Глава из романа
Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 26, 2008
1
Город, который Он выбрал для Своего присутствия, – как Он выбирал?..
Чтобы населен был и покоен посреди ясного дня, не омрачался невзгодами, не оскудевал дождями, тенью, обильной росой. Чтобы не иссыхали фонтаны в излиянии оливковых масел. Не пустели кувшины у разносчиков воды. Не опадали стены, обтроганные руками. Чтобы не переводились в городе умелые каменотесы┌ ткачи с горшечниками, составители благовонных мазей и говорливые старцы на площадях┌ предваряющие поучения непременным присловием: “Слышал я от учителя моего…” И чтобы сходились мудрецы в виноградниках┌ отличные походкой┌ речью┌ одеянием┌ множили число учеников┌ побуждаемых к пониманию┌ наговаривали в закрома памяти: “И случилось в дни прежние┌ в городе на камнях и из камней┌ который притягивает и не отпускает…”
Город говорит вослед:
– Не люблю┌ когда меня покидают. Мне это не по душе.
– Что я тебе? И почему я?
– Улицы пустеют. Жители сиротеют. Скорбят знающие тебя.
Начиная всякий путь┌ а то и знакомство┌ Шпильман угадывает заранее┌ чего не сможет┌ куда не пробьется┌ до кого не достучится┌ и это его печалит.
– Хочешь┌ чтобы я остался?..
Но город уже огородился холмами┌ как запахнулся в былое. Это на его памяти опадал огонь в неугасимом светильнике┌ врата Святая Святых открывались сами собой┌ будто приглашали завоевателя┌ праведники затворялись в домах из-за обилия нечестивцев на улицах, но мера грехов еще не наполнилась┌ не наступил час гибели. Тлел уголь в ладони архангела┌ огневидного и пламеносного. Земля покоилась в довольстве. Арфы звучали в городе┌ лютни с тимпанами┌ ели┌ пили┌ хмелели в праздности до скончания┌ казалось┌ поколений: дожди вовремя┌ хлеба досыта┌ вина допьяна┌ сочной травы для скота, – пресыщение убивало праведность. Жили они беспечно┌ осквернялись раздором в позоре-бесславии┌ сходили неприметно с путей согласия: каждый делал┌ что вздумается┌ во зло другим┌ а выходило во зло себе. Намеком намекали – не слушали. Явления являли – не внимали. Подступил месяц дурной планеты, не дождался архангел, бросил уголь, сгорел Храм. Вошли ненавистники через проломы в стене┌ помрачнел мглистый день в сумерках изгнания.
Одних угоняли силой. Другие уходили сами на недолгие┌ казалось┌ сроки, а выходило – навсегда. Оставшиеся пытались выжить – в доме своем и стенах своих. Это по их улицам водили пленников с венками пиявок на голове┌ привязывали за волосы к конским хвостам, волочили по камням до Лода. Это на их глазах злодей Апостомос сжег свиток Торы и установил идола в Храме┌ а злодей Турний Руф вспахал место┌ где прежде стояло Святилище. Это они испытали мор┌ безводье и голод┌ палящий ветер и саранчу┌ затемняющую солнце┌ червя гложущего┌ язву гноящуюся┌ проказу белее снега.
Камни вопияли в стенах. Кровь бурлила┌ не желая утихнуть. Земля изрыгала мертвых. Семь женщин хватались за одного мужчину┌ уцелевшего от меча, и говорили жители города┌ обессиленные перед гонителем: “Нам не дожить до внуков. Съедим последнее и станем умирать…”
Чтобы растолковали в будущем:
– И в этом была польза.
Чтобы оплакали:
– Проклятие неизбежного…
2
А Шпильман пока что едет: вот руки прихватистые на руле, которые не подведут┌ ноги на педалях┌ которые не запнутся┌ терпкие желания напоследок – освоивший дорогу присваивает ее.
– У прикладистого человека всё в жизни прикладисто. Дом его – словно стачали человеку по мерке. Работа его – будто выдумана на утеху. Жену сотворили для него, дети – лучше не надо, соседи хороши, вид из окна; даже номер его телефона сам укладывается в памяти. А как там у ежей?
В коробке из-под обуви затаился ежик, грустный, задумчивый, в проседи иголок. Ежик смирился с превратностями судьбы┌ что подсовывает всяческие сюрпризы┌ а потому воспринимает окружающее с пониманием и сочувствием. Шпильман ему поясняет:
– Ко всякой былинке приставлен свой ангел. К каждому человеку. К каждому ежу. Не беспокойся: наши ангелы путешествуют с нами.
Шпильман живет покойно┌ на несрывистом дыхании, и ненавидит┌ когда навязывают ему иное. Машины обгоняют его на скорости; их обитатели взглядывают нелюбопытно┌ а он осматривает придирчиво┌ со стороны┌ их глазами┌ поздние свои шестьдесят или ранние семьдесят. Мягок без уступчивости. Любезен без навязчивости. Тверд без упрямства. Скромен без лукавства. Беспокоен без суетливости. “Хвалите меня┌ хвалите – теперь уж не повредит. Кора наросла┌ кора сомнений: похвалой не пробьешь”. Кора. Скорлупа. Черепаший панцирь: “Да кому ты нужен┌ старик…” Нужен кому-то┌ нужен! – без этого никак. Липнут к нему милые и отзывчивые┌ обхаживают сострадательные и сердобольные – жизнь не обделила знакомствами┌ и лишь к старости Шпильман уяснил┌ что они оставляют себя у входных дверей┌ когда являются к нему с откровениями. Обвисают на вешалке мужественная кокетливость┌ наигранная деловитость, возвышенное вранье и едкая зависть к удачливым┌ – с кем жизнь провел┌ кого привечал┌ за кого принимал недостойных доверия? При нем они даже не ругаются, являя утонченность чувств и поэтичность натуры, и отводят душу на выходе┌ неуживчивые┌ неряшливо стареющие, зараженные неспешной отравой – сами себе Сальери┌ которым не снести чужой радости.
– Мне не нужны их откровения┌ – говорит ежу. – Пусть оставят при себе. Их откровения нужны им.
Не терпит говорливых. Избегает всезнающих. Опасается восторженных. Лукавящих самим себе – убил бы на месте. Шпильман знает себе цену: практичный┌ обстоятельный┌ невысокого и небыстрого полета – так распорядилась природа┌ но приманивают вдруг дороги┌ как приваживают небеса┌ и этот┌ земной┌ смотрит с изумлением на того┌ очистившегося от сомнений┌ который прятался в нем в ожидании зова. Словно и Шпильман оставляет себя на вешалке┌ как забывает намеренно┌ чтобы уйти без оглядки в кружения дорог┌ где подступит подарком зоркая старость. Так и пустыня┌ что затаилась поблизости┌ способна прожить без воды и год┌ и два┌ и вечность┌ но с первым дождем┌ с малой его капелью вырывается наружу несвойственная ей зелень┌ как вырываются чувства – затворенные, из вынужденного сокрытия, томившиеся в глубинах без применения. Но и пустыне нелегко возвращаться в прежнюю дремоту.
Опалены недра. Иссушены воды. Земля незасеянная┌ край неподвластный┌ где нога не ступает┌ хлеб не растет┌ твари кишащие в неукротимой дикости┌ гад гада порождает в расселинах скал┌ в пещерах и погребениях. Хулда. Шуаль. Нахаш Цефа. Акрав-убийца под камнем с шипом на хвосте. Рогатая ехидна Шафифон. В редкие зимние дожди, в сезон водяных потоков взбухают влагой глубокие расщелины в горах┌ буйные течения подмывают склоны и волочат камни – гибель всякому на их пути┌ а потом снова иссыхают ущелья┌ покрываясь несмелой порослью возле капельных источников┌ – приют косуль┌ мерзостных гиен с запахом мертвечины из ощеренной пасти┌ серо-зеленых увертливых ящериц в шорохе стелющихся колючек.
Дорога уводит без прекословия. Вниз, вниз и вниз, словно к глубинам земли. Не гони┌ Шпильман┌ не гони! Распорядись со смыслом, заполни одинокие пространства на пути┌ вызови обитателей из небытия┌ размести каждого на месте своем. Это твои дни творения – других может не быть. Дорога прорублена через кручи┌ срезы по сторонам выжженные┌ кремнистые┌ прокаленные до белизны. Будто письмена на них┌ клинопись – с тех дней┌ когда богатырь Шимшон срывал горы с основания и растирал одну о другую. Что бы тебе┌ Шпильман┌ не свернуть туда, к снегам Лапландии, где волки льют слезы в полуночных сполохах, головы задрав на леденящую┌ неподступную обольстительницу? Что бы тебе не укатить к старым добрым голландцам┌ где равнины стелятся под ногой шелковистой порослью┌ купы дерев склоняются над небыстрым ручьем┌ пастухи музицируют на свирелях┌ увитых розами┌ пастушки в венках водят неспешные хороводы┌ пухлые купидоны вспархивают в восторге над упитанными коровами┌ – вскричит ли и там глас негодующий┌ глас остерегающий┌ гневные обличения пророка┌ которого непременно желают убить?..
3
Звонит теща Белла:
– Ты где?
– В машине.
– Куда собрался?
– Куда глаза глядят.
– С тобой подруга?
– Со мной ежик.
– Дурак ты┌ Шпильман… Всё один да один. Только свистни – набегут в очередь.
– Очередь не надо. С очередью мне не справиться.
Шумы в трубке. Потрескивания.
– Шпильман┌ кто такая Ирит?
– Жена Лота. Которая – соляной столб.
– А поближе?
– Не знаю.
