Песни, стихи, палиндромы
Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 62, 2019
ХАСИДСКАЯ ЛЕТАТЕЛЬНАЯ
Я какой-то странный сон видел давеча – будто я простой хасид из Любавичей
И со стаей журавлей на юга лечу, по Шагалу как-то всё и по Галичу.
Над Бобруйском я лечу и над Витебском, неподвластен ни пропискам, ни выпискам,
Как-то странненько вокруг и тревожненько – будто краски сгущены у художника.
Надо мною облака – облака не те, подо мною берега, хоть умри – не те,
Вот сейчас вы, облака, в землю канете – и тогда вы, берега, воду примете!
А дороги не видны – лишь обочины, да и те уже, кажись, заболочены,
Да и сам я – вроде я, но уже не я – не берёт меня закон притяжения.
Я смотрю на горизонт озадаченно – там оседлости черта обозначена,
Для меня же та черта как в лесу ручей – я ж летающий хасид из Любавичей!
А пока хасид летит – не тревожь его, для него закона нет, кроме Божьего,
Он черту пересечёт с удовольствием, пока мы тут о черте разглагольствуем!
…Отошли у облаков воды вешние, и рождается туман в час предутренний…
Пересёк я все черты наши внешние, но не знаю, как мне быть с моей внутренней…
Погрустил и взял я курс на Любавичи – там по Бабелю живут, припеваючи.
Там проснусь и приземлюсь, но пока лечу – по Шагалу будет всё и по Галичу!!!
ПЕСЕНКА О ВОСТОЧНОМ БАЗАРЕ
Беспощадна и жестока правда Ближнего Востока: правда в том, что правды стока, скока крыльев у баржи. Не случайно, что в Ираке всё построено на враке, а в Омане – на обмане, а в Алжире – всё на лжи. Этот ряд аллитераций лучше всяких иллюстраций. Вот такие, брат Гораций, насреддинские ходжи!
Ряды лоточные, канавы сточные, торговцы склочные, базар-вокзал…
Весы неточные, дела не срочные – дела восточные, я бы сказал.
А ленивые сауды, извращенцы и зануды, – точат лясы, чешут уды, остальное просто влом. На базаре в Эр-Рияде в паранджах томятся жёны, а мужья у них, пижоны, гадят нефтью и баблом.
Ряды лоточные…
А в малюсеньком Катаре шейхам губы закатали, и теперь у них в отаре шейхов больше, чем овец. Но зато в столичной Дохе – проходимцы и пройдохи, хоть дела у них неплохи, вряд ли в Доху я ездец.
Ряды лоточные…
А в загадочном Кувейте западло играть на флейте, и познаний, хоть убейте, больше нету у меня. Лишь добавлю, что в Кувейте, хоть поверьте, хоть проверьте, – на базаре в Эль-Кувейте та же самая фигня:
Ряды лоточные…
А в Ливане, а в Ливане растянулся на диване и купается в нирване тридцать метров глубиной извращенец и мудило по фамилии «Сходилла». Даже если не «Сходилла» – смысл однокоренной.
Рассказал бы я о Йемене, да на Йемен нету времени.
А тем временем в Иране помешались на уране, хоть известно, что в Коране нет ни слова про уран. Но похоже, что Ирану это всё по барабану до тех пор, покуда в бубен не получит Тегеран.
Ряды лоточные…
А в Земле Обетованной в сотый раз накрылся ванной нескончаемый и странный мирный якобы процесс… Здесь потомки Моисея жнут войну, уступки сея, и посевы их не все я восхваляю до небес.
Огни полночные, девчонки сочные, глаза порочные из-под ресниц,
а власть лубочная, беспозвоночная, и знаю точно я, что без яиц.
А тем временем в Париже апокалипсис всё ближе, так взлети же и пари же над Парижем, круассан! Передай привет фанере – с ней легко по крайней мере, а на солнечной Ривьере… Скоро ты увидишь сам:
Ряды лоточные, канавы сточные, торговцы склочные, базар-вокзал…
Весы неточные, дела не срочные – дела восточные, я всё сказал.
