Стихи
Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 41, 2012
Пётр Межурицкий
Бог в разведку ходит
с каждым
ДЕНЁЧКИ
Денёчки клёвые осенние,
когда живешь почти заочно
и никакое воскресение
из мёртвых нам не нужно точно –
уже и небеса бесплотные
не тяготят земную сушу,
и только птицы перелётные
ещё слегка цепляют душу.
ВОПИЮЩЕЕ
Понты, гитары, термосы, палатки
в воде не тонут, в печке не горят –
как хороши, как свежи были блядки
при всех кровавых деспотах подряд:
пусть зло и впрямь достаточно упорно,
но правду не убьёшь, тем паче порно.
СЛОВО О ЧЕЙНЕ И СТОКСЕ
Пусть перспектива неясна
и всюду лица цвета кокса,
товарищ, верь, была весна,
а с ней дыхание Чейн-Стокса.
И хоть немыслим парадокс,
но для Руси с тех пор однако
не меньше значат Чейн и Стокс,
чем, скажем, знаки зодиака.
А жизнь достаточно честна,
и, в общем, мало ли кто спёкся,
но всё же верь: была весна,
а с ней дыхание Чейн-Стокса.
НАУКИ И РЕЛИГИИ
А кто придумал рак –
неужто Иегова?
Он что, совсем дурак?
Не может быть такого!
Не лучше ли лубок,
чтоб зря не мучить граждан:
болезней нет – есть Бог,
причём в былинке каждой.
ВЗВЕШЕННЫЙ ПОДХОД
Какое страшное злодейство –
выпячивать свое еврейство!
Зато почти святое действо –
повсюду обличать еврейство.
ИМЯ РОССИИ
Египет пропал или та же Рассея,
а я, чтоб там ни было, за Моисея.
Не то чтобы на Голиафа обида
мне спать не давала, но я за Давида.
И я за Иосифа против Адольфа,
хоть режьте меня, хоть оставьте без гольфа.
МАНИФЕСТ
1
В шоколаде и в сиропе,
словно на крестины –
призрак бродит по Европе,
призрак Палестины.
2
Сердце согрей,
классово близкий
Иисус Назарей,
царь Палестинский.
КОНЕЦ ИСТОРИИ
Ну вот и Карфаген разрушен,
причём, похоже, навсегда,
а Рим ещё как будто нужен:
концерт окончен, господа –
осталось только, по идее,
почти что завершив дела,
дождаться, чтобы в Иудее
девица Бога родила.
ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ
Ценят по-разному
жизнь эту бисову
братья по разуму,
сёстры по вызову.
ПАМЯТНИК
Нет Вознесенского, нет Ахмадулиной,
Бродского нет и подавно – а кули нам? –
вы не поверите, добрые люди,
но Межурицкого тоже не будет:
сгинет, любезный, во мраке колодца –
он не из тех, кто в гостях остаётся.
СЕЗОН
Зима! Крестьянин, торжествуя…
Александр Пушкин. Евгений Онегин
А мне до лампочки – чего там,
да и до фени почему-то,
одобрен ли мой стих Синодом
или охаян Рабанутом:
Зима! Крестьянин, торжествуя,
сам по себе толкует Тору,
а это значит, что живу я
в хорошую для Бога пору.
ИЗ ЖИЗНИ ЦЕЗАРЯ
Чтоб там ни думали про Каина,
но в каждом явно зреет тайное:
казалось бы, чем страшен Брут –
такие взяток не берут
и не отводят взгляд при встрече,
однако Цезарю не легче.
Не то чтобы на сердце смута
или не в радость царский труд,
но грустен Цезарь почему-то,
когда с ним рядом честный Брут.
«Куда спокойнее с ворьём
служить отечеству царём», –
всё чаще Голос некий свыше,
как жертва перед алтарём,
на Брута глядя, Цезарь слышит.
