Реминисценции. К 70-летию Александра Мирзаяна
Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 51, 2015
* * *
Пой, Завеныч, и за век не
заржавеешь.
А без песен
как-то сложно в наши годы.
Смена возраста печальнее, Завеныч,
чем погоды
перемена у природы.
Стужа злит, но не подталкивает к тризне,
за зимою нас
опять приветит лето.
Сколь же выстуженней дни на
склоне жизни:
ни привета не
дождёшься, ни просвета.
* * *
Посылаю тебе оттиск новой книги.
Как там Штаты?
Нам по-прежнему не рады?
Что в Европе? Всё угрозы да интриги?
Всё интриги,
да грызня, да гей-парады.
Я сижу в своём саду, хрипит приёмник.
Отключаюсь от
каналов, столь знакомых.
Вместо евроцицеронов
неуёмных –
лишь согласное
гуденье насекомых.
* * *
Помнишь, в рижском КСП девица Кацман?
Толстожопенькая, выглядела дамой.
Ты с ней пел ещё… Недавно стала
канцлер.
Канцлер, Алик!
И общается с Обамой.
Кто министром стал, Завеныч,
кто артистом,
каждый третий
– уважать себя заставил…
А иной поёт, как прежде, в поле чистом.
Даже здесь не существует
общих правил.
* * *
Скоро друг твой, он же друг стихосложенья,
все долги
заплатит матушке-природе.
Близок час – уйду от вас без возраженья,
ну а ты, Завеныч, пой, дерябы вроде.
Как услышишь весть – езжай в Замоскворечье,
в дом гитар, где знают песни старикана.
Помяните там меня без красноречья
под нестройный
хор и звяканье стакана.
* * *
Если выпало в Империи родиться,
лучше в ней и помереть, она родная.
Все свои – куда ни глянь, родные лица.
Я другой такой
страны, поверь, не знаю.
Свой народ, свои народные же слуги –
свой гаишник, олигарх, законодатель.
Говоришь, что эти слуги сплошь ворюги?
Но ворюга мне
милее, чем предатель.
* * *
Нам ли, старым, охорашиваться
гордо?
Как сказала
мне на днях Варвара Визбор:
«Всем обрыдли эти ваши три
аккорда».
Что поделать?
Хоть и варварский, но выбор.
Приезжай, Завеныч, друг, побудь
со мною!
Посидим с
тобой в саду под чистым небом.
Угостишь меня божественной струною.
Угощу тебя
вином и тёплым хлебом.
июнь-июль 2015, Пласкининские Сады
Редколлегия ИЖа просто не может
не присоединиться к любимому поэту, который
откликнулся на славную дату Александра Завеновича Мирзаяна сердечными реминисценциями.
Многая
лета! Многия песни!