Стихи
Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 32, 2009
Зинаида Палванова
ДОМ ВРЕМЕНИ
* * *
Как любила я в глубоком детстве
делать белый дом из простыни!
Задирала ноги и держала
белое пространство над собой.
Домик мал, да свой.
Нынче я в трёхкомнатной квартире
проживаю, в общем-то, одна.
Правда, есть ещё пушистый кот,
он придёт, поест и убежит.
Правда, есть ещё гражданский муж,
он приедет, поживёт и улетит.
Как любила я в глубоком детстве
делать белый дом из простыни!
Я тогда не знала, что умру.
В доме времени летят живые дни.
Словно простыни, трепещут на ветру.
* * *
На экране всё сикось-накось –
там пожары, теракты, цунами.
Подметаю пол, ужасаясь:
что творится, Господи, с нами?
В мире тесно, будто в квартире,
в мире жарко и нервно при этом.
Есть пространство, однако, в мире,
называется кабинетом.
Тут компьютером сердце согрето.
На экране – прохладное лето.
Тут не войны, не смерчи, не страх,
а Вивальди да Бах.
Где стишки, как пташки, гнездятся?
Прямо тут. И дорога видна,
и хозяйка сама не без глянца
в мирном зеркале отражена.
За работу возьмёшься и чуешь,
как нисходит на душу покой.
По вселенной меж делом кочуешь,
незаметной, просторной такой…
ЖЕНЩИНА, ЧИТАЮЩАЯ ПСАЛМЫ
Молодая красивая женщина,
что сидит напротив меня в автобусе,
держит перед собою
крохотную книжку псалмов.
Яркие губы шевелятся
ритмично, божественно!
И вдруг, оторвав глаза от букв,
она кого-то в окне заметила
и заметалась, как птица.
Она стучала в окно,
она кричала водителю,
она хотела выскочить из автобуса,
но никто её не услышал.
Клетка автобуса
продолжала свой путь.
Постепенно красавица успокоилась.
Может статься,
так оно лучше, лучше,
потому что услышал её,
может статься,
тот, с кем она шепталась
перед тем, как метаться…
НЕДОУЧКА
Я прошла почти что через все
возрасты на белом свете.
Детство я изведала давно,
юность я изведала давно,
зрелость я изведала недавно,
старость наступила молодая.
Не изведала я старой старости на свете,
не изведала пока что смерти.
Школьницей в одну и ту же школу
день за днём невольно я хожу,
бытие прилежно прохожу.
Всё пройду, поскольку всё проходит –
и любовь, и небо, и трава.
Прогулять уроки – не выходит.
Вылететь из школы – дважды два.
Явно жду очередного чуда.
Буду ли иная – неземная?
Жизнью не добитая, смешная,
кто я? Недоучка я покуда…
* * *
Как бы мне на свете исхитриться
от себя, стареющей, удрать?
Как бы мне на свете исхитриться
побессмертней жить и умирать?
От старья листвы освободиться,
нос деревьям жёлтым утерев,
и, не заболев, не умерев,
мудрой и улыбчивой родиться…
ДРЕВНЕЕ ЧТЕНИЕ
Захотелось мне от компьютера,
от цветущего на экране дерева
убежать в настоящий сад.
Хорошо бы в запущенный, в тот,
что у мамы был рядом с домом.
Помню старые вишни…
Я приехала на каникулы,
долгожданная, городская.
Мама жарит картошку.
Я читаю в саду, но часто
отрываюсь от жёлтого Пушкина,
от земли отрываюсь – для счастья…
Сладко сплю я после обеда,
деревенские песни слушаю вечером,
просыпаюсь ещё до зари.
Впереди мне мерещится то,
что теперь позади мерцает, –
ну, конечно, любовь.
Ну, конечно, великая.
И ещё неясное что-то,
немыслимое, невозможное, непредставимое –
ну, конечно, это компьютер!..
И цветущее дерево на экране…
Всё почти что сошлось,
всё почти что сбылось.
А на небе зарево занялось.
НЕСЧАСТНАЯ ЖАР-ПТИЦА
Опять приснилась нежность эта,
опять препятствия смела…
Она не испугалась света,
она весь день со мной была.
Измученная явью прежней,
задавленная жизнью той,
она теперь всё безмятежней
гостит в душе моей пустой.
Как будто вырвалась на волю
из плена правды молодой.
