Стихи
Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 26, 2008
Слепоглух, глухослеп от рожденья,
полюбив без взаимности стих,
я созвучий таскал дребедень. Я,
как бирюльки, вытаскивал их.
Я обтачивал, вытащив, слоги,
Я вытачивал что-то из них.
Хохотали надменные боги
в небесах невесомых своих.
Лишь один, отложив свою скрипку,
окарину нехитрую брал,
и, прикрыв окариной улыбку,
для меня терпеливо играл.
Голос дудки то громче, то тише
пробивался в беззвучье моё,
и я начал моментами слышать
немудрёные песни её.
* * *
Это любовь или старость,
когда всё, что надо,
часто сводится к одному человеку?
Я каждый день вхожу в эту реку.
Я порою жизнь твою делаю адом:
брюзжу, занудствую, брызгаюсь ядом…
Не обращай внимания. Когда ты рядом –
я счастлив.
* * *
Солнце греет веки, но лоб не жжёт.
Вертолёт, что твердь, как газон, стрижёт,
шмель, и хмель, и ель, и картина вся –
знак, что замысел удался
Твой, похоже, Боже, и как итог
мир, похоже, всё же вполне неплох.
А что сам собой недоволен я,
вероятно, проблема моя.
Может, Боже, даже игра Твоя
не без правил – судить не в праве я.
Я ведь способ существованья тел.
Белковых. Как Ты хотел.
* * *
По-буратинному, на треть
во сне, под утро паутину
буравлю, силясь сквозь картину
нащупать что-то, рассмотреть
сквозь веки сомкнутые глаз,
сквозь этот морок на холсте… Но
под ним нащупываю стену.
И не нащупываю лаз.
* * *
Звуки утра столь прекрасны:
треск суставов… Посвист астмы…
Стройка… Дребедень
пьяной ссоры за стеною…
Новый день пришёл за мною.
Здравствуй, новый день.
* * *
Безнадёжная спешка
безысходного дня.
Спотыкается пешка,
догоняя коня.
Спотыкается стрелка,
спотыкаются все.
Спотыкается белка,
колеся в колесе.
* * *
Попробуйте выйти с утра вы,
попробуйте вовремя встать,
седые жемчужные травы
и солнце в постели застать.
Вчера безысходно дождило,
дождило всю ночь до утра,
и солнце вчера не всходило
и не заходило вчера.
А утром картина другая:
луга и река средь лугов.
И спину река напрягает
меж тесных к утру берегов.
И я застываю, как стела,
пустые дела побросав,
своё инородное тело
во всё это счастье вписав.
* * *
С утра на травинках слёзы –
сентиментально утро.
Устала, но не успела
сойти со сцены луна.
Сплетаясь, летят стрекозы,
у них своя Камасутра.
Весна – серьёзное дело,
и времени нет для сна.
* * *
…И перестоявшей смородины гроздья,
и тёплые ягоды на языке…
Июль цепенеет в истоме предгрозья,
уже погромыхивает вдалеке.
…И смятая мякоть, и шкурка на нёбе,
и тучи на небе – одна и одна
вверху надо мною, а дальше стеною…
И ласточки время слепили слюною,
в нём голубь увяз, не вернувшийся к Ною.
И времени бездна. И время без дна.
* * *
Сентябрь уходит тяжело,
и, честно говоря,
горчит прощальное тепло
исхода сентября.
Пригрелся ветер и притих,
приспущена трава.
У одуванчиков седых
трясётся голова.
* * *
Когда октября на исходе
нисходит внезапный покой,
и солнце из тучи выходит,
и тучу отводит рукой,
листвы жестяные обрезки
под солнцем как будто живей,
и резко, немыслимо резко,
прорезан рисунок ветвей.
Распаханы нивы и пахнут,
и запах листвы загустел,
и лес облетевший распахнут,
хотя и не весь облетел.
И что-то такое исходит
от скупо согретых стволов.
И что-то в тебе происходит,
чему не находится слов.
* * *
Лист
изначально чист.
И неверной рукой
кто строку за строкой
тянет?
Край
отделят поля.
И, за поле ступив,
заглянуть за обрыв
манит.
Но
каждый раз одно:
у черты тормозишь
и кому-то грозишь
пальцем.
Тень
на твоём листе.
Он и лист-то едва,
он скорее канва
в пяльцах.
И
от строки к строке
ты бредёшь налегке,
ты лишь с нитью в руке
вышел.
В срок
кто-то дёрнет нить,
чтобы всё распустить
то, что ты по путивышил.
* * *
Не поймать, не суметь по-хомячьи
спрятать за щеку лучшие дни.
Время мячиком с лестницы скачет,
и попробуй его догони!
Пробуй, пробуй… Попытка – не пытка.
Или пытка? Укатится мяч.
Время в детстве ползло, как улитка.
А теперь ему хочется вскачь.
Вскачь и ты, и однажды в прыжке
беглеца ты настигнешь в пустыне.
Но увы, только вечность застынет
вместо времени в кулаке.