Интересное дело: во всех этих набросках и фрагментах немедленно узнаёшь Слуцкого, эту его манеру, которую описал ещё Пушкин:

Тяжёло-звонкое скаканье

По потрясённой мостовой.

Вот как оно было (есть, будет) на самом деле.

Но тогда зачем же стихи, рифмы, ритм? А затем, чтобы звучало. Художественная правда должна звучать, даже будучи (для Слуцкого – обязательно) предельно достоверной.

Золото, намытое поэтом из впечатлений жизни и мыслей о ней.

Слитки давно отобраны, заключены в обложки, сложены в сборники и сияют на полках. А перед нами – песок с самородками, собранный и предъявленный нам усилиями Андрея Крамаренко. 

Я зачерпнул ладонью, просеял и из того, что осталось, особенно полюбил – про послевоенное бритьё.