Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 70, 2024
По мотивам Сонаты для альта и рояля, оп. 147,
последнего сочинения Д. Д. Шостаковича
ОТ АВТОРА
Когда-то Андрей Вознесенский написал проницательную строчку: «Стихи не пишутся – случаются». Стихотворение, к которому я пишу это маленькое предисловие, «случилось» у меня совсем недавно – в начале июля 2022 года. Но это не значит, что оно появилось из ничего, просто на пустом месте.
Первый проблеск замысла возник у меня года полтора назад, когда я впервые слушал Альтовую сонату Д. Д. Шостаковича и был ею сильно впечатлён, если не потрясён. Потом слушал ещё и ещё, в разных исполнениях, в том числе и в замечательном исполнении Юрия Башмета и Святослава Рихтера. А потом мой замысел стал как-то слабеть и растворяться. Прошло время. И вдруг, без всякого внешнего повода, стихотворение написалось, притом как-то очень быстро – буквально за два дня и две ночи. Завершающую точку я поставил рано утром 7 июля.
А вечером того же дня услышал по радио скорбную весть о том, что ушёл из жизни Игорь Бяльский.
И я подумал, что есть, возможно, какой-то особый знак в том, что я закончил стихотворение, навеянное ПОСЛЕДНИМ сочинением великого композитора, в ПОСЛЕДНИЙ день жизни Игоря.
Потому и решаюсь предложить этот текст в «Иерусалимский журнал», которым со дня его создания и до своего последнего дня руководил Игорь Бяльский.
- MODERATO
Почему не для скрипки, а именно что для альта?
Может быть, потому, что звучание скрипки богаче –
альт представить труднее в заливистом смехе и в плаче, –
но зато тем внезапней сражённая им немота.
Альт востребован меньше, обычно он как-то в тени:
добросовестно служит и легче выносит невзгоды.
Альт нуждается в мастере для обретенья свободы,
только где же его отыскать в наши смутные дни?
Но под пальцами мастера альт говорит по-людски,
и поёт человеческим голосом чистого тембра,
и, решая задания громкости, ритма и темпа,
создаёт атмосферу суровой, но скромной тоски.
- ALLEGRETTO
Какая всё же прелесть
еврейский танец Фрейлахс,
когда его танцуют от души!
Плясать совсем не странно
под альт и фортепьяно –
и жесты, и улыбки хороши.
От них светлеют лица,
но всё недолго длится –
веселье без раздумий лишь на срок.
Чтоб не было обмана,
и альт, и фортепьяно
свой бессловесный проведут урок.
Они твердят нам внятно,
что время неохватно,
а нам дарован лишь короткий взгляд.
Трудиться постоянно
нам альт и фортепьяно
негромко, но настойчиво велят.
И не зови на помощь,
когда приходит полночь,
а ты не спишь – страданья нелегки.
Но нет в душе тумана –
и альт, и фортепьяно
всё это объяснили по-людски.
- ADAGIO
Под глубокий, прозрачный, раздумчивый голос альта
вспоминается утро туманное, утро седое,
и плакучая ива плывёт над зеркальной водою,
и застывшее время твердит: вот она, красота!
Хорошо, если можно бестрепетно глянуть назад,
всю дорогу припомнить без жалоб и без сожалений,
понимая, что были на ней и крутые ступени,
но они до конца не нарушили жизненный лад.
О ступенях пускай иногда вспоминает рояль,
ударяя по нервам своими густыми басами.
С эпизодами этими как-то мы справимся сами,
а потраченных нервов и тщетных усилий – не жаль,
ибо было там всё что угодно, но не пустота –
были горькие годы и были года озаренья,
а теперь впереди подступает умиротворенье,
и оно возникает в несуетных звуках альта.
Завершается жизнь не под громкое пенье трубы –
альт поёт и поёт, доходя до последнего вздоха.
И застывшее время твердит, что уходит эпоха
несомненно с печалью, но с полным приятьем судьбы.
Июль 2022