Стихи
Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 49, 2014
* * *
хочется думать про жизнь а
выходит про смерть
не разгребёшь это горе как море лопатой
глаза закрыть уши заткнуть ватой
замереть застыть остекленеть
рассыпаться на осколки зеркалом злого тролля
лежать затаиться тихо пока не
придут
в дверь постучат позвонят
позовут
скажут пора да не знаю
пароля
нету
слов таких в моем словаре
которых
сидела зубрила на первой парте
чтобы сказать тебе и себе
не плачьте
* * *
из дому дверь запереть на ключ
нырнуть в улицу как в мутную воду
по-собачьи мимо мусорных куч
грести увидать цветы племени
роду
разного позабыть зачем и откуда
толстый лист сорвать растереть в горсти
и лизнуть ладонь и вдохнуть как чудо
жизнь хоть её тяжело нести
ДЕНЬ КАТАСТРОФЫ И ГЕРОИЗМА
две минуты со всей страной постоишь
помолчишь пока сирена своё отвоет
в отсутствие кладбища скажешь кадиш
на кухне подумаешь чья это кисть
левая
ноет не
дает по ночам спать
пять лет было даже памяти не досталось
может это мамина у тебя стать
говорят она была
королева
горят поминальные свечи упаковка по пять
глядишь две сгорят три
осталось
* * *
отпусти Господи успокой
не держи более отведи
силы дай вот этой самой рукой
не сжимать до боли «не уходи»
поздно Боже хватит ему уже
кто устал пускай себе отдохнёт
запах крови тусклый на этаже
а другого всё равно не вдохнёт
разве что до этого до утра
йитгадаль вэ-йиткадаш шмэй ра…
ДЕНЬ ПАМЯТИ
ПАВШИХ В ВОЙНАХ ИЗРАИЛЯ
СОЛДАТ И ЖЕРТВ ТЕРРОРА
как на войне солдат на войне или
в жизни пот на глаза миллилитры пыли
липкой шагать ни тени хочется спать
жарко молитва три раза кебенемать
в жизни как на войне подошёл автобус
пять остановок тесно знакомый глобус
сел у окна доехал барух
а-шем
прямо до места вот повезло не всем
БЫРЭЙШИТ, 4
и было двое вышли в поле
и Авель Каину сказал
и Каин Авеля до боли
до смерти то есть наказал
всё остальное толкованья
кому
зачем и почему
чистосердечное признанье
не
сторож брату своему
грех распластался у порога
печать не выход а предел
и меченый боялся Бога
и жертва ждёт и Лемех пел
и стадо ищет пастуха
идёт на голос где ты что ты
земля кровавая суха
и мама с папою сироты
БАБУШКА
бабушка бабушка
тёплым комком
слово в бедной моей голове
где же ты ходишь нигде и везде
вроде как вышла за молоком
вот и одежда моя как жизнь
сложенная поближе
внученька внученька
сверху вниз
гляжу на тебя да вижу
* * *
а уйду пойду возьму себя в руки
вот обую ноги в ботинки на каучуке
чтоб болтаться в любую погоду долго
не заморачиваясь на чувство долга
родниковую пить не из бутылки воду
не считаться племени или роду
имя только играет какие-то роли
типа в поле воин и ветер в поле
* * *
да
наверное есть цена или альтернатива теплу
я читала Андерсена я не открываю
америк
для начала сцена дом женщина стоит на углу
некрасиво плачет если кто в такое поверит
я в лицо её помню она вообще тут
живёт давно
у неё походка с утра любой обратит вниманье
а теперь одна темно и рот как в немом кино
и я со своим мешком полным мусора в целлофане
КНИГА
ЗАПИСИ
Бог скрипит воробьиным пером
книга записей мелкие строчки
так скрепиться печатью потом
что уже не поправишь ни точки
можно думать но лучше не знать
только ждать чтобы синяя осень
облаков не забыла пригнать
и дождя за которого просим
милосердия нету на грош
а тем паче на сто миллионов
и не жалко а просто живёшь
во дворе полуспелых лимонов
и тебе ни сестра и ни мать
и как есть ничего не понятно
сколько станет буквально считать
девять шесть семь и пять и обратно
ИСХОД
еврейских месяцев весной
нисан записан посредине
нам светит сорок лет пустыни
через промытое окно
там шар беременной луны
собой положенного срока
перевернёт на бок и с боку
без объявления цены
кто был начальник по уставу
или простой как идиот
поднимет всех и поведёт
минуя притолок кровавый
туда где встретит налегке
пришедшего любого рода
акации цветущей крона
зажата в
каменной руке
где не положена тоска
по прошлому или надежда
пространство делится на между
сухой зрачок и облака
и слабости нацелен глаз
на утекающие силы
не помню чтобы я просила
о чём-нибудь не в этот раз
* * *
мне пятьдесят один скоро настанет два
я не люблю слова но говорю слова
пришла вот живу в стране где
места едва-едва
хватит махнуть рукой вправо и влево край
трещин земной коры да лебединых стай
неправильный гражданин даже себе самой
близкая форма шар трудное время зной
* * *
в жизни все постепенно по степени разных наук
из которых
практической пользы извлечь не всегда удаётся
понимание вроде нечеткий но
замкнутый круг
или эллипс кому как придётся
самый сложный экзамен логично ответить зачем
и неважно читаешь абзац или сочную кушаешь дыню
если помни о смерти
нарочно и сказано всем
на понятной и турку латыни
просыпаться под утро вообще титанический труд
возвращённую душу обнять
безусловною бренностью тела
до поры и задёшево кровное здесь
отдают
без любви или прочего дела
* * *
поэта хоронить простое дело
живой ли мёртвый всё одно слова
как на стене написанное мелом
стирать из памяти легко как два
на два в уме умноженное бегло
в кармане щёлкать мелочью пустой
читать и думать про себя постой-ка
серым столбиком на белом
* * *
мне загодя слово забвение
начислил сухой календарь
я начисто более-менее
его записала в словарь
какого-то года особого
не жду когда время придёт
мой ангел захочешь попробовать
поставить меня у ворот
мне сложно иметь соразмерное
величию горних идей
ну
разве что мало наверное
я в жизни рожала детей
и что без особого чаянья
покамест на
свете жила
я часто бывала печальная
и может чего-то ждала
* * *
скучает церковь одиноко
меж иудейского жилья
куда-то улица пророка
ведёт по имени Илья
дрожит направленно на юг
тугая муэдзина нота
и умножая обороты
машина замыкает круг
* * *
и даже если мы не будем
нас будет двое
и я тебя каким-то чудом
побеспокою
ты мне посредством телепатий
расскажешь как ты
и я избавлюсь от апатий
сверяя факты
мы хоть не правильные эти
но тоже пара
как на картинке школьной дети
земного шара
* * *
всё стало понятно в общем
от редкой на первый взгляд
средиземноморской рощи
до вывески детский сад
до времени мелкой клеткой
расчерченного по
дням
беспечная до
рассвета
пернатая болтовня
до той полосы продольной
которой сто
лет и зим
поделено небо с морем
на синее с голубым
кивает трава сухая
на влажные облака
от радости что живая
до грусти пока пока