раз
Слушал старой «Спидолы» хрипящий рассказ
Про чудну́ю страну, где цветет ананас
Где-то рядом с Кирятой Арбою.
И мечталось в осаде томительных зим
Будто еду в Арбу через Вену и Рим
К Иудейским горам, офигенно родным,
Что безумно прекрасны собою.
И тогда я решил распроститься с Москвой,
С президентом, генсеком и прочей братвой
И уехать туда, где в дали голубой
Вознеслись Иудейские горы.
Но на Крымском мосту вдруг заныло в груди,
Я припомнил снега и грибные дожди
И сказал я себе: не спеши, погоди,
Воротись-ка назад, за заборы.
Сладострастная отрава – сионистская мечта,
Я люблю о ней припомнить, засыпая,
Вот она жужжит над ухом: та или не та?
Улететь, улетел, улечу, улетал, улетаю.
Игорь Бяльский – ведь он мне почти что семья,
Если он там, то это как будто и я
Так что ехать в Арбу мне теперь нафуя –
Я и так там одною ногою!
А другою – приветствую новый рассвет
Там, где есть я, но также и будто бы нет
И Чимган освещает весь этот сюжет
И безумно прекрасен собою.
Сладострастная отрава – сионистская мечта,
Я люблю о ней припомнить, засыпая,
Вот она жужжит над ухом: та или не та?
Улететь, улетел, улечу, улетал, улетаю.
- ЕВРЕЙСКАЯ НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
(на мотив «Атиквы», поскольку правильное собрание надо завершать исполнением гимна)
Как на Дерех Яффо, в доме Ури Цви –
Сестры по кро́ви, да братья по крови́.
В по́ру ли печали, в радости ль пору́ –
Сестры по перьям, да братья по перу.
Игорь Бяльский – тикватейну!
Многая лета – до альпаим!
Выпьем, братцы, за арцейну –
Дерех Яффо, Ерушалаим!