Чем чуть не кончил Древний Рим,
где обитаем до сих пор,
о том ещё поговорим,
а Цезарь выстрелом в упор
был несмертельно ранен Брутом,
но с ним не обошёлся круто –
кто ж из избы выносит сор?
ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ №…
Щурит глаз и крутит ус
наш генералиссимус –
ну а чей же, как не наш,
хоть дерьмом его обмажь?
ПРО И КОНТРА
1. Триумфальная
В стране ОМОНов
держись, Лимонов!
2. Банановая республика
В стране лимонов
держись ОМОНов.
ПИЛАТ И БОГ ВЕСТЬ КТО
Древняя Иудея. Кейсария. Резиденция римского
наместника. Пилат беседует с Бог весть кем.
Пилат: Хороший еврей –
это распятый еврей.
Бог весть кто:
Да, прокуратор.
Во всяком случае,
в Европе
такая вера может иметь успех.
ПРАВИЛЬНЫЕ СЛОВА
По части нахожденья в попе[1]
мы с вами среди тех, кто в топе,
однако рады без нахальства,
что обустроено начальство –
и не по мелочам, но в гамме
победа, как всегда, за нами,
и целый мир у наших ног,
то есть фактически в руках,
чему прямой свидетель Бог,
хоть назови его Аллах:
Аллах и Бог всегда вдвоём –
позвольте протереть пенсне –
и мы с Их помощью живём
в хорошем смысле, как во сне.
СЧИТАЙ, ИЗ ГНОСТИКОВ
Не обольщайся, нечестивец, –
Господь повсюду Свят и Чист:
Он на Олимпе олимпиец,
А на Сионе сионист.
ТОМУ, КТО ПРОЧТЁТ
В моей смерти виновны буквально все:
от папы с мамой до короля,
букашки, пташки, трава в росе,
но больше всех – ты, и не надо ля-ля.
НА СМЕРТЬ ЭПОХИ
Памяти
Андрея Вознесенского
1
Возможно, там и впрямь Вергилий,
а здесь и те, кто не любили –
пусть пальцем у виска крутя –
его щадили, как дитя,
хотя в той самой сверхдержаве
всех в несмышлёнышах держали:
поэт-дитя, дитя-кузнец,
дитя-всему и всем хрендец –
смотря в какие дети
запишут дяди эти
тебя, но с помощью твоей
при всех раскладах – так, Андрей?
2
От того, что Дух вселенский
заключён в порядок флотский,
погибает Вознесенский
и не воскресает Бродский –
остаются имена,
называя времена:
что ни имя – светское,
если не духовное,
что ни время – детское,
то есть не бескровное.
3
Бог в разведку ходит с каждым,
да не каждому везёт,
что весьма смущает граждан –
просто поедом грызёт.
4
А за что Госпремия
в области словесности?
А за то, что время я
коротал на местности.
5
К топору зовите ru,
но, пожалуйста, без рук:
даже посылая Рим на
все четыре стороны,
будем вежливы взаимно,
словно птицы-вороны.
6
… но какой поэтище
был на белом светище.
ПЕТЕРБУРГСКИЕ СТАНСЫ
Умер Александр Блок,
что отнюдь не потолок –
город имени Петра
будто чёрная дыра!
Впрочем, город на костях
мы где хочешь обретём,
потому что всё путём
на истории путях.
И, допустим, есть ли шанс
хоть под сенью сверхдержав
пережить на день Моршанск,
даже из него сбежав?
Кто придумал это ралли,
чтобы люди умирали?
В белом венчике из роз
я снимаю свой вопрос.
ПОСЛЕ МЮЗИКЛА
– Ну, как вам, сударь, оперетта
«Иисус Христос из Назарета»?
– Да, в ней, пожалуй, что-то есть:
туда-сюда, Благая весть,
интриги, страсти, чудеса,
кордебалет и голоса,
порой charmant, местами вкусно,
младенец в яслях, дева-мать,
короче говоря – искусство,
так это надо понимать!