– Обнаружила в записной книжке. Имя и телефон. Чей – не упомню.
– Позвони. Проверь.
– Да она, может, умерла. В нашем возрасте это бывает.
– Вычеркни тогда.
– Начнешь вычеркивать – кто останется?..
Голос прерывается. Свист. Треск. Помехи.
– Выхожу из зоны слышимости.
– Шпильман┌ не выходи!..
Верблюд смотрит без интереса. Грустное создание песочного цвета с проплешинами по бокам┌ в расшитой цветной попоне для привлечения туристов. Бедуин дремлет в тени верблюда в ожидании нескорого дохода. Уведомлением начертано на скале: “Уровень мирового океана”. Понизу процарапано разное┌ смытое дождями┌ затертое песчаными бурями┌ словно опускается на крыльях дежурный ангел┌ соскабливает прежние послания┌ освобождая места для последующих. “Потомки! Мне неуютно…” – “Потомки! Вас может не быть…”
Уровень мирового океана┌ вход в теснины┌ в узину меж прорезанных утесов┌ как соскальзывание в изнаночный мир┌ бегство из ближней тоски в отдаленную┌ где отступят понятия, прикипевшие за жизнь, и закрутятся иные дни – малыми шестеренками в механизме┌ сдвинутся шестеренки покрупнее┌ дрогнут на циферблате грузные стрелки десятилетий. Окунуться налегке в полноводное время┌ отбросить мерила постепенности┌ познать место незнаемое┌ полное обретений┌ без образа-имени: куда? зачем? – поймешь┌ Шпильман┌ по последствиям.
Погрузил ладонь в воду – мировой океан тёпл┌ мягок┌ покоен…
Минуты раздумий – каплями иссыхающего источника…
Кто сказал: “Непрожитым не насладиться”? Кому он сказал?..
Ежик ворохнулся в коробке┌ как подтвердил угаданное┌ и Шпильман начинает неспешное движение в глубины морей┌ погружая колеса┌ стекла┌ кабину в толщи иссохших вод, в отцветшую их голубизну. Не оглядывайся┌ Шпильман┌ не оглядывайся! – в здешних краях это не проходит даром. Неслышно хрустят ракушки на дне┌ лопаясь от непереносимой тяжести┌ расступаются┌ давая дорогу┌ обитатели исчезнувших глубин. Травы на дне – были ли здесь травы? Реки – вливались ли в те моря? Тускнеет свет┌ утихают звуки┌ слабеют сигналы┌ несущие кровавые ужасы┌ беспредельную пошлость┌ открытый гнев с затаенной злобой┌ – не пробиться к Шпильману. Спуск в затенье┌ во внебытие┌ в неведение┌ а вокруг – тени диковинных теней┌ похожих на непохожее┌ следы невиданных следов┌ оставленных под залог┌ истаявшие ароматы истлевших существований┌ эхо отзвучавшего эха – сбережением утихших звуков.
Бедуин даже не проснулся. Верблюд головы не повернул. Им от рождения даровано пристанище – редкая награда┌ тоска по прошлому им не дана┌ разве что тоска по настоящему┌ которое не удержать, – пустыня неизменна лишь в глазах пришельца. Сметается паутина привычностей, отстают и остаются позади извержения фабричных труб┌ удушье тел в автобусах┌ вонь мусорного бака, прорванной канализационной трубы┌ гниль и падаль. Всё остается позади┌ последними отпадают сожаления┌ и когда Шпильман выкатывается на равнину┌ он уже свободен – той свободой┌ к которой надо себя готовить.
Звонит теща Белла:
– Шпильман┌ она жива. И тоже меня не помнит. Вроде учились вместе. Или работали. Всё перепуталось. Прожитое – с экранными глупостями.
– А ты пригласи в гости. При встрече разберетесь.
– Глупый ты┌ Шпильман. Кто же меня теперь узнает? Кто узнает ее?.. Вот тебе мой совет. Выбрасывай записные книжки┌ пока молодой. Спасибо потом скажешь…
4
Путь привычен. Дорога знакома до мелочей. Шпильман говорит:
– Слетал в Лондон – попрощался с Лондоном. Слетал в Рим – попрощался с Римом. Приплыл в Грецию…
Спрашивает:
– В Греции был?
Ежик отвечает молчанием: “В Греции не был”.
– Там┌ на одном из островов┌ встретит тебя старик┌ возле которого пасутся ослы. Спросит: “Куда собрался?” Ответишь: “Туда-то”. – “Садись. Этот осел отвезет. Он знает дорогу”. – “Без погонщика?” – “Без погонщика. Каждый осел знает дорогу в одно только место”. Поинтересуйся: к чему бы это?
Ежик интересуется: “К чему бы?”
– Не утруждают ослов новыми маршрутами. А потому тот же у нас путь. В те же края.
Шоссе проложено над морем. Взлеты и падения по асфальту. Насупленные скалы теснят машину к провалу, камень зависает поверху┌ издавна кому-то предназначенный. Камень терпелив. Ему не к спеху. Воды понизу – синеватые┌ лазоревые┌ в переливчатой красе; проглядывает островками изумрудный окрас┌ голубеет по краям┌ мутнеет на глубине┌ грубеет бутылочной зеленью. Шпильман вкатывается в неопробованный край посреди Мрачных гор┌ где властвует яростный владыка зноя, подстерегают серные потоки с омерзительным запахом┌ груды окаменелой соли, сатанинский┌ по ночам┌ восторг падких на тухлятину гиен. Огонь преисподней подогревает мертвые воды, течением Иордана заносит в море неосторожную рыбу┌ и она тут же засыпает┌ покрываясь для вечности крупицами соли.
Пальмовая роща у дороги. Шагает меж стволов старик в одеждах не по времени – солнцем обожженной головешкой. Тело заросло бородой. Глаза обросли бровями. Из ушей космы волос. Ноги коротки┌ словно стоптаны за долгие скитания по пустыне народов. Земля раскладывается под ногой в вековой переменчивости: что было лесом на его пути, становится пустошью, что было жильем человеческим, обращается в камни, прах, пепел.
Шпильман тормозит машину┌ распахивает дверь:
– Ваша фамилия Шпиц?
Приподнимает бровь рукой┌ чтобы разглядеть незнакомца за рулем. Тяжелые веки смаргивают замедленно. Зелень обжигает┌ будто взгляд пропущен через волшебный кристалл: свет в глаза┌ свет из его глаз. И если подставить клочок бумаги, задымится та бумага и сгорит; подставить дощечку – выжжет по дереву письмена-остережения.
– Учитель математики, крохотный еврей Шпиц говорил: “Не удивляйтесь вопросам. Удивляйтесь ответам”. Попрошу в машину.
Бормочет – не разобрать:
– Не время… Еще не время…
Идет дальше в поисках надежного пристанища. Вечно блуждающий┌ насылающий беспокойство на беспечных. К спине привязана плита темного гранита┌ поверху различимы буквы “пэй” и “нун”. Был – не был. Пришел и прошел. След и тень…
Подружки запрыгают по обочине на козьих ножках┌ погодки┌ почти близняшки┌ одинаковые до безобразия. Брючки ниже пупа┌ намного ниже. Маечки задраны кверху. Промежуток оголен для привлечения взора┌ но животики не настолько привлекательны┌ чтобы овладеть вниманием и от пупка обратить взор к лицам. Шпильман во множестве видел их на улицах – слова не перегружены смыслом┌ поступки просчитываются наперед; встречал повзрослевшими и подурневшими┌ знает наверняка┌ какие мужчины их выберут┌ каких детей выведут в мир для продолжения рода, – про остальное можно догадаться. Подсядут как осядут┌ опадут плечами┌ оплывут талиями┌ жвачка надуется пузырем изо рта┌ полопается┌ опадет на губы┌ опахнув ментолом┌ – нет┌ Шпильман не остановит машину, на Шпильмана не угодишь…
Девочка взмахнет рукой у дороги. Девочку – как не подвезти? Ростом неприметна. Талией тонка. Видом прелестна┌ задумчивостью своей┌ чистотой лица, как чистотой помыслов┌ припухлостью подрагивающих губ┌ что улыбаются затаенным мечтам. Гладко зачесанные волосы лентой перехвачены на затылке – рыжеватые┌ вьющиеся┌ свободно перекинутые через плечо. Ждет мама телефонного звонка. Высматривает юноша┌ с которым пока не знакома. Подстерегает враг в засаде. Тонкая шея в отложном воротнике┌ форменная рубашка с погонами┌ винтовка у колена – М-16┌ нашивка на рукаве┌ камушек-гранат в серебряной оправе: ребенок с ружьем┌ как же тебя защитить?..
– Танцман┌ – представится Шпильман. – Увеселитель грустных сердец. Рассказ на скорости “От Сарры ушел тусик”.
Улыбнется┌ показав ямочки на щеках┌ застесняется мужского взгляда┌ собственного воинственного вида┌ и защемит сердце┌ ибо многие дети на подходе┌ чтобы получить погоны на плечи┌ винтовку в руки┌ – поторопись┌ Танцман┌ возвесели каждого…
5
От Сарры ушел тусик…
…ушел себе и ушел.
Одни думают┌ что Тусик – это собака: “Тусик┌ Тусик┌ на-на-на!..” Но это не так. Собаку зовут не Тусик┌ а Тузик┌ Зузик┌ Пузик┌ а то и Тигер – грызливый пес.
Другие полагают┌ что тусик – это уменьшительно-ласкательное от слова тусовка. Когда собираются вместе┌ тусик к тусику┌ и весело проводят время.
