Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 1, 2019
Игорь Баранов (род. 1961) — поэт, переводчик, редактор; выпускник МГУ.
Автор стихотворного сборника «Верность» («Эслан», 2000) и книги «Папа, скажи, почему…» (Издательство МГУ, 2015), а также многочисленных статей, в том числе энциклопедических.
Начиная с 1991 г. («Смена», № 2) стихи неоднократно публиковались в периодике.
Редактор более 150 книг. Переводчик и редактор первых русских сборников стихов Я. Твардовского (публикация также в журнале «Иностранная литература», 2015, № 9) и Р. Брандштеттера.
I.
БОЖЬЯ КОРОВКА В АССИЗИ
Если божью коровку
здесь направляют к небу,
это значит — всего лишь
на высоту кипариса.
Если божью коровку
здесь посылают за хлебом,
это значит, что просят
только зёрнышко риса.
ПРИХОДИТ СВЕТ
Приходит свет с востока,
а с запада — тепло,
и нам не одиноко,
и нам не тяжело.
Приходит час, и случай
становится судьбой —
сиянье, а не тучи
мы видим пред собой.
Приходит откровенье,
преображая свет,
и жаворонка пенье
доносится в ответ.
Приходит смерть-сестрица —
и не взглянуть назад,
но нашей жизни птицы
летят, летят, летят…
II.
НА КАЖДОЙ ДОРОГЕ…
В каждом древе распятый Господь,
В каждом колосе тело Христово…
Анна Ахматова
На каждой дороге — следы сандалий Твоих,
Боже, на каждой дороге.
На каждом дереве — капли крови Твоей,
Боже, на каждом древе.
На каждом камне — соль Твоих высохших слёз,
Боже, на каждом камне.
На каждой ветке — шипы венца Твоего,
Боже, на каждой ветке.
Страдание каждой души —
в Сердце Твоём, Боже.
ВСТРЕЧА
Я услышал размеренный стук каблучков
и почувствовал чей-то пристальный взгляд.
Если б я был один, то, конечно,
она бы ко мне подошла
и, ни слова не говоря,
с улыбкой взяла бы меня за руку.
Если б я не был с другой,
то, вероятно, сломя голову,
бросился бы за нею…
Но все получилось не так,
совсем не так, как, возможно,
нам обоим хотелось,
и она просто мимо прошла,
моя смерть.
ТОТЕМ
(на выставке литовской живописи)
Там был один художник — пустота
во фраке, в стуле, в айсберге на поле
картофельном, с укором глаз в петлицах.
Другому появление Фомы
сулило близнецов-неандертальцев,
двух поросят с клешнями на кресте.
Еще один себя горизонталью
святил и раздражал себе зрачок
собою, и крестился в синеве,
и видел фаллос, полный огурцов
пупырчатых, и рыбьими глазами
глядел в чащобу торсов и когтей.
Там находилось место в патронташе
конечностям людским; там человек
преодолеть не мог в себе автобус.
И надо всем главенствовала птица
железная, которой имя — миф.
Игорь Баранов (род. 1961) — поэт, переводчик, редактор; выпускник МГУ.
Автор стихотворного сборника «Верность» («Эслан», 2000) и книги «Папа, скажи, почему…» (Издательство МГУ, 2015), а также многочисленных статей, в том числе энциклопедических.
Начиная с 1991 г. («Смена», № 2) стихи неоднократно публиковались в периодике.
Редактор более 150 книг. Переводчик и редактор первых русских сборников стихов Я. Твардовского (публикация также в журнале «Иностранная литература», 2015, № 9) и Р. Брандштеттера.
I.
БОЖЬЯ КОРОВКА В АССИЗИ
Если божью коровку
здесь направляют к небу,
это значит — всего лишь
на высоту кипариса.
Если божью коровку
здесь посылают за хлебом,
это значит, что просят
только зёрнышко риса.
ПРИХОДИТ СВЕТ
Приходит свет с востока,
а с запада — тепло,
и нам не одиноко,
и нам не тяжело.
Приходит час, и случай
становится судьбой —
сиянье, а не тучи
мы видим пред собой.
Приходит откровенье,
преображая свет,
и жаворонка пенье
доносится в ответ.
Приходит смерть-сестрица —
и не взглянуть назад,
но нашей жизни птицы
летят, летят, летят…
II.
НА КАЖДОЙ ДОРОГЕ…
В каждом древе распятый Господь,
В каждом колосе тело Христово…
Анна Ахматова
На каждой дороге — следы сандалий Твоих,
Боже, на каждой дороге.
На каждом дереве — капли крови Твоей,
Боже, на каждом древе.
На каждом камне — соль Твоих высохших слёз,
Боже, на каждом камне.
На каждой ветке — шипы венца Твоего,
Боже, на каждой ветке.
Страдание каждой души —
в Сердце Твоём, Боже.
ВСТРЕЧА
Я услышал размеренный стук каблучков
и почувствовал чей-то пристальный взгляд.
Если б я был один, то, конечно,
она бы ко мне подошла
и, ни слова не говоря,
с улыбкой взяла бы меня за руку.
Если б я не был с другой,
то, вероятно, сломя голову,
бросился бы за нею…
Но все получилось не так,
совсем не так, как, возможно,
нам обоим хотелось,
и она просто мимо прошла,
моя смерть.
ТОТЕМ
(на выставке литовской живописи)
Там был один художник — пустота
во фраке, в стуле, в айсберге на поле
картофельном, с укором глаз в петлицах.
Другому появление Фомы
сулило близнецов-неандертальцев,
двух поросят с клешнями на кресте.
Еще один себя горизонталью
святил и раздражал себе зрачок
собою, и крестился в синеве,
и видел фаллос, полный огурцов
пупырчатых, и рыбьими глазами
глядел в чащобу торсов и когтей.
Там находилось место в патронташе
конечностям людским; там человек
преодолеть не мог в себе автобус.
И надо всем главенствовала птица
железная, которой имя — миф.