ПЕЛЬМЕННОЕ
Придя домой, спросил я вкрадчиво: «Скажи, родная, есть пожрать чего?» – «Ты знаешь, жрать особо нечего», – она сказала опрометчиво. И смотрит нежно так и ласково… Я тут же вспомнил Станиславского. Открыл я дверцу морозилочки и в содержимое вонзил очки.
Гляжу, а там пельменей залежи! Но мне при этом не сказали же, что хоть они и заморожены, но всё равно предрасположены ко всякой мерзости и подлости, когда кончается срок годности.
Короче, взял, сварил пельмени я и съел штук семьдесят, не менее. Пельмени я обычно пичкаю сметаной, уксусом, горчичкою, а это всё добавить ежели, то и помои станут свежими.
Неделю жил на унитазе я, ночами снилась эвтаназия – как перемешивал в бокале я щепоть цианистого калия.
С тех пор пельмени я вообще не ем, а если ем, то с отвращением.
ХЭЛЛОУИНСКАЯ ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ
Во саду ли, во садочке, в самом дальнем закуточке
под покровом тёмной ночки подошёл ко мне маньяк.
Он достал свои примочки – проводочки и заточки,
долоточки, молоточки – и по черепу – хуяк!
Ни «прощайте» вам, ни «здрасьте» – топором по шее хрясть, и
разделил меня на части, как Каренину Толстой.
Над моим несчастным тазом надругался восемь раз он,
не сочтите за сарказм, но запомнился шестой.
Он куражился над телом, он крутил им и вертел им,
и в порыве оголтелом пассатижи сунул в рот,
и движением коротким отделил кадык от глотки,
и порвал на мне колготки, хоть и не было колгот.
А потом схватил за морду, перегрыз на ней аорту,
придавая натюрморту незатейливость и вкус,
вскрыл живот шурупом гнутым меж пупком и атрибутом
и какую-то кишку там намотал себе на ус.
Расплылись его сусала, по щекам стекало сало,
а с усов его свисала непонятная кишка.
И, чиня свою разборку, он, подобно злому орку,
подтверждая поговорку, вынул шило из мешка.
Этот деспот и страшила разложил большие шила,
все длиною в пол-аршина, – штук пятнадцать разных шил,
задыхаясь от одышки, он колол меня в лодыжки,
а потом колол в подмышки, чем изрядно рассмешил.
Из подмышек через анус шёл сигнал в гипоталамус,
отчего водило за нос и хватало за глаза.
Всё чесалось и мешалось, потому что всё смешалось…
Дом Облонских – просто шалость, а Каренина – коза.
Завершив эксперименты, он почистил инструменты,
осмотрел мои фрагменты до последнего хряща
и, уставший от работы, он издал зевок зевоты,
Извинился за колготы и ушёл не попроща…
Я лежал слегка помятым, словно Дрезден в сорок пятом,
голова лежала рядом, голова смотрела вниз,
морда цвета барбариса, посерёдке два дефиса…
так похоже на Матисса, только всё же не Матисс.
Во саду ли, в огороде или где-то в этом роде,
как ведётся, на восходе я поднялся из руин.
Ибо мы не фраера ведь, мы умеем всё исправить,
Чтобы справить, чтобы справить светлый праздник Хэллоуин.
ЧЕРЕЗ РЕКУ. ВАРИАЦИИ
Едет Грека через реку, едет бодро, налегке,
Почему бы человеку не херачить по реке?
Едет, едет Грека, значит, руку в реку не суёт,
Вдруг он слышит – Таня плачет, не по-детски так ревёт.
Там, где некогда Катюша заводила про орла,
вышла на берег Танюша – современная герла.
У неё смартфон андроид, и, в руке его вертя,
то как зверь она завоет, то заплачет, как дитя.