Третьи – и только третьи! – знают наверняка┌ что тусик – это часть человеческого тела┌ на которой сидят. Но если это так┌ – а это так┌ и никак не иначе┌ – та часть┌ на которой сидят┌ может уйти от Сарры лишь вместе с Саррой┌ а если она не пожелает┌ то тусик самостоятельно никуда не уйдет.
Повторяем: от Сарры ушел тусик. Не испросив разрешения. Не предупредив заранее. Как неродной.
Причин было немало. Во-первых┌ Сарра любит залезать на родительскую кровать┌ подпрыгивать на ее пружинном матраце┌ с маху опускаться на тусик┌ а тусики от этого страдают. Во-вторых┌ Сарра обожает кататься на велосипеде┌ подскакивать на всяких выступах┌ вскрикивать от удовольствия под каждый подскок┌ а тусику – терпеть эти мучения┌ тусики этого не переносят. В третьих┌ Сарра смотрит по телевизору занимательные передачи┌ которые доступны для обозрения глазам┌ носу┌ даже ушам┌ но тусику ничего не видно┌ и это нестерпимо. А в кино! А на концерте! Где певцы с танцорами, и где он?!..
Столько причин для неудовольствия: каждый ушел бы на его месте, – вот он и ушел. Предлагать себя в тусики. Всякому нескачливому┌ непрыгливому┌ безвелосипедному хозяину┌ у которого тусики живут припеваючи.
Шел – жаловался:
– Всё лучшее у Сарры в верхней части тела – для распознания вкуса и цвета, запаха и звука. А нам┌ что остается нам?..
Шел – важничал:
– Я случайно родился тусиком. Мог стать рукой. Головой. Носом. Глядел бы на всё сверху вниз…
Шел – взывал:
– А ну┌ кому тусик? Молодой! Симпатичный! Почти неношенный!..
Собрались вокруг звери – у каждого свой тусик┌ начали его укорять:
– Значит ли это┌ что нижние части тела следует презирать? Которые исторгают и очищают? Нет┌ не значит.
Стыдить его начали:
– Ты думаешь┌ другим просто? Ногам – легко ли нести на себе Сарру? Рукам – таскать тяжеленный портфель в школу и обратно? Губам – шевелиться┌ когда она говорит? Векам – моргать? Сердцу – работать без отдыха? Если все уйдут┌ что от Сарры останется? Одно имя.
Тусик стал оправдываться:
– А чего она падает на меня? Чего подскакивает? Думаете┌ приятно?
– А я-то┌ – сказал заячий тусик. – Того и гляди┌ лиса укусит. Голове хорошо – она впереди бежит┌ а хватать будут меня. Ноги еще скачут┌ глаза глядят┌ уши слушают┌ а тусик уже съели…
– А я-то┌ – сказал медвежий тусик. – Всю зиму в берлоге┌ под снегом. Голова хоть сны видит┌ а тусику – темнота┌ скучища…
– А я-то┌ – сказал черепаший тусик. – Из коробки не вылезаешь┌ света белого не видишь! Тащат тебя┌ тащат┌ а куда┌ зачем – не знаешь…
– А у меня-то┌ – сказала змея. – Я и не знаю┌ где он┌ мой тусик. Иной раз закрутишься – не распутать. Вечные оттого скандалы: кому быть головой┌ кому хвостом…
У каждого свои беспокойства┌ но никто не уходит с назначенного ему поста. Кем родился┌ тем и пригодился.
– Мы терпим┌ – сказали┌ – терпи и ты. Иди-ка домой┌ – сказали. – Без Сарры ты никто. Даже не тусик.
Вернулся назад пристыженный┌ занял свое место и притих. Тусик как тусик, не хуже┌ чем у других. А кое в чем даже лучше. Пухлый. Приглядный. Аппетитный. Лишь зазевается – Тигер┌ кусачий пес┌ так и норовит цапнуть Сарру за тусик…
– Хорошая история┌ – вздохнет ребенок с винтовкой. – Только короткая.
И выйдет с неохотой из охлажденного пространства┌ чтобы очутиться на злом припеке и заступить на боевой пост. “Да послужит это предостережением┌ – подумает Шпильман┌ – всем ненавистникам и притеснителям┌ которым не терпится нас уничтожить┌ и пусть исчезнут они все!” А вслух скажет так:
– Однажды я читал внуку про динозавров. Какие они были┌ что ели┌ как бродили по свету в поисках себе подобных. “Когда это было?” – спросил внук. “Давно. Очень давно”. – “Ты их видел?..”
Девочка не улыбнется┌ занятая иными заботами┌ лишь поправит винтовку на плече.
– Ты внимательно слушала┌ и тебе я откроюсь. Вот я сбежал из дома┌ немолодой┌ поношенный динозавр┌ сбежал от всех в минуту перерождения┌ чтобы стереть себя┌ переписать заново – и будь что будет.
– Как сбежал┌ так и вернешься┌ – утешит на прощание.
– Это неизвестно. Поведаешь детям┌ которые у тебя появятся┌ что жил на свете реб Тусик┌ отправившийся на поиски последних своих чудес. Ибо настало время…
Шоссе безлюдно. Никого не было на дороге и никого рядом – Шпильману не привыкать. Едет неспешно посреди строений┌ высматривая место покоя. Ставит машину на стоянку┌ заходит в помещение:
– Здравствуйте. Я заказывал номер…
6
Пальмы под крышей. Окна┌ вознесенные к потолку. Мраморные полы. Картины по стенам┌ случайные размером и содержанием. Мягкие кресла – обивка в полосочку┌ затертая от частого употребления. Воробьи прыгают по столам, изыскивая пропитание. Вода взбулькивает в огромных кувшинах┌ изливается наружу┌ переполняя углубление┌ проливается по стене в нижний этаж┌ омывая груду камней┌ чтобы взлететь по трубам и вновь пробулькать в кувшинах. Всё строго┌ серьезно┌ безлично: такое помещение подошло бы аэропорту┌ вокзалу┌ месту неминуемого расставания на вечные сроки.
Бегает по залу шумливый ребенок┌ взмахивает сачком на длинной рукоятке.
– Сколько поймал? – спрашивает Шпильман.
Ребенок останавливается┌ с интересом разглядывает мужчину в кресле.
– Кого?
– Бабочек. Стрекоз с мотыльками.
Раскрывает в изумлении глаза┌ делает шаг назад:
– Ты что!.. Откуда здесь бабочки?
Срочно! На подмогу! Отобрать у него сачок┌ отловить пару отсутствующих мотыльков, удивить или посрамить…
– Это гостиница “Пять бабочек”┌ – поясняет Шпильман. – Здесь всё должно быть.
– Не бабочек┌ – поправляет. – А звездочек. Здесь и есть всё┌ что надо.
Приходит мама┌ уводит сына на обед┌ упустив редкую для него возможность.
– Тугодумные!.. – стонет вослед Шпильман. – Тугодумные┌ дети тугодумных! Дай твой сачок…
Из автобуса высаживают туристов. Идут через вращающиеся стеклянные двери мужчины в шортах┌ выказывая мышцы могучих ног┌ перекликаются гортанно – большие┌ неспешные┌ твердоступные и устойчивые┌ налитые по горло иноземными соками. Каменотесы по виду┌ водители многотонных самосвалов┌ способные хорошо поработать┌ выпить на досуге немало пива┌ закусить кровавыми бифштексами┌ – так┌ во всяком случае┌ кажется. Идут их жены-великанши, вровень с мужьями, в простеньких платьях в цветочек, блекловолосые┌ плоскогрудые┌ с неотличимыми лицами и крепкими бугристыми ягодицами┌ готовые к затяжному труду и неограниченному зачатию. На тележках подвозят чемоданы – громоздкие┌ перетянутые ремнями┌ уложенные со смыслом┌ чтобы больше поместилось┌ ибо их хозяева уважают порядок и ненавидят случайности. Последними шагают┌ осаживаясь на пятки┌ грузные близнецы┌ два состарившихся бегемота в рубашках единого окраса┌ которые обтягивают литые, непроминаемые животы┌ также уложенные со смыслом┌ утешение и обеспечение на старости┌ как накопления в банке. Такие животы держатся стойко┌ надежно┌ наизготовку┌ и при желании – или при отсутствии выбора – на их вершину можно поставить столовый прибор и отлично пообедать┌ можно водрузить на них телевизор┌ а то и небольшой пулемет┌ чтобы отстреливаться.
Шпильман стесняется своей незначительности в окружении монументальных существ. Нет у него живота┌ нет и геркулесовых мышц┌ валики на боках повергают его в смятение. “В природе отсутствуют излишества”┌ – утверждает он. “А слон? А бегемот?” – “Они не толстые┌ они огромные”. Но это никого не убеждает. Шествуют на обед животы┌ чтобы напитать многоплотие┌ свысока оглядывают обезжиренные создания┌ и Шпильман отправляется следом.
– Живот требует внимания┌ – говорит на ходу. – Его надо накормить┌ напоить┌ одолеть пучи-мучи в кишках┌ облегчить в тягостных потугах┌ простонав гимн избавления┌ натереть кремом для загара┌ укрепить массажем┌ примочками и притирками┌ выкупать в полезных водах┌ умастить помадами┌ облачить к вечеру в одежды┌ сводить в ресторан┌ раздразнить соленостями и ублажить разносолами┌ уложить в постель┌ побаловать прикосновениями к иному телу┌ чтобы в положенный срок отвезти к врачу┌ просветить рентгеном┌ наполнить лекарствами┌ похоронить с подобающими почестями┌ – впрочем┌ это уже забота родственников или социальных работников.
