Стихи
Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 24, 2007
Ты обернёшься, не изменив лица,
Зная, что эхо не сразу Ему ответит.
Выдох ли, вдох, просто взлетит пыльца
С потных растений, которые треплет ветер.
Отзвук, отвердевая, покатится по пятам,
Чтобы достичь ушей как раз на границе света,
И отвесная тень, падающая там,
Резко контрастна, как вариант ответа.
Ты вместе с ней отклоняешься на восток,
Где в несмываемой дымке стоят Голаны,
Будто отхваченный только сейчас кусок,
Все элементы которого первозданны.
Так не тебя ли звали, если ты услыхал
Нечто подобное слабому зову свыше?
Так удаляется поезд, и стук считаемых шпал
С каждым метром становится всё тише и тише.
* * *
Собеседник молчит, он не знает ответа,
Только чувствует – двинулось как бы на слом,
Утекая сквозь пальцы, дощатое лето
Здесь, за дачным столом.
И покуда дожди зарядить не успели,
Кроме разве дождя усыхающих пчёл,
Тот, кого содержали всю жизнь в черном теле,
Просто встал и ушёл.
А дорога совсем, почитай, не пылила,
Только солнце пекло да цеплялись репьи,
И была незнакома внутри нараставшая сила,
У которой резоны свои.
Будто вправду сейчас, только вот до пяти сосчитаю,
Чужеземные танки попрут через лес,
И душа полетит, поплывёт по закатному краю,
Не касаясь небес.
* * *
Эти стихи, прозвучат ли они сейчас
Так же, как звучали ещё внутри,
Или же потускнеют, как бывало не раз,
До неузнаваемости? Протри
Это бутылочное стекло,
Что там, внутри – жаба или корабль?
Скорей, неразборчивое письмо,
Его бы прочесть пора.
Но ты ведь однажды уже читал,
В голосе чувствовался металл,
Попробуй-ка, повтори.
Жизнь замирает на счете “три”,
Как одноклеточное в пруду,
Ракообразное меж камней.
Я этот путь вдругорядь не пройду
У пяти чувств на поводу,
Сейчас, на излете дней.
Но как, скажи мне, они звучат,
В каком регистре, в каком
Ритме, и кем этот ритм зачат
Где-то под потолком?
И что он то бьётся внутри потом,
А то провиснет, как плеть,
То глохнет, то не попадает в тон,
А то нальётся тяжестью тонн,
Которых не одолеть?
Но нет, не спрашивай, не части,
Не мусоль эти что да как,
А просто вслушивайся и жди,
Когда будет подан знак,
Тогда оно и пойдет расти,
Как небывалый злак.
ТЕМНОТЫ
Ну, скажем, комнаты соседней,
Где, чтобы вывести из транса,
Вам наливают по последней,
И вы выходите оттуда
С глубоким вкусом жжёной пробки,
Гремя, как битая посуда
В глухой предпраздничной коробке.
Но это тёмное пространство
Идёт на цыпочках за вами,
Как сон, тяжёлый после пьянства,
Его не передать словами,
Тяжёлый сон чудовищ местных,
Забыться этим сном не худо,
Но боязно и неизвестно,
Как после выбраться оттуда.
2
Июль-тамуз пошёл на спад,
Не то, что было по весне,
И крылья жёсткие скрипят
В его горячей глубине.
Не бабочка, не вертолёт,
А что-то третье там, внутри
Родится, видимо, вот-вот
И в небесах кружить пойдёт,
Как говорится, до зари,
До пробужденья здешних стай,
Таких тяжёлых от жратвы,
Что сколько ни тверди: “Летай!”,
Им толком не взлететь, увы.
Прерывиста ночная нить,
И бьётся на её краю
Желание не только взмыть
И кокон лопнувший избыть,
Но одолеть и смерть свою.
3
Несколько за полночь сесть в такси
И разлететься куда скорей
Вдоль незаметной сейчас оси,
В гул остывающих батарей,
В чёрный, заглохший уже эфир,
Где светофоры мигают в ряд –
Классика ночи, жёлтый пунктир,
Светятся, но не говорят,
Что там за многоточием, впереди –
Продолженье речи или же пыльный склад,
Где вылетавшие из груди
Сказанные слова лежат.