Взад-вперёд Танюша ходит, низко голову склоня,
сразу видно – происходит с ней какая-то фигня!
У Танюши из-под века низвергается поток.
Сунул руки в брюки Грека, носовой достал платок.
– Тише, Танечка, не вой! На платочек носовой –
Вытри нос и сделай тише месседж свой голосовой!
Отвечает Греке Таня: «Педофилище, отстань, а?
Тоже мне семейный врач! Ты херачишь? И херачь!»
И широкий жест рукой протянулся над рекой.
И такое вслед за жестом Таня выдала на раз,
что, поверьте, самым лестным было слово «пидарас».
Уязвлённый грубой соской едет Грека по реке,
и отборный Матусовский тает где-то вдалеке.
Едет Грека как-то косо, невесёлых полон дум,
и решение вопроса не идёт ему на ум:
Как напомнить им, блядинам, рождены они зачем?
Не вайфаем же единым, а ещё ведь кое-чем
надо мыслить человеку, человеком чтобы стал…
Ехал Грека через реку, ехал, ехал и устал…
И предел его мечтаний – передышку дать уму:
мяч найти, назвать мяч Таней и херачить по нему!
ПАЛИНДРОМЫ ЖАРКОГО ЛЕТА 2019 ГОДА
* * *
Я взял и на базе нагреб реку цитат и Цукерберга не забанил, язвя.
* * *
Мы вели курс от чуда к аду, что с руки левым.
* * *
Он ссал, курил, лапищу жал, лепил арки, кидал казино. Он и закладики крал, и пел лажу, щипал лиру классно!
* * *
Френда нет – ищите на Марсе, срама нет – ищите на дне РФ.
* * *
Воду, пот, силос или соли сто пудов.
* * *
Отчаян, одноглаз, и на ногу туго нанизал гондон я. А что?
* * *
«Ямаха» лажала, хамя.
* * *
Ага! Рви, мани в Альпы, Суворов! Усыпь лавинами врага!
* * *
Я река, хотя на работе то баран я, то хакер я.
* * *
Маникюр бы бабам, а бабы, брюки – нам!
* * *
А вон и нам хард-рок – как аккорд Рахманинова.
* * *
Манил ухажёр Есенина в рванине: Серёж, а хули нам?
* * *
Ус седой, а ты, поп, по́пой о попу? Поп, видал кадило? Мази – хер! Грешно, мон шер, – грехи замоли да клади в попу. Попо́й, о по́п, попытай Одессу.
* * *
Огонь, лава – назад! Ибо ад тут да обида за Навального.
* * *
Анна видела ничуть не сон, а муть: туман, осень, тучи, наледи… ванна.
* * *
Дервиш, акын, имамы! Там одна дама раньше ржала: жрешь на Рамадан дома ты мамины каши? Вред!
* * *
Я ел, ем, а худ и мал. Иссяк я, с силами духа мелея…
* * *
Мы доломали Совок, а куда вы? В аду каково? Сила молодым!
* * *
Ум – он заропщет то от баб, то от тещ… по-разному.
* * *
Я ухи налила? Не налила ни хуя!
* * *
Я-то худею лососями, урки! Июлем, июнем я ем, имея меню, и мелю и икру, и мясо! Солю еду, хотя…
* * *
Ой-ой, опух до пят я под хупой, ой, о…
* * *
Юра хвалит этил и соки давит: Ира две вдарит, и Вадик осилит этила в харю!
* * *
От кафе дрожу ж и верю еде де-юре, вижу жор де-факто.
* * *
Да уж, у мира дилемма: дам ум Адаму. А Еве-то, вот Еве, а, ума дам? Ума дам! – мели, дари мужу ад!
* * *
КНДР – СССР ДНК
* * *
– До грехопадения немало – год!
– Ужель девка ты?
– Так ведь лежу! Догола меня и не… да похер год!
* * *
Отчитать лузера за результат? И что?