Выслушал – и понравилось. Выслушал – укорил сам себя:
– Галушкес┌ ты просто завидуешь…
7
В зале для принятия пищи сосредоточенная суета┌ как на перроне перед близким отходом поезда. Встревоженный гул голосов. Деловитые перебегания от прилавка к прилавку. Нетерпеливые ожидания возле расторопных служительниц┌ которые наваливают на тарелки мясо разных приготовлений, рыбу по-польски, курицу по-китайски, кускус по-левантийски. Азартное насыщение┌ разгул вкуса с обонянием: хочется попробовать всё или почти всё┌ выставленное на обозрение, нет сил оторваться и невозможно вместить┌ но каждый старается┌ бегает торопливо по залу┌ сверх меры растягивает кишочки. “Чем больше ешь┌ тем вернее окупаешь расходы”┌ – стыдит себя Шпильман и бегает вместе со всеми. “Зачем столько? – взывает его желудок. – Ну зачем?! Для чего впихивать в меня такие количества? Почему я должен их переваривать? Страдать от унижения┌ изжоги┌ непомерного разбухания? Хорошего из этого не выйдет, а выйдет нечто безобразное. Не хочу! Не буду! Забери обратно…”
Смотрит на них старческая пара в углу – угасшие тела┌ выдубленные на солнце лица┌ раздавленные трудом ладони┌ обмочаленные мускулы┌ истаявшие желания с сожалениями. Взяли по стакану сока┌ по ломтику мяса┌ горку салата┌ булочку на двоих┌ не осуждают – не одобряют┌ как говорят неслышно: “Рано распустили ремни. Рано начали жировать. Нам этого не простят. Другим не прощают┌ но терпят┌ а нас не захотят видеть на свете в покое и довольстве”.
Пиршество тянется без конца┌ а когда не втеснить больше ни крошечки┌ располагаются за столами и беседуют в ожидании очередного приступа аппетита или закрытия помещения. По соседству разместились сослуживцы – так Шпильману кажется. Поели. Выпили кофе. Разговаривают не спеша. Тема замечательна: порции горя и радости┌ отпущенные на каждого. “Выдайте при рождении. Всё сразу. А я распоряжусь. Радость буду беречь┌ чтобы возрастала в цене┌ горе потрачу немедленно. Погорюю и перестану┌ а затем – только радость. Крохотными порциями┌ до старости…” – “Это не по мне. Радость надо истратить мгновенно┌ единым глотком. Чтобы вспоминать всю жизнь. А горе распределить малыми частями┌ до конца дней – тогда это не горе…” – “С этим следует еще разобраться. Что принимать за радость, что за горе. В неведении мой покой…”
Шпильман не выдерживает:
– Извините┌ но я подслушал ваш разговор┌ и у меня есть дополнение.
Разглядывают его. Четверо мужчин. Женщина.
– Каково оно?
– Перед вами человек┌ отягощенный желаниями. Хочет полюбить┌ и это уже радость. Нет любимой┌ а это всегда горе.
Женщина взглядывает внимательно. Промелькивает в глазах – на единый миг – анфилада потайных пространств┌ куда можно отправиться и не вернуться назад…
…Тали – назовем ее Тали┌ а может Далия┌ Анат┌ Ариэла┌ Ноа┌ Лимор, Ифат. За каждым именем мудрецы угадывали тайну┌ судьбу┌ характер┌ непостижимость и недостижимость┌ – где они┌ те мудрецы?..
– Номи┌ скажи ты.
Голос глуховатый┌ с трещинкой┌ который притягивает:
– Я всё потратила. Как не получала.
– Номи┌ – повторяет Шпильман. – На-ооо-ми…
Эхо скрытых глубин┌ отзвук потаенных страстей┌ гулкая пустота безмерного колодца┌ сберегающего воды на дне. Как распознать ту┌ которую пока не нашел? Не распознать ту┌ которую потеряешь…
8
Зеленеет дно в бассейне. Пальмы на газоне шевелят вознесенными ввысь ветвями. Розы истлевают на припеке в лепестковом огне┌ зной выедает ароматы┌ иссиня-темные гроздья спекаются на виноградной лозе. На лежаках распростерлись тела┌ обнаженные┌ обмазанные кремом┌ отдающиеся безоглядно жгучим лучам┌ как не отдавались┌ возможно┌ никому и нигде.
Гора за спиной – скальной породой до середины┌ вековой осыпью к подножию┌ будто излишества плоти у некогда могучего мужчины. Дорога проложена понизу: просвистывают машины┌ проревывают грузовики. Шпильман располагается под пальмой в легком пластиковом кресле, словно принимает парад шествующих к бассейну. Живот генеральский┌ командный┌ готовый на таран любого препятствия на пути. Животик профессорский┌ академический. Живот не по чину без почтения к своему хозяину. Сытенькое пузцо – трусы на подтяжках. Бочонком на подламывающихся ножках. Обвислыми складками от шеи┌ как груди у женщины┌ выкормившей дюжину детей. Живот-безобразник┌ живущий самостоятельной жизнью┌ и ежели его владелец┌ к примеру┌ резко сворачивает за угол┌ он продолжает свой путь┌ не соответствующий изменению движения. Животы промежуточного типа┌ не поддающиеся распределению по видам и сословиям. О женских излишествах – умолчим…
Хватает телефон, набирает номер некоей дамы, изящной во всех отношениях:
– Приезжай. И немедленно. Нет моих сил!
– Шпильман, что случилось?
– Мне надо срочно взглянуть на женщину. Без телесных безобразий.
– Для этого я тебе понадобилась? Только для этого?!..
Возле бассейна прыгает девочка┌ ловкая┌ ладная┌ демонстрируя под музыку нехитрые упражнения. Десяток женщин и застенчивый мужчина повторяют за ней – кто в чем┌ кто без чего; в стороне от всех┌ чтобы не соседствовать с обнаженными телами┌ машет руками женщина в глухом балахоне до пола┌ запаздывая на пару движений. Мелодия оглушающая – нет сил вытерпеть, но в природе всё уравновешено┌ не расслабишься: утихает музыка – появляется Шмельцер.
– Кого я вижу?!..
Шмельцер? Это ужасно! Населивший землю таких не замышлял – хочется так думать.
Толст. Лицом красен. Волосат на тело. Голова вздернута┌ плечи развернуты┌ ноги ступают небрежно носками на стороны. Крупный┌ налитой дурной силой┌ обносившийся по жизни до дыр┌ отвратительный в мыслях и поступках┌ наглый и привязчивый – можно залюбоваться дерзостью его и бесстыдством.
– Шпильман! – кричит на подходе. – Ты что┌ не рад встрече?
– Рад. Почему не рад?
Но Шмельцер так сразу не поверит, Шмельцер┌ которого не обманешь. Имеет┌ должно быть┌ немалый опыт┌ когда бывали ему не рады.
– Редко видимся. А это плохо.
– Плохо┌ – соглашается Шпильман.
– Посидеть. Принять по рюмке. Я у тебя и дома не был.
– Не был┌ – соглашается Шпильман.
Видятся они не часто┌ по случаю┌ и всякий раз Шмельцер интересуется: “Если приглашу┌ придешь в гости?” – но┌ к счастью┌ пока не приглашает. У Шмельцера грузный живот беспечного┌ неразборчивого в еде обжоры┌ как мешок┌ в который накидано без смысла. Когда обладатель такого живота опускается на низкую скамеечку┌ рыхлая плоть проваливается между ног и с облегчением укладывается на пол┌ добавляя обаяния своему хозяину. Шмельцеру это нравится. Шмельцер-шампур – сколько шашлыков прошло через него! – не желает выглядеть иначе.
Щурится┌ с пристрастием оглядывает женщин:
– Познавательно┌ как в музее… Смотреть┌ однако┌ не на что. Ты на пенсии?
– На пенсии.
– Есть способ заработать. Предварительных знаний не требуется.
– К примеру?
– Писать воспоминания и брать за это деньги. Заплатят – возвеличим. Не заплатят – очерним в веках.
– Ты на это способен?
– Мы способны. Ты пишешь┌ я вымогаю.
– Отдохни┌ Шмельцер.
– Ты! Всегда был блаженным. С детского сада.
– Мне хватает.
– Мне – нет.
Шпильман его утешает:
– Выведи новый сорт цитрусовых. С наклейкой фирмы. Прямо на дереве┌ на каждом лимоне-апельсине. Озолотишься.