Ни страха, ни вины, ни боли –
отрада, ласка и покой.
Лети ко мне, спеши присниться,
пронзая страны и года,
несчастная моя жар-птица,
счастливая моя беда.
ЁЖИК
Это что там лежит на дороге?
Это кто там лежит на дороге?
Это ёж, развороченный ёж.
Различишь торчащие иглы,
беззащитно торчащие иглы,
и глаза поскорей отведёшь.
Ёжик, маленький и колючий,
ёжик, тихий и невезучий,
здесь дорогу переходил…
Шум ночной нарастал железно,
рёв ночной нарастал железно
и накрыл, и жизнь погасил.
Иглы все как одна бесполезны,
если ночью от ватной бездны
убежать не хватает сил.
Это что там лежит на дороге?
Это кто там лежит на дороге?
Ёжик, ёжик на этот раз…
Ёжик, маленький и колючий,
ёжик, тихий и невезучий,
он иголки свои не спас.
СИРЕНА В ДЕНЬ КАТАСТРОФЫ
Нынче, нынче этот день –
памяти о Катастрофе.
Утро ясное в Израиле,
жаркая весна, апрель.
Почему-то нет сирены
ровно в десять, как положено.
Ходят-бродят пешеходы,
едут-катятся машины,
я, конечно, за компьютером –
всё на свете как обычно.
Не сирена, а коты
завопили, как положено.
Дрогнуло моё сознанье:
может, не было её,
этой самой Катастрофы?..
Может, не было войны
у меня в моём начале?
Может, я не родилась?..
И завыла вдруг сирена –
низко, жизнеутверждающе…
РАЗГОВОР С КОТОМ
Мы с тобой синхронно заболели,
кот мой дорогой,
звуки произносим еле-еле –
что одна, что другой.
Мы с тобой синхронно постарели,
кот мой дорогой,
не нужны ни марту, ни апрелю –
что одна, что другой.
Оба мы уйти обречены –
для живых на свете нет спасенья.
Дом наш может рухнуть от войны
и от мирного землетрясенья.
Чуешь ли, что предстоит беда?
Что она всё ближе?
Страхи мои – глупость, ерунда,
но куда ты смотришь иногда
равнодушно, пристально – куда?
Я там ничегошеньки не вижу…
* * *
Старость – переводная картинка тусклая.
Смерть проявит всё.
Невольно думаешь,
как твой дом будет выглядеть
после хозяйки.
Так во времена терактов,
выходя из дома,
невольно думаешь,
что на тебе внизу надето.
На любовь похоже,
на ответственное свидание,
на песенку, что не спета…
СОЛОМЕННАЯ ВДОВА
Всего понемножку, а вот лет – многовато.
На утратах бодрых моих – отсветы заката.
Облетает с белых миндальных деревьев дым.
Знаешь, живи, где хочешь, только будь живым.
Не сжигая мосты, всё летаем один к другому.
А не сжечь ли солому?..
ВМЕСТО РОМАНА
Путешествия разгоняют кровь.
Вот замена любви, а может, сама любовь –
к мирозданию, к шару земному, к белому свету.
Торопись разглядеть родную планету!
Время нам изменяет – это факт.
Тело нам изменяет – это факт.
Путешествия нам пока что верны
и своих чудес не прячут в штаны.
Пусть от этой любви рождаются дети –
фотографии, видеофильмы, рассказы.
Никакой заразы – одни экстазы!
Милых стран гораздо больше на этом свете,
чем поклонников нынче у меня на примете…
ДОМАШНИЕ ДЕЛА
Сегодня утром оглядела дом –
на сердце навалилась тяжесть:
растущий беспорядок – как вода,
что к горлу подступает.
Ума не приложу, за что хвататься,
с чего начать спасаться.
Охватывает паника меня
в начале дня.
За грязную посуду я взялась.
Постепенно
в себя я прихожу.
И вот я говорю почти спокойно:
– Дела не переделаешь, так что ж!
Их нужно просто делать, делать, делать!
И радоваться, радоваться, радоваться
бесчисленным победам промежуточным,
поскольку окончательной победы
над ними не бывает,
при жизни-то – уж точно.
Одна лишь смерть от них освобождает.
И то не факт, не видно мне отсюда…
Какое счастье – грязная посуда!
Какое счастье – чистая посуда!