Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 23, 2006
Расставались – не таили слёз,
Навсегда прощались, не на срок.
У колёс, у стартовых полос
Мы любовью запасались впрок.
Говорили нужные слова,
Но разрыв был непреодолим.
Позади растаяла Москва,
Впереди сиял Ерусалим.
Самолёт покачивал крылом,
Отлетая, будто в мир иной,
И казалось: брошено на слом
Всё, что я оставил за спиной.
И стучало сердце невпопад,
“Ну и пусть, – кричало, – ну и пусть!”
И казалось: оглянусь назад –
Соляною глыбой обернусь…
Что ж теперь? Немало долгих лет
Утекло с той памятной поры.
Оказался выигрышным билет
В мир разлуки, страха и жары.
Но в краях, где прежние друзья
Над минувшим сохранили власть,
Затерялась молодость моя.
Я взлетел. Она оборвалась.
Превратилась молодость в музей.
Экспонаты собраны давно
В светлый зал, где песен и друзей
Нам касаться не запрещено.
…По весне, по лету, по зиме ль
Я теряю нажитый покой
И лечу за тридевять земель,
Чтоб до них дотронуться рукой.
2006
РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
И избыток ума в голове.
Это всё – раздвоение личности
(не двуличность, а личности две).
Коли так, на судьбу я не сетую
И, покуда веду разговор,
Личность тёмная с личностью светлою
“разобраться” выходят на двор…
А придёт ситуация стрёмная –
Сам с собою держу я совет:
То ли светлой устраивать “тёмную”?
То ли тёмную вывести “в свет”?
Пусть проблемы не кажутся мелкими –
Разрываться приходится мне:
В тёмном приступе бегать за девками,
В светлой мысли стремиться к жене…
Я отчётливо понял когда-то, что
Больше нормы мне не наливай!
Личность светлая скажет: “Достаточно!” –
Ну а тёмной, так только давай.
А потом без руля и без паруса
Одновременно – вот в чём беда –
Я, как Тайсон, бледнею от ярости,
Но чернею тотчас от стыда.
И страну себе выбрал по сердцу я,
Значит, горе мне – не от ума.
Ярко светится лампочка Герцеля,
И евреев в Израиле – тьма.
В этом тесном, двумерном пространстве я,
Как какой-нибудь граф де Ла Фер,
Глотку рву за права за гражданские,
Но арабам готовлю трансфер.
В тёмном контуре облика светлого,
В светлой ауре тёмных страстей,
Как сказал, на судьбу я не сетую,
В чёрный день жду хороших вестей.
Раздвоение – так раздвоение!
Мой двойник сам себя не предаст.
…Поколение как поколение.
Каждый третий – вообще педераст.
31 ДЕКАБРЯ
Давайте проводим его и тихонько помянем.
Он был бы в цепочке ушедших не худшим, не лучшим –
Не солнечней был, не дождливее и не туманней.
Ничем не приметный, обычный, безликий, рутинный…
С геройством, изменами, глупостью… Верьте – не верьте.
…Он был бы таким, если б в воздух его карантинный
Пореже врывались нелепые ангелы смерти.
Их тёмные тени, стреляя, спускались на крыши,
А люди гадали, мол, гости-то уж не сюда ли?
Но пули шальные ложились всё ближе и ближе,
И мазали реже, и чаще в людей попадали…
А впрочем, и это не новость в последние годы,
И год без потерь удивительней года иного…
Капризы погоды? А может, законы природы?
Но всё повторяется снова и снова, и снова…
Шампанское пенится в тонких высоких бокалах,
И запах застолья мешается с запахом хвои,
А нам остаётся так мало, так мало, так мало,
Так мало любви средь вселенского волчьего воя.
Мираж новогодний – минутный восторг и истома –
Кружится по дому, как девочка в платьице бальном.
И тёмные тени уходят из нашего дома,
И звук их шагов растворяется в звоне хрустальном…
31.12.2005