Шмельцер┌ кипучий лентяй┌ обижается:
– Злообразно себя ведете┌ мужчина. А я┌ между прочим┌ страдаю от непонимания. Мог бы постараться для друга…
…постарайся┌ Шпильман┌ постарайся┌ сотвори Шмельцера заново┌ дай имя Шабси┌ надели диковинной фамилией Бульванкер и несчастной судьбой – бросила жена┌ покинули дети┌ разорила биржа┌ обобрали воры┌ залили соседи сверху┌ затопил жильцов снизу┌ выбрал новую жену┌ похожую на прежнюю┌ что тоже от него ушла┌ – невезучий Шабси Бульванкер┌ которого стоит пожалеть и смириться с его присутствием┌ с пуговицами┌ расстегнутыми до пупа┌ с краем рубахи┌ выглядывающей из раскрытой ширинки…
– Не уважаешь┌ Шпильман. Недооцениваешь. Предвзятость твоя вопиет к небу…
…можно┌ конечно┌ иначе┌ иначе даже увлекательней. Дать кличку Хапер┌ наделить таинственной профессией и героическим прошлым┌ принять мерзостный его облик за маску гуляки┌ лукавого совратителя┌ что втирался в доверие к врагу┌ соблазнял пороками┌ выведывал секреты и расстраивал происки┌ – дерзкий и удачливый Хапер с бесценным опытом для подрастающих резидентов┌ которым он вдалбливает на тайных занятиях┌ стукая через слово выпадающей челюстью: “Я человек в запасе. Мне есть что сказать. Когда сидишь за столом и пишешь донесение┌ загляни прежде под скатерть, нет ли там запрятанной бумаги с копиркой. Загляни прежде под скатерть┌ чтобы не сделать врагу копии”, – такого можно понять┌ принять┌ вытерпеть ненадолго его присутствие…
У бассейна появляются сослуживцы: чашечка кофе у каждого┌ сигарета┌ табличка с именем приколота к рубашке. Женщина идет┌ притягивая взгляды┌ как несет скрытую тайну – вглядеться и разгадать. Хороша лицом┌ статью┌ движением в ранние свои пятьдесят или в поздние сорок; линия тела вознесенная┌ отчего кажется выше других┌ намеренно выше; выражение на лице устоявшееся – не пробиться. У Шмельцера осаливаются щеки┌ потеет пористый нос┌ в глазах загорается интерес, подвигающий к умножению мужского семени:
– Есть женщины┌ к легкому вину с фруктами влекущие. Есть – к крепким напиткам склоняющие┌ с кряканьем от души. Заранее не угадать… Жаль. Сегодня уезжаю.
– Жаль┌ – соглашается Шпильман и добавляет к сведению: – Не отправиться ли тебе┌ Шмельцер┌ в дальние края┌ где женщины растут на деревьях? Много женщин. Когда созревают┌ оповещают о том кликами к восторгу страждущих.
– А как же?.. – спрашивает потрясенный Шмельцер┌ не отрывая глаз от незнакомки.
– Этот вопрос задавали многие┌ но ответа пока нет.
– На дереве… – повторяет задумчиво. – Стоит попробовать.
Не исчерпать эту тему…
9
Море разлеглось привольно, серое┌ тусклое┌ луженое┌ свинцом оплавленным на жаре. Нет у него приливов. Отливов тоже нет. Нет рыбы, ракушек, водорослей-кораллов. Нет крохотных крабиков, что хоронятся во влажных песочных лунках. Медуз нет. Нет и акул, чтобы вспарывали хвостами мертвые воды. Нет пловцов с ластами и с масками тоже нет. Море впитало соль до крайнего насыщения┌ выделило излишки рафинадными плашками на поверхности┌ каждому предложило на выбор – насытиться злобой до предела возможностей┌ насытиться состраданием┌ выделить излишки в чистом виде┌ приманивая или отторгая.
Гид остерегает:
– Внимание! Воду не глотать. Губительно для здоровья.
Огромные мужчины в трусах до колен – арматурщики┌ бетонщики┌ опалубщики – медлительно входят в воду┌ следом идут их жены-великанши в наглухо закрытых┌ будто застиранных купальниках.
– Не на кого… – стонет Шмельцер – он уже тут. – Не на кого положить глаз! Где девочки в одеждах и без? Откуда их берут? Как выращивают? “Midnight… hot orange… riviera blue…”
Взгляд гадкий┌ смех подлый – ему тоже присылают журналы.
– Ты же хотел уехать┌ – с надеждой говорит Шпильман.
– Я передумал. Планы мои неустойчивы. Ненасытство безмерно.
Два пожилых бегемота оголяются неспешно┌ обнажая пунцовые от ожога спины┌ – когда только успели обгореть? Погружаются по пояс в соленые воды┌ стоят┌ склонив лобастые головы┌ словно буйволы на отмели. Вода нежит кожу, прозрачна и маслянисто покойна. Спасатель плывет стоймя на доске┌ гребет веслом на обе стороны┌ потревожив зеленцу в отдалении. Горы в дымке на той стороне┌ будто снимок с недодержкой; граница посреди моря – не переступить. Шпильман лежит на воде животом кверху; ноги вскидываются помимо желания┌ и надо держать равновесие┌ чтобы не перевернуться. Неподалеку расположился незнакомец┌ бормочет на недоступном языке невозможное пониманию:
– И встал Айболит┌ побежал Айболит. По полям┌ по лесам┌ по лугам он бежит. И одно только слово твердит Айболит: КГБ┌ КГБ┌ КГБ…
Шпильман не держит паузу┌ а это плохо. На Ближнем Востоке так не годится.
– Благодать…
– Благодать┌ – соглашается тот с приметным акцентом.
– Из Румынии? – гадает Шпильман.
– Берите выше. По карте выше.
– Из Польши?
– Правее.
– С Украины?
– Правее┌ мой господин┌ правее.
– На той земле остались еще евреи?..
Лежат – отмокают.
Незнакомец невелик┌ худ┌ сед┌ улыбчивый┌ доверчивоглазый┌ и это располагает. Говорит┌ как продолжает прерванный разговор:
– В том краю, откуда я приехал, можно было отправиться в эвакуацию за тысячи миль. Здесь до Ташкента – два с половиной километра.
Горы аравийской стороны подсвечиваются низким солнцем, и проявляются наконец вертикальные складки-разломы┌ прятавшиеся весь день. Горы той стороны. Люди той стороны. Злоба┌ зависть┌ восторг неприятия в глубинах той стороны. И этой тоже. Льды на полюсе тают не от потепления – от перекала ненависти. Льды в пустыне давно растаяли.
– Что скажете?
– Скажите вы.
– Смертник взорвался в автобусе┌ – сообщает незнакомец. – Возле зоопарка. Раненых увезли┌ кровь замыли. Люди быстро успокоились┌ а звери выли до вечера.
Одни хотят умереть┌ чтобы другим не жить. Другим хочется жить┌ но дозволение выдают не каждому. Новый век – народившимся на небе месяцем – манит обещаниями, но страхи прорываются следом за нулевую отметку – не избежать. Тесно живым┌ просторно мертвым; обратиться бы в соляной столб┌ однако старик с могильной плитой уже на подходе: слышит то┌ чего не слышит Шпильман┌ знает то┌ чего он не знает. Ноги стоптаны до колен за годы скитаний; когда истопчет их до конца┌ наступит конец света.
– Знающие люди советуют┌ – добавляет незнакомец, – не появляться в местах скопления народа. А что делать скоплению?
Шпильман взбрыкивает ногами┌ отчего переворачивается на живот и чуть не глотает воду┌ которая губительна для здоровья.
– Я знаю┌ кто вы┌ – говорит Шпильман┌ восстанавливая прежнее положение. – Вы – Живущий поодаль.
И протягивает мокрую руку.
Тот уточняет:
– Плавающий поодаль. По имени Галушкес. Увеселитель притухших сердец.
– Что?!.. – вопит Шпильман и снова переворачивается на живот. – Это я Галушкес!
– Значит, мы из одного цирка. Два-Галушкес-два.
По кромке воды проходят сослуживцы. Четверо мужчин. Женщина. Идет с ними┌ идет одна. Следом шагает Шмельцер┌ рыскучий зверь┌ стонет от неудовлетворенности желаний:
– Как с ними жить? Как соблазнять? Когда все всё знают!..
Призывно звонит телефон – вступлением к сороковой симфонии Моцарта. Женщина выслушивает молча┌ в нетерпении постукивая ногой┌ отвечает леденящим голосом┌ в котором затаилась трещинка:
– Я занята. Не знаю. Позвоню завтра.
– Номи┌ – кричат ей. – Догоняй!
– На-о-ми┌ – повторяет Шпильман. – Долгое о-о-о притягивает…
Плавающий поодаль говорит на недоступном языке:
– “Ты выдумал меня. Такой на свете нет┌ такой на свете быть не может…”
– Переведите┌ – просит Шпильман.
– Непереводимо┌ – отвечает тот.
Темнеет неприметно. Зеленца умирает первой┌ цвет утекает из воды┌ горячий ветер задувает из пустыни┌ высушивая тела┌ навевает ночные беспокойства и попирает надежды. Высится дом в стекле┌ остроносый┌ устремленный навстречу ветрам – кораблем┌ выброшенным на берег; его постояльцы отягощены пищей┌ горечью отрыжки┌ бурчанием во чреве: не выбрать якорь┌ не пуститься в плавание┌ не одолеть бушующие волны┌ – состояние умов начинает тревожить┌ состояние животов оставляет желать лучшего.
Солнце утекает в ущелья. Горы тенью наваливаются на берег, и споро┌ нахраписто подступает вечер. Во мраке надвигается та сторона, переполненная опасениями, тьма несветимая до концов земли, как ночь после изгнания, когда Ева прижалась к Адаму – в мире, который предстояло осветить, заселить и освоить. Радио вышептывает голосами осиротевших: “Он позвонил┌ и мы успели поговорить. А через час его убили…” – “Там┌ в небесах, закрой с ними счет. Здесь мы не в состоянии…” – “Будьте здоровы┌ счастливы и живы…”
Плавающий поодаль говорит на прощание:
– За всех болит сердце┌ но за своих особенно. Это, наверно, плохо┌ но это так…
10
На подходе к гостинице Шпильман останавливается┌ как пристывает к асфальту┌ наливаясь тягучей скорбью. Выводят под руки немощного старика┌ ведут с бережением к машине; этого человека Шпильман не видел многие годы┌ с той самой поры┌ когда воевали они в одном танке, и вся бригада называла его “Сначала заплатите”. Это была вечная присказка командира┌ то ли в шутку┌ то ли всерьез┌ но дрался он хорошо┌ в бою не терялся┌ экипаж свой оберегал. “Пошли!” – кричали по рации┌ а он отвечал: “Сначала заплатите”. – “Огонь!” – кричали┌ а он повторял с каждым снарядом: “Сначала заплатите. Сначала заплатите. Заплатите сначала…”
Они были молоды. Веселы. В игре желаний. В полноте ощущений. Они были живы и не ценили этого, вечно голодные┌ ненасытные┌ задремывая под шум танковых моторов и просыпаясь от негромкой команды. По уговору о политике не заговаривали┌ хоть и догадывались┌ кто в экипаже левых взглядов┌ а кто правых┌ – в танке это не имело значения.
“Сначала заплатите” сказал┌ как скомандовал:
– Понять и принять – разные вещи. Можно понимать врага и сражаться с ним. Скажут: это расслабляет. Скажем: это придает силы.
С этим они согласились. Сели в кружок┌ закурили сигарету┌ пустили по рукам, чтобы каждому по затяжке, – такое сближало. В воинской книжке было помечено: “Солдат! Пиши домой письма”. Они не писали. Они звонили. Танк останавливался возле телефона-автомата┌ их пропускали без очереди┌ и Шпильман слышал┌ как она повторяла в нетерпении: “Алло┌ алло!…” – его ждали┌ ему были рады. “Шпильман┌ я соскучилась по твоим рукам”. – “Я тоже”. – “Вас кормят┌ Шпильман?” – “Еще как!” – “Потолстеешь – не приходи”. Прикладывала трубку к тугому животу: “Поздоровайся┌ Шпильман. Скажи сыну пару слов…”
Он спрашивал каждого встречного, их командир, по всегдашней своей привычке:
– Как жизнь молодая?
Кряхтели в ответ┌ подозрительно его оглядывали┌ выискивая скрытую насмешку:
– Какая она молодая…
– Подпрыгни┌ – командовал. – Ну!
Отказать ему было невозможно: этому человеку никто не отказывал. Подпрыгивали┌ тяжело опускаясь на пятки, он говорил на это:
– Ого! Еще ничего.
И человек возвращался к своим заботам┌ ненадолго утешенный.
Шпильман подходит теперь к нему┌ спрашивает вместо приветствия:
– Как жизнь молодая?
Лицо серое. Глаза печальные. Дрожь рук не остановить, томления боли не унять.
– Предсмертие затянулось┌ Шпильман… Пробоина на броне с того боя. Душа на костылях.
На водительском месте сидел у них Фима-водопроводчик┌ которого на земле предков переименовали в Хаима-инсталлятора. Круглолицый┌ косматый┌ в кучерявой бороде┌ с утопленными глазками за красными веками┌ словно лесовик┌ сунувшийся из дупла┌ Фима прятал бутылку в туалетном бачке┌ чтобы не обнаружила жена┌ отписывал без хвастовства за рубеж друзьям по котельной: “В этом месяце заработал на двести поллитровок┌ если┌ конечно┌ покупать на рынке”┌ а они отвечали ему через границы: “Ты┌ Фима┌ миллионер…” Башенным стрелком был Рони┌ у которого с малых лет зашкаливало IQ к зависти окрестных родителей. Рони просиживал ночи за книгами, решал головоломные задачи, завоевывал призы на олимпиадах, а его бабушка┌ старая еврейка из Анатолии┌ выговаривала внуку на ладино: “Что ты всё читаешь? Глаза портишь? Я ни одной книжки не открывала┌ а прожила – слава Богу!” Рони не знал ладино┌ а потому возразить бабушке не мог; за Рони сражались две фирмы┌ завлекая доходами┌ но поработать ему не удалось┌ ни единого дня┌ чтобы доказать бабушке┌ что книги стоит иногда открывать. Был бой на Голанах – немногих со многими. Рони┌ у которого зашкаливало IQ┌ сгорел в танке┌ сгорел и Хаим-инсталлятор┌ оставив недопитую бутылку в туалетном бачке┌ а Шпильман успел выскочить из пламени┌ вытащил за собой раненого командира.
Отговорили речи. Отгремели залпами. В небо откричала женщина┌ порушенная бедой: “Зачем Ты забрал его?! Так рано? Не дал побыть со мной, с нами!..” Опустело кладбище. Осталась гильза возле могилы от чужого снаряда┌ высохла вода в ней┌ завяли розы с гвоздиками; на гильзе и теперь можно прочитать по-русски┌ в цепочке полустертых цифр: “Полный┌ Ж-9┌ 122-Д30┌ 14/68Ш…” Осталось отверстие на боку танка┌ через которое вошел снаряд и вышла беда, ржавчиной натекла на броне. А командир так и не удостоился излечения. Его перекидывали от врача к врачу┌ истязали процедурами┌ отвезли затем к старому раввину┌ спросили:
– Ребе┌ что делать?
– Страдать┌ – сказал ребе.
И командир исчез из их жизни┌ не желая навязывать свои мучения. Шпильман звонил ему┌ являлся без приглашения┌ но в квартиру его не пускали. Положил в конверт недокуренную сигарету┌ послал по почте – сиделка ответила по телефону: “Он больше не курит”.
– Подпрыгни┌ – просит теперь Шпильман. – Что тебе стоит?
Слабо улыбается в ответ:
– Сначала заплатите…
Охает – осколок шелохнулся у позвонка, с трудом усаживается в машину┌ и его увозят. Шпильман упрашивает вослед:
– Подпрыгни┌ командир… Ну подпрыгни!
Болит у того┌ у кого болит.
11
После ужина все спешат в бар┌ рассаживаются за столами┌ неспешно шлепают картами┌ побывавшими в употреблении. Как на промежуточной станции. В ожидании поезда┌ который увезет прочь по небесному расписанию┌ лишь только закончится отпущенный свыше срок.
Иноземные туристы наливаются пивом у стойки. Молча. Неспешно. По горло. Их жены сидят рядом┌ вяжут мужские свитера на зиму – спины прогнуты┌ колени сомкнуты┌ локти отведены на стороны. Пожилые близнецы смотрят без интереса на экран, где позабытая певица изображает подержанные страсти; шустрый ребенок крутится по залу┌ размахивая сачком, с вызовом взглядывает на Шпильмана:
– Спроси меня: ты кого ловишь?
– Кого ловишь? – спрашивает Шпильман.
– Бабочек со стрекозами. Скажи еще: сколько поймал?
– Сколько? – повторяет Шпильман.
Ребенок радостно хохочет:
– Нет здесь бабочек! И стрекоз нету…
После ужина Шпильман выходит на прогулку. Воздух спекается от тяжкого зноя┌ становится ощутимым┌ его расталкивают телом┌ бодают головой. Прохожие взглядывают на Шпильмана – кто с интересом┌ а кто с беспокойством┌ словно он владеет ответом на неосознанные их вопросы. В поздние его шестьдесят разжалась рука на горле┌ ослабли сомнения┌ что держали с младенческих лет; теперь разбежаться бы на вольном просторе┌ распахнуть крылья┌ да замаячили ранние семьдесят – разбегайся┌ Шпильман┌ для иного полета.
У тротуара приткнулась машина┌ слышна изнутри музыка. Юноша с девушкой – руки переплетены с ногами – опускают стекло┌ спрашивают с беспокойством:
– Дедушка┌ ты чего?..
Это была их мелодия. Их┌ только их┌ что вела ото дня ко дню темой неминуемой утраты┌ – мальчик с флейтой┌ замыкающий карнавал┌ шествие┌ жизнь… Обнаженные руки. Туго обтягивающий сарафан. Девичьи припухлости плеч и выступающие ключицы. Грудью┌ к спине – плотно┌ не отделить┌ в теплоту шеи, как в теплоту постели, где накоплены – только откинь одеяло – дыхания ночи, покоя, молчаливого согласия и проливного восторга. Кто он был? Еврейский юноша┌ укутанный в сомнения, который стеснялся неприметных мышц┌ неброских поступков┌ и молодая┌ полная желаний┌ окруженная обожателями┌ открытая всем радостям жизни┌ на пороге которой стояла. Ее открытость принимали за доступность и липли┌ дураки┌ липли┌ а она выбрала Шпильмана┌ развязала его узелки┌ себя отдавая без остатка… “Подарили бы еще десять лет жизни. Ну┌ пять… Ну┌ три… И чтобы я ушел первым”. – “Нет┌ я”. – “Ты была уже первой. Теперь мой черед”. Мальчик с флейтой, неумолимый мальчик┌ утягивающий за собой по извечному пути… Вправе ли мы просить┌ чтобы нас забрали? Вправе ли – чтобы оставили? “Стена моих слез. Печали моей стена…”
Кафе-магазинчики открыты. Продавцы томятся без дела. Пьяненький турист взывает у стойки: “Гюнтер платит за всех!”┌ поглядывая на одинокую девицу за столиком. Шорты коротки. Коротка ее блузка. Ноги обнажены для обозрения, обнажены бедра и грудь в заманчивых пределах, но Гюнтер не трогается с места. Желания приглушены┌ намерения не проявлены. Жарко. Арабские женщины застыли недвижно на пляжной скамейке┌ как перелетели через соленые воды диковинные черные птицы с белыми пятнами на головах. Молчат┌ смотрят под ноги┌ встают дружно по неслышному призыву┌ шагают┌ переваливаясь┌ у кромки воды┌ словно неспособны ходить┌ – способней ли им летать? Белые платки свисают на спинах┌ черные балахоны спадают до земли.
Вода замерла пролитым маслом. Хмарь ушла, и отворилась┌ придвинувшись┌ та сторона – на берегу огоньки и огоньки в горах. Густеют дымные воскурения из мангала. Мясо исходит соками. У стола расположилась компания с детьми. Говорят по-русски: “Где наши мамки?” – “Косметику пошли смотреть”. Гитарный перебор┌ ленивая хрипотца: “А в камере смертной┌ сырой и холодной┌ седой появился старик…”
Прыгает девочка на одной ножке, беленькая┌ востроносая┌ порождение иных кровей┌ проговаривает под каждый поскок:
– Маша машет┌ а Паша пашет. Поля полет┌ а Коля колет. Варя варит┌ а Дарья дарит…
Останавливается. Придирчиво разглядывает незнакомца. Говорит на доступном ему языке:
– Ты кто?
– Шпильман┌ – отвечает Шпильман.
– Это такая работа?
– Можно сказать и так.
Знакомство состоялось.
– Я знаю┌ – говорит Шпильман. – Ты Пиноккио. Любопытный и непоседливый. А где папа Карло?
– Папа Юрчик.
– Юрчик?
– Юрчик. А мама – Светлана… Компот любишь?
– Очень даже. У меня дома компот в горшках, кастрюлях, в мисках и тазах. Ванна наполнена компотом. Доверху.
От волнения чешет нос:
– Эва как… Ты в нем плаваешь?
– Я его ем. С хлебом.
Подходит вплотную. Берет за руку. Животом упирается в колено:
– Расскажи сказку.
Упрашивать не надо:
– Шагал по лесу ушастый заяц┌ шагала рядом девочка Михаль. Дружно. В ногу. И улыбались друг другу…
– Михаль – это кто?
– Михаль – моя внучка.
– Тогда и я Михаль┌ – говорит Пиноккио.
Шпильман начинает заново:
– Шагал по лесу заяц┌ шагали рядом две девочки. Михаль и еще Михаль. Во рту у девочек травинки. Во рту у зайца леденец – волк на палочке┌ карамельный волк с лимонной кислинкой. Облизывал его и чмокал от удовольствия┌ чмокал и снова облизывал┌ как мстил волку за заячьи страдания. И чем больше заяц его лизал┌ тем быстрее тот худел┌ истаивал на палочке: ушей нет┌ нос пропал┌ плечи опали. Выскочил из-за дерева страшный волк┌ закричал в гневе: “Чего у тебя во рту? Показывай!” – “Леденец”. – “Дай сюда”. – “Возьми”┌ – и отдал ему палочку.
Девочка взвизгивает от восторга┌ прокручивается на одной ножке:
– Он его долизал! Долизал!..
Смотрит с обожанием на Шпильмана┌ потом говорит:
– У меня две бабушки – одна гладкая, другая пупырчатая. А дедушки ни одного. Ты будешь мой дедушка.
– У меня уже есть внуки.
– Ну и что? – Берет за руку┌ тянет его к столу: – Мама┌ мама! Я дедушку нашла…
Вот и приключение, короткое┌ но приятное.
Мама пеленает на столе младенца. Посреди выставленного угощения. Мама говорит без интереса:
– Она уже приводила в дом брата┌ сестру┌ еще брата. Скоро заведет себе нового папу.
Папа напевает, пощипывая гитарную струну:
– Прорезались зубки у бабки… Дом в этажах – жизнь в кутежах. За дедушку следует выпить.
Стоят бутылки на столе. Разложена закуска. Подрумянивается мясо на шампурах. Благодушествует компания. “Живем, как привыкли. Как привыкли, так и живем. Не нравится – отойди”.
– Я не пью┌ – предупреждает Шпильман.
– И не надо. Нальем пару стаканов┌ и будет. Шутка.
Чокаются. Опрокидывают. Закусывают.
– У дедушки отпито. Но у дедушки не допито. Все загружаются – он не загружается. Вот за что их не любят.
– Мама┌ – просит Пиноккио. – Можно он у нас будет жить?..
Пьют. Разговаривают. На иврите с ошибками:
– Сидим в гостях. Выпиваем-закусываем. А за окном Бейт-Джалла. Они на виду у нас┌ мы на виду у них. Та-та-та-та… – застучало. Вроде на кухне. “Это холодильник?” – спрашиваю. “Это они стреляют”┌ – отвечают. Сидим – выпиваем. Та-та-та-та… “Это стреляют?” – “Это холодильник”.
И снова гитарный перебор:
– Не хочу я чаю пить с голубого чайничка. Не хочу тебя любить┌ МВД начальничка…
Понять невозможно.
12
Звонит телефон. Теща-прелестница укоряет:
– Забыл старуху?
– Белла, не обижайся.
– Это у нас семейное, Шпильман. Никто не умел обижаться. Глубоко и надолго. Это мое несчастье.
– Счастье это твое…
Белле неприютно в четырех стенах, а потому интересуется:
– Шпильман┌ ты где теперь?
– На море.
– Гуляешь?
– Понемногу.
– Женщины на тебя поглядывают?
– Не без того.
– Тебе достался хороший характер┌ зять мой. В тебя трудно не влюбиться… Шауля помнишь?
– Еще бы!
– Когда его хоронили, явилась другая семья. Стояли в сторонке, хлюпали в платочки: жена, сын с дочерью, о которых не подозревали. Встретились потом две вдовы, выпили чаю, попросили по очереди: “Расскажи о нем, мне неизвестном”.
– К чему это, Белла?
– В Шауля тоже влюблялись. Кто ни попадя.
– Белла, ты мне льстишь…
Шелк белый – узор сиреневый. Пришла┌ как проходила мимо. Сказала┌ как поздоровалась:
– Номи.
– Шпильман.
Помолчала┌ словно повторила к запоминанию. Она одного роста со Шпильманом┌ и это его устраивает. Остается лишь неувязка с именем; имя существует отдельно от этой женщины┌ недостает долгого “о-оо”┌ раскрытия потаённых глубин – ему это мешает.
Компания у мангала смотрит вослед┌ дружно повернув головы. Звон стаканов. Бурный гитарный аккорд:
– Какая мамка!..
Проходят по кромке воды┌ улавливая несмелые струйки свежести. Находят скамейку в отдалении. Садятся. Смотрят друг на друга, строгие и притихшие. Стеснительность┌ одоленная за жизнь┌ готова возвратиться заодно с морщинами┌ прогалом в шевелюре┌ с дряблостью мышц┌ и это требует понимания. Крупица удачи достойна убережения┌ но Шмельцер уже на подходе; надвигается по берегу посреди играющих детей┌ плотоядный и ухмылистый:
– Девочки! Крошечки! Подрастут – и в дело…
Стоит перед ними. Похохатывает. Обдает духотой тучного тела. У Шмельцера проклевывается с утра козлиная бородка. Узкий, тонкогубый обрез рта. Клювовидный нос над жидкими усиками. Кожа лица в желтизну. Выступающие лобные кости – зачатками сатанинства.
– Чувства к вам на пределе моих возможностей. Будем расхваливать совершенства по мере их узнавания, тру-ри ру-ри-ра…
Она выслушивает┌ опустив голову, отвечает без возмущения:
– У всякого хамства должно быть свое приличие.
– Шмельцер┌ – просит по-хорошему Шпильман. – Не по душе мне твои мелодии┌ Шмельцер. Пошел вон!
Оседает от неожиданности:
– Неосмотрительно┌ хареле┌ неосмотрительно. Ежели затеваешь войну┌ проверь прежде запасы лозунгов на складах┌ глубины ненависти в сердцах┌ выбери неустрашимого героя┌ подготовь для него пару амбразур… Шпильман, ты для меня умер!
Этого человека надо обидеть┌ и сильно обидеть┌ чтобы выказал нутро. Уходит прочь┌ как на вывихнутых ногах. Со спины заметно┌ какие слова произносит┌ с какой яростью.
– Вот уж не ожидала…
– Я тоже.
Журчит из приемника по соседству: “Хамас принял на себя ответственность… Трое погибли. Двое при смерти. Десятки в шоковом состоянии…”
– Мои клиенты┌ – поясняет женщина. – Страхи. Бессонницы. Истерики.
– А если нет взрывов┌ с кем имеете дело?
– Взрывы бывают всегда. Только их не слышно. Работаем. Восстанавливаем гармонию в душах. Порой они соскакивают в иной мир – этим занимаются психиатры.
– Мир иных гармоний – это замечательно!.. Зачем их трогать? Что можно предложить взамен?
– Иных гармоний не бывает.
– Как знать┌ – говорит Шпильман. – У меня был сосед┌ который ложился в постель и засыпал с улыбкой на лице. Просыпался под утро – улыбка еще держалась. Жена забеспокоилась┌ отправила мужа на лечение: улучшение есть – улыбки нет.
Вступает Моцарт. Начало сороковой симфонии – опошлили┌ поганцы! Отвечает без теплоты в голосе:
– Сижу у моря. Разговариваю. Мой доклад завтра.
Вот телефон┌ который изобрели ревнивцы. Вот женщина┌ прекрасная видом┌ закрытая на сто замков┌ – не достучаться┌ не взломать затворы┌ не утянуть за собой в наготу молчания. Можно┌ конечно┌ попытаться┌ но где взять большую любовь и великое терпение┌ чтобы нежно┌ бережно┌ по обожженной коже?..
Шпильман говорит┌ как расшифровывает письмена:
– Дух противоречия повышен. Чувство привязанности подавлено. Приручаемость под сомнением. Женщина категорических взглядов и оценок – с таким характером не войти в детство.
Бывают слушающие и бывают говорящие, – она слушает.
– В детство? – переспрашивает.
– В детство.
Появляется сослуживец. Сухокожий┌ остроглазый┌ стремительный – ящерицей по жизни.
– Вот вы где!
А кажется: “Старик┌ эта женщина не для тебя…”
Смотрит на нее┌ говорит негромко┌ с внутренним напряжением┌ словно взнуздал себя и сдерживает с трудом:
– Ты спросила. Я подумал. И могу ответить. Исполнить свой долг – это не самое трудное. Труднее понять┌ что он означает.
Этот человек моложе Шпильмана┌ и он им мешает. Его не приглашают присоединиться┌ а потому уходит в темноту┌ уносит весомую печаль.
Шпильман сообщает:
– Его выдают руки. Пальцы рук. Они беспокойны. Этот человек грызет ногти.
– Грызет┌ – подтверждает она.
– Облекся в черное сукно пиджака┌ упрятал себя в бороду┌ сверху надвинул кипу┌ но страсти бушуют┌ разрывая на части┌ и кипа подскакивает┌ как на чайнике┌ от вскипающих желаний. Вот о ком следует беспокоиться.
Проглядывает изумление на ее лице┌ большеротость подростка – отголоском далекого детства┌ когда удивление не запрятывали в глубинах. Спрашивает:
– Тоже психолог?
– Нет. Но ко мне приходят. Жалуются. Я им говорю: “Всё пустое”. И проходит хандра.
– Пустое – далеко не всё.
– Знаю. Но некоторым помогает. – И неожиданно, врасплох: – Как у психологов с игрой? Которая по жизни.
– Это необходимо?
– Еще как! Игра умножает случайности. Проявляет скрытые неожиданности. Жизнь прошла в тени игр – не разъяснить непонятливым…
Разглядывает его в упор:
– Шпильман – это как понимать?
– Я не Шпильман. Шпильман остался на вешалке. Я теперь Капелюшник. Фарфурник. Насмешник Лец. Назначенный увеселять подверженных меланхолии. Тридл дидл┌ дидл дудл┌ – где ваша вешалка┌ моя госпожа?
– Поздно┌ Капелюшник┌ – отвечает грустно┌ так грустно┌ что могут пролиться слезы. – Уже ночь…
13
Постель велика и просторна – не заселить одному. Ночью┌ в постели┌ Шпильман открывает неприметную дверцу во сне┌ спускается по широкой лестнице и шагает во вчерашний день. Вчера располагается за подземным переходом в кафельной блекло-сиреневой плитке┌ словно путь ведет не в прошлое┌ а в туалетную комнату. В переходе пусто. Спит на матраце побирушка, в шапке для подношений надкушенный огурец. Музыкант выдувает блюз на помятой трубе. Тот Шпильман┌ который остается наверху┌ следит внимательно за выходами из перехода┌ но оттуда никто не появляется. И час┌ и два┌ и долго… Не утерпел – поскакал вниз по ступенькам┌ проглядел насквозь продувную коридорную трубу┌ растормошил побирушку на матраце┌ осмотрел музыканта, – Шпильмана не было среди них┌ Шпильман ускользнул во вчера┌ где торжествует память прикосновений┌ запрятанная в ладонях рук┌ обладание податливым телом┌ полнотой весомой груди┌ изгибом бедра┌ где царствуют сильные ноги┌ которым не сыскать замены…
– Шпильман┌ – скажут назидательно. – Поклонение плоти ведет к язычеству.
– Что бы вы понимали┌ – ответит Шпильман. – Прикосновение рук как прикосновения души.
И будет прав…
Засыпают постояльцы.
Утихает дом временного пристанища.
Замирает движение на шоссе┌ и по горной дороге┌ в глухоте ночи┌ трогаются в путь боевые центурии.
Впереди едет порфирородный властитель┌ восседая на арабском скакуне┌ молчаливый и неподступный┌ и никто не знает┌ куда он направляется. Рубленное тесаком лицо. Глубокая складка на лбу. Глаза холодного пламени, руки в мохнатой поросли, пурпурная тога цвета пламени – кровь темнеет на тоге к устрашению врагов. Следом шагают велиты с дротиками┌ гастаты – метатели копий┌ принципы в панцирной броне┌ грузные┌ грозные┌ испытанные в боях гоплиты. Несут наизготовку литавры. Боепоходные трубы. Вздымают знаки неодолимого легиона┌ всякого превосходящего отвагой. Блик на мече. Блик на броне. Перепуганные окрестности воют в смертной тоске┌ обдирая послушные колени┌ а перед повелителем бегут проворные слуги┌ обмазывают пальмы липучим жаровым составом┌ чтобы стройными┌ ввысь вознесенными факелами освещали путь земного бога┌ златозарного и венценосного.
Помечено в достоверных источниках: овца объягнилась львенком в минуты его зачатия – знаком великого могущества. Скреб ногтями утробу матери┌ дабы поскорее родиться и покорить этот мир. Помечен к величию тайной приметой – рассеченной изнутри губой┌ хоть и не всякому заметно. Страдает перемежающимся мужским бессилием┌ но это государственная тайна┌ за разглашение которой карают мучительными смертями. Поклоняется огневой стихии┌ а потому верные ему легионы выжигают поселения на пути┌ палом вылизывают посевы┌ штурмом взятые города в пламени возносят к облакам. Огонь притягивает его┌ зачаровывает┌ вздымает муть со дна┌ отчего происходит разжжение похоти к неотложной потребности┌ и после каждого пламеносного пиршества пригоняют на аркане прекрасных полонянок – ему на выбор.
Страхи развлекают его. Боль тешит. Насилие уводит от пресноты обитания. К рассвету выезжает на равнину┌ оглядывает совиным взором мертвые соленые воды┌ суров и немногословен:
– Приведите.
Приводят.
– Еще.
Бегут. Подгоняют. Связывают руки за спиной. Пленники стоят кучно┌ ёжатся┌ переступают с ноги на ногу – голые┌ жалкие┌ изнуренные┌ в кровавых подтеках по ребрам от жестоких бичеваний. Еще вчера они прятались по ущельям, в темных пещерах на крутых обрывах┌ но повстанцев выдали мухи┌ мухи роились тучами у входа в убежища┌ чтобы поживиться отбросами┌ – вслед за мухами явились солдаты. Один из пленников – смуглый┌ курчавый┌ горбоносый и синеглазый – шамкает беззубым ртом┌ бурлит горлом┌ косит глазом на меч┌ как умоляет сжалиться┌ пощадить┌ отрубить голову.
Милосердие расслабляет воина┌ заслуживая осуждения. Земной бог командует:
– Бросайте.
Их скидывают с обрыва в воду┌ и он глядит завороженно┌ округлив глаза┌ ненасытный от рождения в жгучей своей любознательности, как пленники выскакивают на поверхность с шумным всплеском┌ вытолкнутые неведомой силой┌ крутятся на поднятой волне – беспомощные┌ разевающие обожженные рты┌ с нестерпимой резью в глазах┌ которым вскоре ослепнуть…
14
Сон ушел. На часах ночь. Дверь на балкон открыта┌ ветер с Соленого моря – вкрадчивый и тревожащий – надувает комнату к полету. Ежик-полуночник бродит по балкону┌ вынюхивая необследованные пространства. Факелом горит пальма – прихоть неуловимого пиромана. Мухи выдают нынешних повстанцев. Рука тянется на другую половину постели┌ но там лишь прохлада несмятой простыни.
Шпильман не спит до рассвета и ранним утром бежит на берег┌ чтобы смыть пелену беспокойства. Серые облака зависают над головой. Прохлада у воды┌ что удивительно после вечерней жары. Голуби с воробьями – где их нет? – грудью кидаются на невидную пищу: кому крошка со стола, а кому обед. Прохаживаются угольные птицы┌ словно выточенные из черного дерева, старожилами посреди пришельцев┌ взлетая┌ выказывают светлоту оперения. Плавающий поодаль располагается на прежнем месте, будто не уходил с вечера для продолжения разговора:
– Сидел в самолете меж двух женщин, размерами поражающих воображение. “Застегните ремни!” – сказали. “Мне мал”, – призналась соседка у окна. “Мне тоже”, – соседка у прохода. Принесли ремни, нарастили по талии, и я полетел в новую жизнь. Как в отдельном купе. Бюст слева и бюст справа.
Шпильман улыбается. Он улыбается тоже:
– Переезд, как удар по чувствам. Звук┌ цвет┌ свет┌ камень┌ камень┌ камень – разгул ощущений… Приехал – затерялся на улицах; языка не знал, ни единого слова, голоса вокруг, словно пение птиц в лесу.
– А теперь?
– Теперь лучше. Внуки – мои учителя… Усаживаемся на полу, отхлопываем в ладоши, запеваем дружно про царя-дурака: “Ахат, штаим, шалош, ани Ахашверош…”
Пауза.
– В их годы я пел в хоре: “Когда был Ленин маленький┌ с кудрявой головой…”
Проявляется солнце┌ низкое┌ смытое┌ в зыбких очертаниях. Туристов гонят по берегу – насытить оплаченное любопытство. Вода в море послойная┌ поверху охолодавшая за ночь┌ понизу сохранившая прогретость. Горы за морем – их не видно. Горы этой стороны просвечены до последней складочки. Плавающий поодаль говорит:
– В том краю┌ откуда я приехал┌ жизнь шла медленно┌ а здесь проскакивает быстро. Что несправедливо. В том краю┌ откуда я приехал┌ было спокойнее за эту землю…
15
А угрюмый недоросток с непроявленными половыми признаками┌ затюканный сверстниками за мужскую свою никчемность┌ уже входит под тайные своды┌ где заготовлен взрывной заряд и обещаны ему семьдесят две девственницы в просвечивающих шальварах – одна за одной┌ одна слаще другой┌ ожидающие на Небесах его скорого и шумного появления┌ чтобы удовлетворить самые буйные подростковые фантазии…